Газета "Наш Мир" Кризис евро, государственные долги, страх перед инфляцией… Почему каждый должен иметь вклад в золоте — монетах, слитках или акциях.
То, что трудно было себе представить, становится реальностью — евро проходит тяжелейшее испытание на прочность за всю свою историю. «Я уверен, что система либо обрушится, либо выйдет одна или несколько стран-членов, что приведет к одному и тому же», — прогнозирует крах валютного союза шеф-стратег французского банка Societe Generale Альберт Эдвардс. Он признанный пессимист, но часто оказывался прав. Эдвардс считает, что все правительства, в принципе, — банкроты. Они включат печатные станки и попытаются посредством инфляции спастись от долгового кризиса, что приведет к «гиперинфляции с темпами роста до 30%» в течение 10 лет.
И вкладчики готовятся к этому сценарию. В Европе ходят слухи о банкирах, которые складывают золото в домашние сейфы. И эти слухи опираются на цифры. Так, в 2009 году вкладчики во всем мире купили 1775 тонн золота — это на 50% больше, чем в 2008-м. Все они считают золото лучшими деньгами — лучшими, чем доллар, евро, фунт или иена. «Умные люди видят: если растет денежная масса, то бумажная валюта теряет по сравнению с валютой, масса которой не может увеличиваться», — говорит Марк Фабер. Профи инвестиций, чей Gloom, Boom & Doom Report считается культовым у инвесторов всего мира, уже давно советует создавать «железные» резервы в физическом золоте.
То, что положение серьезно, не оспаривают и менее пессимистичные личности. Например, профессор университета Базеля Петер Бернхольц, который занимался изучением гиперинфляций прошлого. Все они были результатом больших дефицитов государственных бюджетов, которые финансировались центробанками за счет новых денег. Порог гиперинфляции всегда достигался тогда, когда правительства примерно 40% своих расходов финансировали за счет роста дефицита. В 2009 году американское правительство при президенте Бараке Обаме превысило этот порог. И намерено сделать это в 2010-м. Белый дом планирует дефицит в 10% ВВП США — около 40% запланированных правительственных расходов.
Ключевой вопрос — как долго инвесторы будут занимать деньги США и другим проблемным государствам под низкие проценты? Реальный доход владельцев гособлигаций США за вычетом официального уровня инфляции и так уже составляет 1%. Поэтому Эдвардс отговаривает вкладчиков от долговременных гособлигаций. Но на его призывы мало кто обращает внимание. Во всем мире вкладчики и государства с избытком ликвидности — прежде всего Китай — все еще покупают государственные ценные бумаги. Даже греческие бонды продавались хорошо, поскольку вкладчики надеялись на помощь ЕС. Но как только инвесторы перекроют правительствам кредитные линии, покупателями последней инстанции останутся лишь центробанки.
Ближе США к разорению стоит Великобритания. Банк Англии может стать первым центробанком, который включит печатный станок, чтобы удержать островную экономику на плаву. Япония также в безвыходном положении. Госдолг составляет там 200% ВВП, так как японские вкладчики прилежно финансировали свое правительство. Но теперь стареющее население все больше нуждается в своих сбережениях, поэтому дешевое финансирование для правительства заканчивается. Если проценты возрастут, Японии угрожает банкротство или гиперинфляционная спираль иены.
Валютная система стоит перед тотальной катастрофой
Кроме того, эксперты отмечают, что правительства развитых стран предоставили своим гражданам необеспеченные чеки и вне госбюджетов. К этому относятся будущие пенсионные услуги, финансирование которых не обеспечено. Если добавить все эти обязательства к долгам и сравнить эту сумму с ВВП, то можно сделать вывод, что многие промышленные страны уже сегодня практически неплатежеспособны. В США общие долги составляют добрых 500% ВВП, а в ЕС — в среднем 450%.
Но неплатежеспособность становится очевидной, только если иссякает ликвидность. Во время кризиса центробанки показали, что могут печатать сколько угодно денег. Это станет опасным, если накопленная, прежде всего в финансовой системе, ликвидность поступит в обращение, цены возрастут, а ожидания инфляции окрепнут. Тогда скорость обращения бумажных денег резко возрастет, так как люди, опасаясь инфляции, захотят быстро с ними расстаться. И тогда привлекательность инвестиций в золото резко возрастет.
Нет динамики?
А пока основная масса инвесторов критически относится к желтому металлу. И это утешительно звучит для вкладчиков в золото. «Золото? Прекратите, в нем нет никакой пользы», — Кристоф Брунс реагирует с раздражением. Золото — это не динамичный вид инвестиций, никакого сравнения с акциями, говорит бывший «звездный» фондовый менеджер Union Investment, а ныне член правления Ольденбургского инвестиционного дома Loys. Брунс с наслаждением цитирует Уоррена Баффета. Самый успешный инвестор тоже не видел никакой пользы «в металле, который выкапывается из земли где-то в Африке, затем расплавляется и выливается в слитки» лишь для того, чтобы затем быть «погребенным в другой дыре» и сильно охраняться: «Кто-то, кто наблюдает это с Марса, был бы удивлен». Поэтому почитатель Баффета Брунс оценивает возрастающий интерес к золоту как «аномалию внимания».
Действительно, золото — это больше не второстепенная тема. Она продвинулась вперед вплоть до рекламных роликов дешевых телекомпаний. Но там речь идет, как правило, лишь о продаже старых украшений, потому что золото подорожало. Истинное же значение золота продолжает игнорироваться и потребителями, и инвесторами. Его метко сформулировал в 1912 году легендарный американский банкир Джон Пьерпонт Морган: «Золото — это деньги. И больше ничего». Действительно, золото в течение тысячелетий является постоянным носителем и поэтому стабильной мерой ценности. Оно пережило все бумажные валюты, все государственные банкротства и все войны. Золото не привязано к долговым обещаниям правительства, оно никогда не будет неплатежеспособным. Это не золото выигрывает, это бумажные валюты, в которых измеряется золото, приходят в упадок.
Конечно, в 80-90-е годы статус этого драгметалла понизился до статуса сырья, из которого ювелиры производят украшения, а зубные врачи — коронки. Виноват в этом бум предыдущих лет: два нефтяных кризиса, растущая государственная задолженность и высокие темпы инфляции в 70-е годы привели к бегству в материальные ценности. Такое развитие в случае с золотом привело к спекулятивному пузырю, который лопнул 21 января 1980 года при цене желтого металла в $850. Но тут есть отличие от других инвестиционных пузырей — даже тот, кто покупал по максимальному курсу, золота не потерял. Многие же акционеры о своих инвестициях такого сказать не могут.
В начале 80-х центробанк США Fed во главе с Полом Волкнером (сегодня — советник президента Обамы) повышением процентной ставки завершил фазу высоких темпов роста инфляции. В промышленных странах можно было полагаться на центробанк, твердую валюту, солидных кредиторов и на акции, которые, по всей видимости, могли только расти. Эта эпоха создала целое поколение инвестиционных экспертов, экономистов и журналистов — в том числе успешного фондового менеджера Брунса. Но поколению «бума столетия» сложно понять, что времена изменились, что золото собирается утвердиться в качестве «ультимативной валюты», как когда-то сформулировал бывший глава Fed Алан Гринспен.
Хотя все больше вкладчиков объявляют золото своей приоритетной валютой, они все еще остаются в меньшинстве. Примерно лишь 1% всего мирового управляемого имущества прямо или косвенно — через фонды — вкладывается в золото. Это настоящая аномалия, говорит Джон Эмбри. Шеф-стратег канадского управляющего имуществом Sprott Asset Management полагает, что большинство инвесторов не увидели исторического повышения курса драгоценного металла. Оно началось 10 лет назад и не заканчивается. Но до начала подъема золото прошло почти через 20 лет падения. От своего максимального значения $850 в 1980 году цена за унцию упала до $252 20 июля 1999 года. Сегодня это падение 1999 года называется также «дном Брауна» — по имени британского экс-премьера Гордона Брауна. Тогда он был министром финансов и растратил половину британского золотого запаса по низким ценам.
Золото центробанков
Многие западные центробанки, прежде всего Банк Англии, в начале 90-х начали выводить на рынок свои золотые запасы. Эти запасы сохранились с того времени, когда бумажные деньги еще должны были обеспечиваться золотом. Официально представленные запасы центробанков и МВФ между 1989 и 2008 годом сократились на добрых 6 тыс. тонн.
Продажи государственного золота до сегодняшнего дня оправдываются тем, что золото не приносит регулярного дохода, в отличие от ценных бумаг. Продажи эмиссионных банков заставили многих производителей желтого металла из страха перед падающими ценами авансом продавать все большие объемы своей будущей продукции. Предложение золота выросло. В то же время центробанки позволили отдельным коммерческим банкам выгодную операцию с драгметаллом. Банки занимают золото в центральном банке под минимальный процент, продают его на рынке и вкладывают выручку под проценты. Потом они снова покупают золото, чтобы вернуть его центральному банку. Такова теория. Пока цена на желтый металл падает, это гарантированно выгодная и безопасная операция. Убытки грозят, как только цена на него стремительно возрастает или если на рынке нет достаточно этого драгоценного металла, чтобы вернуть «золотой» долг центробанку.
Истинное значение золота игнорируется
За счет таких сделок можно получать доход и частично покрывать расходы на хранение золота, говорят в немецком Bundesbank. Доля ссужаемого золота в золотых запасах — 3400 тонн рыночной стоимостью 90 млрд. евро — колеблется в единицах процентов. Проверить это нельзя. МВФ посоветовал центробанкам не разделять в своих балансах золото и дебиторскую задолженность по этому металлу. При этом дебиторская задолженность существенно отличается по качеству от собственного золота. Золото остается, а «золотая» задолженность может принести неприятности. Так, центробанк Португалии, например, в 80-е потерял 17 тонн драгметалла, когда его партнер по договору — инвестиционный банк США Drexel Burnham — обанкротился.
Цена на золото
Таким образом, за акциями центробанков скрывается больше, чем менеджмент резервов и финансирование складских расходов. Не нужно быть склонным к «теории заговора» фанатиком, чтобы понять, что растущая цена золота говорит о падении доверия к бумажным валютам, и что ни правительства, ни центральные и коммерческие банки не заинтересованы в этом. Растущие цены на драгметалл сигнализировали бы о возрастающих ожиданиях инфляции и таким образом еще больше затруднили бы задачу центробанков — держать инфляцию в норме. «С 1992 года ускорение роста кредитов является стандартным ответом на каждый опасный спад американской экономики», — говорит специалист по инвестициям Марк Фабер. Как это происходит, описал в 2002 году нынешний глава центробанка США Бен Бернанке в своей знаменитой речи: «У американского правительства есть печатный станок, который позволяет ему производить столько долларов, сколько нужно». Бернанке вошел в противоречие с учением Австрийской школы национальной экономики, представитель которой Людвиг фон Мизес отмечал: «Нет дороги, чтобы избежать финального коллапса бума, вызванного кредитной экспансией. Вопрос только в том, придет ли кризис раньше — в связи с добровольным прекращением дальнейшей кредитной экспансии, или позже — вместе с финальной и тотальной катастрофой валютной системы».
Бернанке & Co. пошли по второму пути, и они не смогут повернуть назад, несмотря на все рассуждения о возможных стратегиях, которые должны позволить центробанкам когда-нибудь снова изъять избыток валюты. Поэтому не удивляют попытки сделать инфляционную политику признанной в обществе. Главный экономист МВФ Оливье Бланшар уже запустил пробный шар, настоятельно рекомендовав центробанкам допускать в будущем не 2, а 4% инфляции. Независимый американский статистик Джон Уильямс рассчитывает инфляцию по методике 1980 года. И согласно его расчетам, потребительские цены в США в январе 2010 в годовом сравнении возросли не на 2,6, а почти на 10%. Поэтому вкладчики правильно делают, что в долгосрочном периоде готовятся к более высокой девальвации своего богатства. Для производства бумажных денег нет никаких границ, а для производства золота — есть. В конечном счете своим вмешательством в рынок западные центробанки заложили основу для начавшегося после 2001 года повышения курса золота. Силы свободного рынка прорвались сквозь государственные вмешательства.
Производство на пике
Реклама, которая призывает к обмену старого золота на бумажные деньги, еще доминирует над рекламой, призывающей покупать слитки и монеты. Для инвесторов в драгоценный металл это хорошо, это знак того, что в золоте еще нет никакого инвестиционного пузыря. И эта опасность возникнет не раньше, чем «проснется» широкая публика вкладчиков. Намного большее значение, чем старое золото, для рынка имеет добыча этого металла на рудниках. Примерно две трети предлагаемого ежегодно золота — это новое, добытое из земли. Но производство, вопреки тенденции роста цен с 2001 года, идет на убыль. Поэтому Аарон Регент, глава крупнейшего в мире золотого концерна Barrick Gold, уже говорит о Peak Gold — как в случае с нефтью, пик производства уже пройден. Новое золото находить все труднее, отмечает Регент. Если новые месторождения и обнаруживаются, то с очень незначительным содержанием драгметалла в горной породе. В золотых шахтах в Австралии, Канаде и США содержание золота с 1950 года сократилось в среднем с 12 г на тонну до почти 3 г сегодня.
В ЮАР — когда-то важнейшей золотодобывающей стране — в 1970 году добывалось 1000 тонн желтого металла, а в последнее время — чуть больше 200 тонн. Южноафриканский геолог Крис Хартнеди предполагает, что в течение 10 лет добыча постепенно упадет до уровня меньше 100 тонн. По данным US Geological Survey, экономически досягаемые мировые запасы золота составляют 47 тыс. тонн. Если оценивать по уровню добычи, то их хватит еще примерно лет на двадцать. Если к этому добавить еще 53 тыс. тонн, которые по сегодняшним ценам и с сегодняшней техникой добывать еще невозможно, плюс примерно 165 тыс. тонн, которые уже были добыты, приходим к объему в 265 тыс. тонн. Больше золота на Земле нет.
Акции, слитки, монеты
Вкладчики могут покупать драгоценный металл и через акции золотых рудников — золото, которое еще лежит в земле. Когда его курс возрастает, стоимость этих акций растет больше, чем стоимость физического золота. Это доказывают цифры из десятилетия инфляции в 70-х. Тогда американский индекс S&P 500 котирующихся золотых акций номинально вырос на 560%, а за вычетом инфляции — на 250%. Лучший результат тогда показали только акции нефтяных компаний. Для долгосрочно ориентированных инвесторов особенно интересными являются добывающие компании, которые предлагают доступ к долгосрочным резервам в политически стабильных регионах и которые не страховали себя от падающих цен на золото. Под этот профиль попадают гиганты Barrick и Newmont.
Рынок ищет стандарт, рынок выбирает золото
Правда, много производителей желтого металла стоят перед проблемой пополнения своих резервов. «Они будут еще сильнее, чем до сих пор, искать свое счастье в дополнительной покупке мелких конкурентов», — прогнозирует Вернер Улльманн. Поэтому глава сырьевого консалтингового дома ERA Resources предпочитает успешные разведочные предприятия, разработчиков рудников и «молодых» производителей, которые могут обеспечивать резервы и производство в течение ближайших лет. На таком сложном рынке, чтобы отделять зерна от плевел, требуются специальные знания. Поэтому для этого, самого спекулятивного варианта вкладов в золото, рекомендуется покупка небольших долей активно управляемого фонда золотых рудников. Но непосредственный доступ к драгметаллу вкладчики имеют только через слитки и монеты. Слитки весом от 100 граммов и известные во всем мире золотые монеты, такие как крюгерранд весом в унцию, это основа для любых вкладов в золото. За них вкладчики при закупке платят серьезным торговцам — как ProAurum, Taurus Edelmetalle и Westgold — наценку в 2-5% чистой стоимости драгметалла.
Золото — новый стандарт
Если правительства и центробанки упускают возможность вернуться к прочной валютной системе, рынок ищет собственный стандарт. И выбор рынка, на это указывает многое, остановился на золоте. Вполне возможно, что когда-нибудь рынок не оставит правительствам иного выбора, чем вновь вернуться к валютному порядку, в котором желтый металл снова получит центральную роль. Центробанки государств, правительства, предприятия и граждане которых еще не тонут в долгах и в которых пока не выдаются необеспеченные чеки на будущее, уже готовятся к этому дню. Индия, Китай и Россия начали с укрепления своих валютных резервов покупками золота. В 2009 году их закупки впервые за последние 20 лет обеспечили рост мировых запасов золота центробанков — за счет сальдо в 390 тонн. Если бы один только Китай хотел довести официальную долю желтого металла в своих валютных резервах до 10%, он должен был бы скупить три годовых производства рудников. Поэтому в будущем закупки будут осуществляться без лишнего шума. В противном случае эти страны могут взвинтить цену. Правда, надежды дешево купить золото могут и не осуществиться. Объявление МВФ о выведении на рынок 191,3 тонн драгметалла не оказало влияния на его цену. В целом же МВФ намерен продать 403,3 тонны. Из первого транша осенью 2009 года 200 тонн приобрела Индия, 12 тонн ушли на Маврикий и в Шри-Ланку.
Кажется, что западные центробанки и МВФ потеряли контроль над ценой золота. |
