Газета "Наш Мир" Что Москва мусульманский город, большинство столичных жителей с удивлением обнаружили 9 сентября на исламский праздник Ураза-Байрам. С раннего утра прилегающие к Соборной мечети улицы Гиляровского, Щепкина, Дурова были забиты молодыми мусульманами. Повсюду раздавались радостные возгласы «Аллах акбар!», и от недостроенных минаретов Соборной мечети разносился протяжный призыв муэдзина к молитве. «К мечети было не протолкнуться,—вспоминает татарин Рустам.—Поэтому молились прямо на проезжей части, трамвайных рельсах, тротуаре. Ребята с Кавказа стелили на асфальт коврики, гастарбайтеры из Средней Азии вставали коленями на принесенные с собой обои».
С колокольни храма Святителя Филиппа—он как раз находился в эпицентре мусульманских торжеств—за правоверными наблюдали служки православного храма. «Закрыли двое ворот, в калитки поставил своих ребят,—вспоминает один из служителей храма.—Наказали, чтобы были повежливее [с мусульманами]. Тех, кто хотел пройти через нашу территорию, разворачивали: «Мечеть не здесь, мечеть там». По словам собеседника Newsweek, единственной жертвой многотысячной толпы стала цветочная клумба—ее регулярно вытаптывают третий год.
Рамадан был бы хорошим поводом для властей начать перезагрузку, говорят московские мусульмане, но не вышло. В то время как жители Нью-Йорка протестовали против строительства мечети и исламского центра неподалеку от Граунд Зеро—места, где раньше стояли башни-близнецы Всемирного торгового центра, похожий скандал вспыхнул в Текстильщиках. Жители в штыки восприняли решение префектуры построить на заброшенном пустыре мечеть и медресе. Попытки имама Соборной мечети объяснить, что двум миллионам московских мусульман мало четырех мечетей, обернулись новым скандалом—имама обвинили в попытке захвата православных храмов. В итоге никакой толерантности и религиозной терпимости. Мусульмане считают себя в Москве лишними. Коренные жители их считают чужими.
ОНО НАМ НАДО?
Северные Текстильщики — сплошные каменные джунгли. С одной стороны сталинская застройка, с другой высотки-новостройки и коробы «народных гаражей». Между ними вытянувшийся вдоль Волжского бульвара пустырь—единственная в районе зеленая зона. Здесь нет ни лавочек, ни клумб, зато много кусков бетона, мусора и торчащих из земли высоковольтных кабелей. Местные жители упорно называют пустырь парком. Сюда приходят выгуливать собак, катать малышей в колясках и жарить шашлыки по праздникам.
До недавнего времени любое строительство на пустыре было запрещено. Земля здесь все равно что минное поле. Куда ни ткни—газопровод высокого давления или кабель с напряжением 10 кВ. Лет двадцать назад здесь стояли опоры ЛЭП—потом их убрали, а кабели зарыли в землю. О газопроводе напоминают желтые таблички с надписью «Газ». Весной 2006 года, когда на пустыре хотели построить православный храм, глава управы ответил: любой вид строительства не представляется возможным в связи с большим количеством магистральных коммуникаций и газопроводов.
Спустя четыре года разрешение на строительство мечети с медресе получила мусульманская община Юго-Восточного округа Москвы. Когда об этом стало известно, жители Текстильщиков отнеслись к этому месту как к своему маленькому Граунд Зеро. Рядовая экологическая акция превратилась в антиисламское выступление и потянула за собой грандиозный скандал.
11 сентября на пустыре было непривычно многолюдно. На поляне под березками и каштанами поставили раскладной столик. Стали собирать подписи против строительства мечети. Для наглядности показывали отпечатанные на цветном принтере фотографии с Уразы-Байрама: заполненные верующими столичные улицы возле Соборной мечети с надписью: «Москва. Проспект Мира, 9 сентября. Оно нам надо?»
Народ приходил и уходил: вездесущие пенсионерки, мамочки, упитанные мужчины с холеными терьерами, неразговорчивые парни в черных толстовках с надвинутыми на глаза капюшонами. «Были наблюдатели ДПНИ, православные активисты, в общем, те, кто обычно кочует с одного ультраправого мероприятия на другое»,—говорит замдиректора аналитического центра «Сова» Галина Кожевникова. В совете муфтиев Newsweek сказали, что за сходом стоят националисты. «Рабочий акт строительства мечети воспринимают как враждебный акт второго татарского нашествия»,—возмущается муфтий Нафигулла Аширов. «Такая оригинальная тактика—маскировать ксенофобию под решение социальных проблем»,—соглашается Кожевникова.
От мусульман на сход пришли два переговорщика. Старший—председатель татарской автономии Юго-Восточного округа Москвы Гаяз Ямбаев, старичок в черной тюбетейке. «Это зверье готово было разорвать бабая»,—возмущались потом посетители социальной исламской сети, просматривая выложенную в интернете видеозапись со схода. Происходило следующее. Пенсионерка в светлом плаще наскакивала на Ямбаева: «У нас тут военкомат, интернат, школа. Вы хотите сделать из наших детей уродов?» На пенсионерку шушукали, но она не унималась: «Вы сами—уроды! Идите к себе на родину». Татарин Ямбаев даже растерялся: «Россия—наша родина». Кто-то за рукав вытащил женщину из толпы. «Старые ведьмы! Пусть горит за эти слова в аду,—возмущались мусульмане-блогеры.—День расплаты за языки близок».
«За час собрали 800 подписей. Это звонок для префекта и для мэра, что ни к чему подобное строительство»,—довольно улыбался лидер организации «Мой двор» Михаил Бутримов, один из организаторов схода. Мы встречаемся через неделю на пустыре, на месте строительства мечети. По информации «Совы», активисты «Моего двора» вышли из национал-патриотов и в свое время некоторые были тесно связаны с партией «Народная воля» Сергея Бабурина. Стихи самого Михаила Бутримова и сейчас можно найти на национал-патриотических ресурсах: «Вчера—щенки; сегодня—волки; а завтра будем—вожаки. Вот то, к чему мы так стремимся... Дрожите, бойтесь, чужаки».
«Какой национализм, какие скинхеды?—удивляется Бутримов.—У меня дома партбилет "Единой России”». Правда, еще в 2007 году Бутримов вышел из партии власти, а зимой 2008-го создал организацию «Мой двор». «Пошел на выборы местного самоуправления, проиграл, но организация показала свою жизнеспособность»,—говорит Бутримов. «Мой двор»—это своего рода «Тимур и его команда». Пять человек агитируют местное население и портят жизнь префектуре и главам района: выступают против вырубки Алешкинского леса, строительства ночлежки для бездомных, митингуют в подмосковном Краскове против нечистот и отключенного лифта.
БАРАНЫ И СОБАКИ
Пару недель назад, рассказывает Бутримов, жители Волжского бульвара попросили помочь организовать кампанию против строительства мечети. «Мы не против мечети,—уверяет Михаил,—мы за парк». Рассказывают, Бутримов был даже не очень рад, когда на сходе появились активисты ДПНИ.
Получилось иначе. Экологическая акция превратилась в антиисламские выступления. Уже в следующие выходные акцию против мечети в Текстильщиках собирается проводить Русское общественное движение. «История с мечетью для них удачно наложилась на истерию с Уразой и сожжением Корана»,—замечает Галина Кожевникова.
В Текстильщиках и без националистов исламских страхов хоть отбавляй. У подъездов говорят, что мусульмане перестреляют и потравят собак. Будут резать баранов на глазах малышей из близлежащего детского сада. Вместе с верующими придут шахиды, завернутые в черные смертоносные пояса. Спокойная жизнь Волжского бульвара закончится с первым призывом муэдзина на молитву.
Опросив десяток человек из близлежащих домов, корреспондент Newsweek не нашел ни одного сторонника строительства мечети. «Конфликты будут,—уверяет местный житель Сергей, бросая палку крупному черному кобелю—овчарке Юсту.—Тут собачники всю жизнь гуляли, а для них собака—грязное животное». Другой аргумент: район окончательно встанет в одной громадной пробке. Молодая мама Надежда, толкающая коляску по разбитой дорожке, жалуется, что в районе нет православных церквей: «Да и вообще не хочется, чтобы под окнами мечеть была. Напрягать будет». Даже дагестанец Магомед, бывший сотрудник Северо-Кавказского РУБОПа, и тот согласен: «Зачем барана резать на глазах у людей, если им неприятно? Я после войны в Чечне на кровь вообще смотреть не могу».
Мусульмане уверяют, что мечеть не затронет будущий парк. Стройка намечается не прямо посредине пустыря, а сбоку—там, где стояли временный склад и гаражи. А имам столичной Соборной мечети Ильдар Аляутдинов назвал нелепостью опасения, что строительство мечети в Текстильщиках может представлять угрозу для владельцев собак: «Важно другое—животным уделяется больше внимания, чем проблемам соседей. Мечети надо строить, иначе место духовного займет что-то плохое».
В духовном управлении мусульман уверяют, что в мечетях и через обученных в России имамов проще контролировать мусульманскую молодежь. «Иначе они уйдут в подвалы, к проповедникам»,—говорит собеседник Newsweek. «Экстремизм связан с джамаатами, а не с мечетями. Если число мечетей увеличится, угроза радикализма будут снижаться»,—уверяет религиовед Борис Фаликов. Националисты эту логику не приемлют. «На Северном Кавказе мечетей полным-полно. Помогло это?»—вопрошает Владимир Тор из ДПНИ.
ПРЕСЕЧЬ ДУБИНКАМИ
В 6 км от пустыря в Текстильщиках в проезде Кирова в здании детского сада находится исламский университет. Именно руководство университета в прошлом году пролоббировало вопрос строительства мечети и медресе на Волжском бульваре. «Классы и аудитории университета не позволяют вместить всех желающих помолиться»,—объясняют сотрудники медресе.
Данные совета муфтиев: в Москве сегодня более полутора миллионов мусульман. По неофициальным данным—больше двух миллионов. В основном это приехавшие на заработки гастарбайтеры из Средней Азии или переселившиеся в столицу уроженцы Кавказа, и на их фоне московские татары, коренные москвичи, давно затерялись. Правозащитница Халида Хамидуллина не верит регулярным обещаниям со стороны властей строить в Москве больше мечетей: «Эти заявления обычно делались под политическую ситуацию—выборы мэра, депутатов Госдумы, президента».
Мусульман задевает, что мэрия Москвы дала добро на строительство 200 быстровозводимых церквей—так называемых храмов шаговой доступности,—это личный проект патриарха Кирилла, а им не дают возможность построить одну мечеть. Не только в Москве: в Ачинске мэрия выделила землю под мечеть, но пришел православный батюшка и освятил участок, что, по его мнению, исключало возможность строить там мечеть.
Обстановка накалилась еще больше после заявления имама Соборной мечети Ильдара Аляутдинова московской газете «Метро»: «Нам не хватает молельных помещений. Мусульманам разрешено отправлять религиозные потребности в православных храмах, но не хотелось, чтобы люди прибегли к этой крайней мере». Впрочем, в совете муфтиев призывают не понимать эти слова буквально. «Если мусульманин в пути, он может зайти в любой дом Аллаха, который построен для молитв»,—расшифровывает смысл пресс-секретарь совета муфитев Гульнур Газиева.
Но у православной общественности один вывод—это угроза и шантаж. «Завтра эти 70 000 "прибегнут к крайней мере” и войдут для своих молитв в православные храмы,—рассуждает православный блогер Игорь Гаслов.—Думаете, они будут церемониться? Ислам учит, что мусульманин должен уважать права только мусульманина».
Пять лет назад, когда правительство Москвы разрешило реконструкцию Соборной мечети на проспекте Мира, Союз православных граждан организовал сбор подписей против строительства мечети. Активисты возмущались тем, что минареты будущей мечети будут выше колокольни Ивана Великого, а также тем, что ради возведения мечети придется снести три близлежащие хрущевки. Однако перестройке мечети покровительствовал мэр Юрий Лужков, и жителям идущих под снос домов обещали достойную компенсацию. Московская патриархия и вовсе поддержала строительство. Тем не менее реконструкция превратилась в типичный долгострой, и пока в Москве по-прежнему лишь четыре мечети весьма скромных размеров.
Нынешнюю ситуацию в Текстильщиках в Московской патриархии комментируют достаточно осторожно: если мусульманам не хватает мечетей, они имеют право их строить. «Вызывает удивление, что в Текстильщиках отказали православным верующим. Я не против мечетей, но очевидно, что православных храмов должно быть гораздо больше»,—заявил Newsweek протоиерей Всеволод Чаплин. Мусульмане стоят на своем. «У нас есть законное разрешение. Даже если на протест [против мечети] выйдут 20 000 человек, власть должна дубинками пресечь такие настроения»,—говорит руководитель одного из духовных управлений в неофициальной беседе. |
