| Газета "Наш Мир" Народного целителя и шамана Чимаризена Ранжеша хорошо знают не только в его родной деревне Ниапенде в Мозамбике, но и в ближайших селениях. Он поставил на обочине шоссе специальный знак, указывающий путь к его дому. На небольшой деревянной дощечке Чимаризен изображен летящим на метле. Метла и на самом деле стоит около его небольшой глиняной хижины, однако, по словам самого целителя, никто не должен видеть его совершающим свои таинственные полеты – так велел дух по имени Ниагона, вселяющийся в его тело.
Еще три года назад Чимаризен был обычным деревенским жителем. Однажды он захворал. Как заведено в Ниапенде, к ложу больного пригласили целительницу Ельвиру Чимпали. Но та, вместо того чтобы "прописать" Чимаризену обычные лекарственные травы и корешки, признала в нем своего. "Это не болезнь, – сказала она, – это Великий Дух Ниагона нашел себе новый дом в его теле". Ельвира провела трехдневный обряд посвящения в целители и обучила новоиспеченного медиума всем тонкостям новой профессии. С тех пор Чимаризену запрещена любая работа, кроме исцеления людей.
Когда к дому целителя приходят больные, Чимаризен берется вызывать Ниагону. Он садится в угол хижины, натирает себе лицо размельченным табаком, берет в руки выделанную шкуру кота и долго на нее смотрит. Через несколько минут начинает громко икать. Икота прерывается истерическим завыванием, потом продолжается снова. Затем завывания учащаются, и тело медиума начинает трястись. Из уст доносится мычание, но быстро утихает, и целитель начинает насвистывать мелодию. Это песня духа. Вместе с мелодией в тело входит Ниагона. С этого момента медиум "начисто забывает" португальский язык и общается только на наречии шона, которого раньше Чимаризен якобы знать не знал. В хижину входит жена целителя, чтобы переводить его речь гостям.
Пока в его тело не войдет дух Ниагона, Чимаризен – на вид обычный мозамбикец.
Я приехал на прием к шаману с двумя спутниками: англичанином Джоном Чейтом и австралийкой Анабелой Роуз. Анабела пару дней назад упала в яму и повредила колено. Врач прописал ей болеутоляющие средства и мази, но она решила на себе испробовать, на что годятся африканские народные целители.
Ниагона устами медиума поприветствовал нас и попросил положить на тарелочку перед ним 100 метикал (мозамбикская банкнота, равна примерно 100 российским рублям).
– Что вас привело ко мне? – спрашивает дух.
Начинает Джон:
– Я бы хотел спросить, в чем смысл моей жизни...
Целитель слушает перевод вопроса, долго смотрит на шкуру кота, и затем молчание прерывается раздраженным криком:
– Ты пришел сюда не затем, чтобы узнать, в чем смысл твоей жизни, а затем, чтобы проверить истинный я дух, или нет!
Оторопев, Джон больше вопросов не задает.
Анабела показывает на свое больное колено и просит помочь ей вылечить ногу. Целитель протягивает девушке банкноту и просит потереть ею руки, шею и живот. После того как деньги возвращаются в его руки, он снова натирает свое лицо табаком, подносит 100 метикал к носу и начинает обнюхивать банкноту, насвистывая все ту же мелодию.
– Была ли ты недавно на кладбище? – вдруг спрашивает австралийку медиум.
– Ну да, когда мы проезжали город Шай-Шай, я вроде бы проходила по кладбищу...
– Ты наступила на могилу одного из нас! Вот почему на тебя было наложено проклятие. Я тебе сделаю лечебные надрезы, и проклятие сойдет.
Целитель достает из спичечного коробка пачку новых лезвий и просит Анабелу заплатить 5 метикал за использование одного из них. После этого вынимает мешочки с толчеными снадобьями из потрепанного пакета и смешивает их в каком-то только ему известном порядке, насвистывая уже поднадоевшую нам мелодию. Затем берет лезвие и начинает делать глубокие надрезы по всему телу австралийки, от головы до пят. Свежую кровь он замазывает черным раствором, который растекается по белой коже Анабелы. Весь процесс "исцеления" занимает около получаса.
– Еще я дам тебе лечебных кореньев. Настаивай их на ночь в воде и пей три раза в день. Должно помочь. Если через неделю не пройдет, приходи ко мне, я тебе еще раз надрезы сделаю... За лечение 600 метикал.
Анабела недоумевает, но решает не спорить с духом и протягивает ему деньги.
– Thank you! – почему-то по-английски благодарит ее африканский дух.
Жена целителя просит нас удалиться из хижины. Оттуда в течение десяти минут доносятся вопли и мычание. Затем все стихает, и из-за двери появляется Чимаризен. Он садится в свое кресло у сарая и затягивает сигарету.
– Что было? – спрашивает он.
Жена Чимаризена пересказывает ему все по порядку. Медиум смеется, разглядывая залитую кровью и черную, как сажа, Анабелу:
– И как это ты согласилась на такое? Ты у меня первая "азунгу", которая через надрезы прошла.
"Азунгу" на местном диалекте нюнгуе называют иностранцев. Дословно означает "беленький".
– Вы мне еще сказали, что дадите какое-то лекарство... Коренья какие-то...
– Ладно, сейчас поищу.
Чимаризен возвращается в свою хижину и выносит австралийке лекарства.
– А за что вы с меня 600 метикал взяли, мы же вам и так вначале 100 отдали.
– Ну это не я цены устанавливаю, а AMETRAMO, Ассоциация народных целителей Мозамбика. После того как в меня стал входить дух, я к ним на регистрацию пошел. Они все проверили, выдали мне лицензию на целительскую деятельность и дали прайс-лист. Я ничего не выдумываю, я ежегодно налоги плачу.
Возвращаясь к месту нашего временного обитания в Мозамбике, в соседнюю с Ниапенде деревню, мы случайно набрели на католическую миссию, глава которой 80-летний итальянский священник Ренато пригласил нас с ним отобедать. Отец Ренато прослужил в Африке более 50 лет и прошел через многие испытания. Его депортировали из Судана за распространение католической веры, не раз обворовывали в Малави, а несколько лет назад уже здесь, в Мозамбике, какие-то бандиты взяли его в заложники. Теперешняя забота престарелого падре – борьба с суевериями.
Австралийская путешественница решила испробовать на себе методы мозамбикских знахарей.
Фото автора
– Я не могу поверить, что вы, христианка, согласились на такое кощунство над вашим телом, – корил священник Анабелу. – Я этого "целителя" не первый год знаю. Умирает у кого-нибудь дитя от малярии, отец ребенка бежит за консультацией к этому шарлатану. А он, вместо того чтобы научить людей пользоваться таблетками, говорит, что это наколдовали на смерть. И указывает на одного из соседей. Причем выбирает не самого бедного. Вместе с отцом ребенка они идут к дому ничего не подозревающего человека и предъявляют ему обвинения. А по местному обычаю если человека в чем-то обвинил колдун, то так оно и есть. У бедняги остается два варианта: либо признать свою "вину" и отдать отцу ребенка корову, а "целителю" 15 тысяч метикал, либо отрицать свою причастность к смерти ребенка. Но тогда отец умершего может объявить его кровным врагом, подкараулить и убить. Я не помню такого случая, чтобы кто-нибудь отказывался заплатить откуп. Причем буквально на следующий день после похорон отец вместе с "убийцей" будут есть мясо той же коровы и пить джин. Таковы реалии нашей жизни.
Но пока отец Ренато, а вместе с ним и прочие католические священники борются против африканских народных лекарей, все больше и больше людей предпочитают лечиться не в больницах, а у знахарей. На мой вопрос, почему так происходит, один из жителей той же деревни Ниапенде бесхитростно ответил:
– Лекарства к нам в Африку привозят иностранцы. Мы им не доверяем. А еще в тела наших лекарей духи входят и говорят всю правду, а в больничных врачей – нет.
|
