Газета «Наш Мир»

Процесс поиска новых смысловых и нравственных ориентиров в нашем обществе еще далек от своего завершения. Сильный ценностный сдвиг, произошедший в области взаимоотношений полов – одной из наиболее важных сторон человеческой жизни, сделал ее предметом пристального внимания современных православных богословов. В свете этого особенно актуальной предстает статья кандидата филологических наук, сотрудника Института перевода Библии Андрея Десницкого.

Многие люди считают, что для христиан всё, связанное с сексом, является грехом. Заблуждение ли это? Трудно ответить однозначно, потому что тут всё упирается в наше представление о сексе. В современной культуре это, безусловно, один из главных идолов, в жертву которому люди готовы приносить что угодно – и отношение христиан к такому идолу может быть лишь резко отрицательным. Так уж сложилось, что заповеди "не убий" и "не укради" современное общество охотно принимает и считает основами своего правопорядка, но вот отношение к заповеди "не прелюбодействуй", которая идет в том же списке, уже совсем другое. По сути, ее заменила заповедь "мы все имеем право на всё, что происходит по взаимному согласию между совершеннолетними гражданами".

Одна из уловок идола по имени "секс" как раз состоит в том, чтобы присвоить всё, что только связано в человеке с полом и интимной жизнью. Дескать, существуют только два варианта: поклоняться этому идолу или отвергать всякую мысль о телесной стороне любви как греховную. Но это, разумеется, ложный выбор.

А что говорит о телесном общении полов Библия? С самого начала рассказа о сотворении человека книга Бытия отмечает: "...сотворил Бог ... мужчину и женщину ..." (1:27). То есть деление на два пола задумано Богом. Далее, во второй главе той же книги, мы встречаем и объяснение: "...не хорошо быть человеку одному" (2:18). То есть совместная жизнь мужчины и женщины – неотъемлемое свойство человечности, и – внимание! – его смысл отнюдь не сводится к продолжению рода, как у зверей или птиц, которых Бог тоже сотворил самцами и самками, но ничего подобного о них не сказал. Для человека принципиально важно общение с тем, кто равен ему... и в то же время отличается от него.

Можно ли считать, что с самого начала, еще в Эдемском саду, общение между полами подразумевало и телесную любовь? Мы не знаем наверняка, но уж совершенно точно нигде в Библии – ни в книге Бытия, ни в других книгах – ничего не говорится о греховности такой любви. Может быть, в Эдемском саду всё вообще было иным, чем в нашем мире, и общение полов там тоже выглядело совершенно иначе. Вообще, первые главы Бытия обращают сравнительно мало внимания на эту сторону жизни, она идет у людей как бы сама собой: например, в пище им даются определенные ограничения (Ною и его потомкам запрещено вкушать кровь), но отношения между полами практически никак не регулируются.

Правда, есть один загадочный эпизод прямо перед рассказом о Ноевом потопе: "сыны Божьи" берут себе в жены "дочерей человеческих" (Бытие 6:2), и такое их поведение является явным грехом. Мы не знаем, о ком именно тут идет речь: может быть, о князьях и правителях, которые заводили себе гаремы, не спрашивая желания самих девушек. Но могут здесь подразумеваться и языческие культы с их оргиями, в которых, как верили их участницы, они вступают в "священные браки" со своими божествами. Такое прочтение вполне согласуется с библейской традицией, ведь в ней очень часто отношения Бога и Израиля изображаются как брачный союз, а поклонение идолам приравнивается к блуду.

Соответственно, греховность блуда вовсе не в том, что люди вступают друг с другом в интимную связь, а в том, что они нарушают узы верности, которые связывают супругов или жениха и невесту. Библия никак не отрицает телесной стороны любви, но ограничивает ее рамками брачного союза. В Ветхом Завете есть удивительная книга – Песнь Песней, – которая воспевает именно такую цельную любовь, в которой верность друг другу и душевное единение сочетаются с телесной близостью любящих: "Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина..." – так начинается эта книга. Ее издавна толковали аллегорически, как рассказ о любви Бога и избранного народа, но и при таком толковании телесная любовь оказывается возвышенной и прекрасной: ведь это с ней сравнивается мистическое общение с Богом! Если бы она была греховной, такое сравнение просто было бы кощунством.

Итак, телесная близость считалась неотъемлемой частью брака, а сам брак – союзом мужчины и женщины... или мужчины и нескольких женщин. Ветхий Завет никак не запрещает и не регламентирует многоженства, и мы видим в нем немалое количество мужчин, у которых было больше одной жены. Кроме полноправных жен, встречались еще и наложницы, то есть рабыни, делившие ложе со своим господином. Иногда их появление было связано с тем, что жена оставалась бездетной (именно по этой причине, например, Авраам взял себе в наложницы Агарь, служанку своей жены Сары), но, конечно, причины тут могли быть и другими. Сегодня такое отношение к женщине кажется нам жестоким и варварским, но на самом деле это частный случай рабства, которое вовсе не отрицается в Ветхом Завете. Там вообще нет призывов к социальной революции: существующие в обществе нормы скорее принимаются, но остается явным стремление преобразить это общество изнутри. Со временем люди приходят к пониманию того, что нормы их жизни просто не соответствуют идеалам их веры, и начинают менять свои нормы (некоторые, правда, предпочитают менять веру).

Так получилось и с рабством, и, много раньше того, с многоженством. Уже к концу ветхозаветного времени мы видим, как безо всяких запретов нормой стал союз одного мужчины и одной женщины, ведь именно такой брак наилучшим образом отражает принцип, заложенный еще в рассказе о сотворении человека. Мужчина и женщина могут быть неравноправны в некоторых общественных условиях, но по своей природе они равны, едины и дополняют друг друга. Более того, именно в Ветхом Завете мы встречаем удивительные рассказы о женщинах, сыгравших огромную роль в истории израильского народа, причем сыгравших ее именно по-женски. Вот моавитянка Руфь, которая в точности исполнила законы Израиля тогда, когда многие израильтяне сами о них забыли, а вот красавица Есфирь, ставшая персидской царицей и уговорившая царя отменить назначенное избиение евреев. Им посвящены отдельные книги, но подобных героинь мы встретим и в других повествованиях Ветхого Завета. Именно такие рассказы надежнее всяких политических деклараций заставляли мужчин взглянуть на женщину иными, чем прежде, глазами.

Но в некоторых отношениях Ветхий Завет все же резко противостоит нормам того времени. В те далекие времена во многих культурах вполне нормальными считались связанные с сексом обряды: так, "храмовые блудницы" при языческих капищах не просто зарабатывали себе на жизнь, но скорее выполняли своего рода священнодействие, как они его понимали. Ветхий Завет в самых резких выражениях осуждает такое. Не оставляет он никаких добрых слов для еще одного явления, широко распространенного сегодня – гомосексуализма. Причина вполне понятна: он противоречит замыслу Творца о единстве двух полов. Сегодня принято брать за точку отсчета желания самих людей: "А что в этом плохого, если они сами того хотят?" – но для Библии человеческая воля никогда не стоит на первом месте. Свобода выбора человека не должна приводить к нарушению ясно выраженных заповедей и к извращению естественных форм жизни.

В то же время конкретную форму супружеских отношений в браке Библия никак не пытается определять, оставляя ее целиком и полностью на усмотрение супругов. Благословенно всё, что совершается в браке ради целостности человека и единства между мужчиной и женщиной, и осуждается всё, что уводит человека в сторону от этих ценностей.

Новый Завет продолжает эту линию: достаточно вспомнить, что свое первое чудо Христос сотворил на свадьбе в Кане Галилейской. Он не просто почтил это празднество своим присутствием, но, превратив воду в вино, позволил ему продолжаться и дальше. Тем самым Он подтвердил великую ценность брака. В Евангелии от Матфея мы находим и слова о том, что брак, по сути, есть нерасторжимое единство (Ветхий Завет как раз допускал развод): "Кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует" (19:9).

Лишь прелюбодеяние, т.е. односторонний выход супруга из брачного союза, может этот союз разрушить. Такая строгость удивила даже ближайших учеников: "Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться". Оказывается, брак накладывает на мужчину такие серьезные обязательства...

И тут прозвучали очень необычные слова Спасителя: "Не все вмещают слово сие, но кому дано, ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит" (19:11-12).

Понятно, что существуют люди, физически не способные к плотской любви и потому непригодные для брака (скопцы), причем одни из них таковы от рождения, а другие подверглись хирургической операции. На них, естественно, права и обязанности брака не распространяются. Но кто эти скопцы, сделавшие себя таковыми "для Царствия"? И по сей день существует секта, которая понимает эти слова буквально: ее приверженцы физически оскопляют себя.

Но, по-видимому, эти слова надо трактовать не в большей степени буквально, чем призыв вырывать себе глаз, когда увидишь нечто соблазнительное (от Матфея 5:29). Оскопивший себя ради Царствия – это человек, добровольно отказавшийся от радостей семейной жизни, чтобы служить Богу. Обратим внимание, что Христос вовсе не принижает брака, вовсе не называет тех, кто от него не отказывается, какими-то второсортными людьми, негодными для духовной жизни: наоборот, это они "вмещают" заповедь о нерасторжимости брака. Отказ от брака подобен временному отказу от пищи, т.е. посту: в пище нет ничего дурного, она тоже дар Божий людям, но в определенной ситуации человек смиряет себя, отказывая себе в самом необходимом, чтобы подчеркнуть свою всецелую преданность Богу и зависимость от Него.

Позднее эту мысль развил апостол Павел. Он сам оставался холостым, да и какая семья выдержала бы такие странствия и опасности, через которые довелось ему пройти! Он объяснял это так: "Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене" (1 Коринфянам 7:32-33), – и потому советовал тем, кто хочет всецело посвятить себя служению Богу, оставаться холостыми. Впрочем, для него и епископ мог быть женатым, лишь бы только это был "муж одной жены", т.е. человек, проявивший верность в браке. Последние полтора тысячелетия, правда, епископы избираются из числа монахов, как раз решивших стать "скопцами ради Царствия".

Брак и для апостола Павла есть образ отношений Бога и человека. Ему принадлежат удивительные слова, над глубиной смысла которых мы редко задумываемся: "Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела... Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее" (Ефесянам 5:22-25). Да, с одной стороны, апостол Павел говорит о подчиненном положении жены (что в том обществе было совершенно естественно), но с другой – указывает на источник этой внутрисемейной иерархии.

А что же интимные отношения? Как и в Ветхом Завете, у апостола Павла они есть неотъемлемая часть супружеской жизни и только ее: "Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим" (1 Коринфянам 7:4-5). Как мы видим, здесь предложен главный принцип христианской аскетики: время молитвы и особого духовного сосредоточения, называемое постом, требует от человека отказа от привычных радостей жизни. И вместе с тем он уточняет, что в супружеских отношениях такое должно происходить только по взаимному согласию, иначе "высокая духовность" одного из супругов может стать тяжким искушением для другого.

Как мы видим, Библия признает телесную, интимную или, если угодно, сексуальную сторону человеческой жизни как естественную и непостыдную. При этом она ставит ей определенные рамки, а еще точнее – указывает на главный принцип единства мужчины и женщины и их верности Богу и друг другу в браке, которому и должна подчиняться эта сторона нашей жизни. Сексуальная вседозволенность, равно как и отвращение от телесной стороны любви как от чего-то грязного и греховного, в равной степени чужды Библии. Как всегда, она призывает нас идти средним, "царским" путем.

Десницкий Андрей Сергеевич, сотрудник Института перевода Библии

Избежать ошибок католицизма. Протоиерей Андрей Ткачёв о целибате в Православии

Также очень важно, был ли человек женат, знает ли он эту сторону жизни. Потому что есть люди, которые были женаты, но брак их был неуспешен, неудачен, после какого-то времени совместной жизни распался, они не желают вступать в брак повторно, но имеют опыт брака. Такие люди в некотором смысле более защищены, имеют психологическую защиту, поскольку они знают, что такое брак изнутри. У них нет иллюзий на счет брака, каковые могут быть у тех, кто не был в браке никогда и желание брака в них может проснуться в любое время. Поэтому, люди, которые имеют опыт брака и на рубеже 40 лет более не желают вступать в брак, более защищены от такого соблазна на будущее. Хотя всё равно человек - это существо семейное по определению. Если у него нет своей семьи, то он всё равно должен быть членом другой семьи - монашеской. Безбрачие наиболее удобно реализуется в общине таких же безбрачных, т.е. в монастыре, где семейственность есть, но без плотских уз.

Целибат вообще проблематичен в современном мире, разогретом от похоти, в мире, где целомудрие осмеяно, где у человека нет навыка борьбы с собой. Есть только навыки потакания страстям или тонкое их обслуживание. Поэтому целибат может быть только исключением. Должно быть внимательное отношение к опыту прожитой жизни. Если человек видел жизнь и «съел пуд соли», то с некоторым риском, но можно идти на целибат. Если же он ещё юн, невинен и неоперен, не тертый жизнью, то это опасно.

В любом случае, проблема, касающаяся человека, является всегда частным случаем. Там где люди, там нет общих правил. Как и в медицине, где любая болезнь - это частный случай. Поэтому здесь должна быть внимательность духовников и архиереев. Нельзя рукополагать человека не зная его, не общаясь с ним, не познакомившись с его внутренним миром, не узнав его прежней жизни. Не должно быть поспешной хиротонии, возлагания рук, без знания человека. «Рук ни на кого не возлагай поспешно и не делайся участником в чужих грехах; храни себя чистым» (1 Тим. 5:22).

В вопросах хиротонии не может быть конвейера. Надо знать ставленника и не спешить с рукоположением. Надо понимать, что либо рождается пастырь, который спасет многих, либо рождается проблема, которая погубит многих и за неё придется рукополагающему архиерею отвечать. Если создать идеальный образ целибатного ставленника, то это взрослый человек, «земную жизнь, пройдя до половины» как у Данте, человек, который имеет опыт гражданской жизни, имеет гражданскую профессию, имеет опыт жизни в миру, знает жизнь и людей, возможно, имеет печальный, неудавшийся опыт брачной жизни, не желающий более создавать семью. Это человек, который имеет соответствующее духовное образование и духовный опыт для того, чтобы принять священство, хорошо обдумавший свой поступок во второй половине жизни, испытанный духовником и хорошо известный рукополагающему архиерею, который, глядя на него, исходя уже из своих духовнических обязанностей, понимает, что этот человек сможет жить в миру, не иметь семьи и нести на себе груз ответственности за паству, вникая в их нужды, занимаясь делами, связанными с исповедью, венчанием, крещением. Вот такое моё личное мнение.

Для Православия целибат должен быть исключением из правил. Есть монашество и супружество. Мы должны избежать ошибок католицизма, потому что, судя по всему, рано или поздно, католики будут возвращаться к апостольской практике, к необязательному целибату. Будет плохо, если они вернутся к апостольским нормам, а мы у себя распространим католические заблуждения.

Протоиерей Андрей Ткачёв, настоятель храма преподобного Агапита Печерского при медицинском университете (Киев)