Газета "Наш Мир" Главным событием, определившим течение саммита G20, стало принятое решение ФРС США о начале новой программы «количественного смягчения» объемом около $600 млрд на 8 месяцев.
«Около» – потому что руководство ФРС сообщило, что масштаб эмиссии может, по необходимости, меняться в ту или иную сторону. Что все поняли правильно – а именно, что печатать денег будут больше.
Но зачем, спрашивается, так провоцировать мировую общественность? А дело тут принципиальное. Дело в том, что монетаристские модели экономики обещают неминуемый рост в случае смягчения денежной политики (т. е. облегчения доступа к деньгам). Этот тезис идет еще от Фридмана, и по этой причине под сомнение не ставится (хотя в нынешней ситуации, при структурном кризисе, он не работает – но монетаристы отрицают само понятие структурного кризиса). С 1981 по 2008 гг. смягчение обеспечивалось за счет снижения стоимости кредита, путем опускания учетной ставки ФРС. Этот инструмент сначала работал хорошо, но затем (где-то с 2005 года) его эффективность резко упала, поскольку стоимость конкретного коммерческого кредита падать перестала. Это очень удручало А.Гринспена, тогдашнего руководителя ФРС, но после 2008 года, когда учетная ставка стала практически равной нулю, обсуждать стало уже нечего, снижение ставки было заменено эмиссией.
Дело в том, что модели, которые используют ФРС и крупнейшие финансовые институты США, требуют для стимулирования роста в текущих условиях эффективный уровень ставки где-то на уровне −1,5%. Разумеется, выдавать кредит под отрицательную ставку нельзя (в отличие от ставок по депозитам), но снижение ставки эквивалентно в этих моделях увеличению денежной массы. Именно на этих моделях было построено мнение «Голдман Сакс» о необходимости эмиссии еще на $3–4 трлн, о чем я раньше уже писал.
Теоретически эту эмиссию можно было бы и отложить, но есть еще одна проблема. Снижение совокупного спроса и ставок делает все более и более сложным процесс рефинансирования и поддержания ликвидности для практически всех субъектов рынка, в т. ч. получение кредита под залог казначейских облигаций США. И с учетом неизбежной эмиссии и падения доллара те, кто выдают кредиты под залог казначеек, и те, кто их покупают, требуют более высокой доходности. Иными словами, доходность этих бумаг на вторичном рынке все время растет, т. е. стоимость их падает.
Данная ситуация требует от денежных властей США немедленного реагирования, поскольку ее продолжение практически смертельно для бюджета США и дальнейшего существования финансовой системы этой страны. Единственный выход тут – выкупать казначейки за счет эмиссионных средств, что, собственно, и делает ФРС, убивая, как ей кажется, одним выстрелом несколько зайцев. Но чем больше эмиссия (которая требуется в соответствии с моделями), тем большую премию к доходности облигаций требуют участники вторичного рынка, тем больше нужна эмиссия для его поддержания. Иными словами, образуется классическая система с положительной обратной связью, которая делает всю политику ФРС бессмысленной с точки зрения результата, но вполне разрушительной с точки зрения участников мировых рынков. Которые уже поняли всю несложную коллизию, описанную выше.
И это – одна из причин, почему политика США вызвала неистовую ярость всех участников G20. Кроме того, она прямо противоречит всем базовым принципам, много десятилетий транслируемых США миру и напрямую, и через международные организации – такие, как МВФ, Мировой банк, ВТО (ГАТТ). И продолжает «парад девальваций», причем в самой неприятной для всех стран форме – а именно падения валюты страны, обеспечивающей основной конечный спрос в мире. Наконец, такое поведение США вызывает самую простую и банальную зависть: все бы так хотели, но только США могут себе позволить печатать не просто валюту, а международную резервную валюту.
Разумеется, США провели хорошую политическую работу. Они сделали заведомо непроходное предложение об ограничении профицитов внешнеторговых балансов для всех стран и нарвались на резкое возмущение основных экспортеров (которые, однако, после этого были ограничены в рамках своих нападок на США, уж коли отказались принимать их предложения). Да, на саммите обсудили возможные варианты регулирования банков и крупных компаний – но это обсуждение было либо абстрактным, либо уж очень удаленным во времени (как мы уже писали про очередные базельские инициативы). Да, сказали, что «валютные войны» должны закончиться (так и вспоминается армейский анекдот: «Поезд – стой, раз, два!»), но на фоне политики США это выглядит просто смешно. Да и Евросоюз, судя по всему, начал новую пиар-кампанию по снижению евро.
В целом можно отметить, что дело завершилось колоссальным провалом. Пока участникам удается сохранять лицо, но уже на следующем саммите, скорее всего, и с этим будут проблемы. Нам же остается сказать только две вещи. Первая состоит в том, что если бы речь шла о том, как поделить между участниками встречи уже состоявшиеся неприятности, то они бы договорились… Но беда в том, что неприятности будут продолжаться и нарастать – и как их делить в будущем, никто из участников саммита себе не представляет. Так что не было не только договоренностей – неясна даже база, на которой они теоретически могли бы быть достигнуты.
А вторая… Ограничимся цитатой из «Эксперта», поскольку она исчерпывающе описывает положение и возможности России: «И в этой ситуации позиция России на саммите у многих вызывала большие вопросы. «Российский шерпа (советник главы делегации на саммите) Аркадий Дворкович вел себя очень неправильно, – говорит в интервью «Эксперту Online» американский политолог, знакомый с закулисьем G20. – Он не разговаривает с индусами, бразильцами: всех их обходит стороной и гордо презирает. Вместо этого он пожирает глазами американского представителя и повторяет слово в слово то, что говорит американец. В результате Россия оказывается никому не нужной: американцы и так знают, что Россия будет голосовать за них, а все остальные понимают, что Россию невозможно привлечь на свою сторону».
|
