На привокзальной площади Хельсинки, в самом людном месте, я увидел молодую мусульманку. Весь ее вид резко контрастировал с окружающим: черные одеяния – хиджаб, совершенно застывшая, отрешенная поза. Финны, впрочем, не обращали на нее никакого внимания: обтекали как статую и ныряли в привокзальные двери. Вскоре красавица последовала вслед за мужем к такси.

В северных европейских странах Восток давно перестал быть экзотикой. Да и у нас он не новость. Но мусульманские одеяния вызывают некоторый интерес. Они царапают взгляд, как царапал в начале 90-х подрясник в общественном транспорте. В каком-то смысле они – напоминание о Боге. Достаточно посмотреть на женщин в характерных платьях и на мужчин в тюбетейках, едущих в метро на пятничную молитву в Московскую соборную мечеть, чтобы почувствовать миссионерский окрас одеяний. С разных сторон на мусульман обращены взгляды. От враждебных – «понаехали тут» до заинтересованных – «куда это они, зачем?»

Конечно, всякая символика быстро приедается. Но в большом городе да при малом числе мечетей этот миссионерский ресурс будет у ислама долго.

В целом российские мусульмане производят впечатление религиозных, не стремящихся к стилизации людей. Хотя, похоже, игры с идентичностью коснулись и их. Есть в их среде, как и у православных верующих, и «либералы», и «фундаменталисты». Даже глава российского мусульманского духовенства может позволить себе, заигрывая с последними, шпильки в адрес христиан. «Господь един. У Него нет ни партнера, ни сына. Он не родился и не был рожден», - пишет он в книге «Ислам в XXI веке, или Как жить мусульманину по Корану в России» (М.: Исламская книга, 2009). Но христиане тоже верят в единого Бога.

Именно эта вера делает возможной совместную молитву. Современные христиане и мусульмане Сирии, как рассказал мне исламовед Алексей Журавский, вместе молятся о хорошей погоде, о ниспослании дождя.

Но вернемся к нашей зарисовке на привокзальной площади в Хельсинки. Женщина покорно следует за мужчиной. Наверное, ее устраивает такая роль, она счастлива с ним. Иначе бы ушла, и либеральные законы страны защитили ее от мужского шовинизма. Ислам жизнелюбив. И кстати, в священный месяц Рамадан ночью никакой супружеский пост не предусмотрен. У православных в этом смысле все гораздо строже. И легкая попытка одного из иеромонахов поставить под сомнение требования ушедших веков спровоцировала волну протестов.

Песенка «Если б я был султан» из известного кинофильма «Кавказская пленница» напоминает еще об одной особенности жизнелюбивого ислама, о многоженстве. Прот. Олег Стеняев, давно интересующийся этой мировой религией, уверял меня, что в некоторых сельскохозяйственных областях до сих пор сохранился интересный обычай. Муллы разрешают приезжему брать жену – на время командировки. Приехал человек по работе. Женился. Работа кончилась. Развелся и уехал. Впрочем, учитывая беспорядочность половых отношений в современном мире, такая практика не кажется ужасной…

Говорят, русские женщины легко выходят за мусульман. Положение второй или третьей жены их не смущает: было бы обеспечение. И зачастую эти женщины становятся в мусульманских странах прихожанками русских православных храмов. Видимо, под влиянием верующих, в них, стихийных атеистках, пробуждается религиозное чувство, и муж не слишком упорствует в том, какую веру должна исповедовать жена.

И все-таки проблема есть. «Русским женщинам, вышедшим замуж за мусульманина, естественно принимать веру мужа, и так в большинстве случаев оно и бывает.

Мусульманский клир стремится к просвещению своей многонациональной паствы. И поэтому считает желательным посещение женщинами мечети. Но в исламском мире по этому поводу нет единого мнения. Помнится, несколько лет назад мусульманское духовенство Бухары порекомендовало женщинам вообще отказаться от посещения молитвенного собрания. Мол, в установленное время можно молиться и дома. А что в Коране непонятно, муж не хуже муллы объяснит.

Была и другая похожая история в Афганистане. Там был принят «Закон о личном статусе шиитов». Согласно этому документу, шиитским женщинам запрещалось уходить из дома без «уважительных причин» и отказывать мужьям в сексе, указывалось даже, что заниматься любовью супруги должны не реже, чем раз в четыре дня. Популистский закон, вызвавший возмущение во всем мире, изменили. Но сам факт его принятия свидетельствует о многом.

Религиовед Алексей Журавский считает, что подобные явления связаны с реакцией ислама на процессы секуляризма. По его словам, раньше, в веке так восемнадцатом, женщина была куда свободней, чем сейчас. Да и в некоторых исламских регионах, например, в Иране, она достаточно свободна – водит такси, занимается журналистикой…

Вопрос о терпимости, конечно, очень интересная тема. Тауфик Ибрагим, автор книги «На пути к коранической толерантности», показал, что хадисы, вроде «Убейте того, кто поменяет свою религию» нужно рассматривать вместе с другими хадисами на ту же тему, в более широком контексте, а не так, как делают это фундаменталисты.

Ислам в интерпретации Тауфика Ибрагима привлекателен. Но насколько его разделяет большинство верующих? В исламской умме в Европе сейчас идет жесткое противостояние между теми, кто стремится к европейскому исламу, исламу как к культурной и духовной традиции, и теми, кто мечтает о еврохалифате.

Похожее противостояние идет и у нас. И пока не ясно, какие силы в умме одержат победу.

Но совершенно ясно другое. Если загнать в Москве вторую по численности верующих религию в подполье, то через поколение это обернется тотальным торжеством радикального ислама, и проект Московский халифат будет реализован.

Власти Москвы еще при Лужкове выделили восемь участков под строительство мечетей. И было бы очень неплохо, чтобы они на этих участках, действительно, были построены. И чтобы при мечетях существовали специальные места для забоя скота. Действительно, не должна кровь ритуальных животных течь по улицам наших мегаполисов.

Строительство мечетей, на мой взгляд, в интересах титульной нации. Нам нужен культурный ислам. Ислам вменяемый. Ислам, контролируемый со стороны гражданского общества.