– Алексей Всеволодович, близок ли Египет сегодня к исламской революции?

– Предпосылки к этому есть, но мне все-таки кажется, что исламской революции там не будет, но вот исламизация протеста очень вероятна. «Братья мусульмане» активно пытаются если не оседлать протестные настроения, то по крайней мере проявить себя в них. Когда протест набирает такую массовость – десятки, если не сотни тысяч людей на улицах, – тут без ислама уже не обойтись, а «Братья мусульмане» в Египте – доминирующая исламская сила. Они очень влиятельны, хотя их и не пускают в парламент, и вообще в стране они запрещены. То, что сейчас их роль возрастет еще больше, – это однозначно, они ведь используют те же лозунги – социальная справедливость, борьба с действующей властью. Ближайшая неделя будет для Египта решающей: если «Братьям мусульманам» удастся войти (пусть и не возглавить даже) в это движение, то в стране будут очень большие перемены, а учитывая то, что Египет, где проживает 80 миллионов человек, – самое мощное государство Ближнего Востока, то эти перемены скажутся на всем регионе. Счет идет на дни.

– Но пока разве это не напоминает больше иранский сценарий, где главную роль играла молодежь, знакомая с интернетом и «твиттером»?

– Если уж говорить об Иране, то египетские события больше напоминают события, которые привели к революции 1979 года, когда к власти пришел Хомейни. Но в Египте нет такого харизматического лидера. Я не знаю, откуда он может появиться, пока кандидатов что-то не видно, но если кто-то сможет себя так позиционировать, это будет очень интересно. Сейчас пока ситуация колеблется как на весах, но, как мне кажется, уже ясно, что Мубараку придется уйти. А если он и останется, то это уже будет другой совсем Мубарак, так как он не сможет не учитывать изменившейся ситуации.

– И все-таки движущая сила сейчас – это просвещенная молодежь или беднота?

– Движущая сила – это социальный протест, это арабская улица, куда выходят и те, и другие. В любом случае, все они мусульмане.

– Но и в Иране, и в Турции тоже все мусульмане, а ведь и там, и там протест не носил радикальный исламистский характер, хотя в Турции к власти пришли религиозно настроенные силы.

– В Египте угроза радикализации намного больше. Дело в том, что в Турции у власти стоят умеренные исламисты, которые перехватили инициативу и увели настроения в конструктивное русло. А вот в Египте еще неизвестно, кому достанется инициатива.

– Будет ли Запад пытаться играть какую-то роль в этой неравновесной ситуации?

– Они пока и сами не знают, какую позицию занимать, думаю, что им придется поддержать тот режим, который придет, если вообще эти события получат какое-то продолжение. Мубараку, впрочем, так или иначе все равно теперь придется считаться с арабской мусульманской улицей, так что ситуация уже изменилась, и США явно были к этому не готовы. Был Насер, был Садат, теперь Мубарак – все это типично светские лидеры, и американцы к этому так привыкли, что не подготовились к смене ситуации. И теперь уже давить на Мубарака американцам сложно, потому что замены-то нет, есть только его сын и Барадей, который как раз Запад устраивает, но едва ли пользуется каким-то авторитетом у протестующих.