Газета "Наш Мир"
С момента бегства президента Туниса Бен Али и «заражения» других
арабских стран ситуацию в регионе зачастую сравнивают с падением
берлинской стены в октябре 1989 года и вызванным ей эффектом домино,
который привел к крушению коммунистического блока в Европе. Сравнение
это, конечно, довольно натянуто, но отнюдь не лишено смысла.
Основное
отличие, разумеется, заключается в том, что коммунистические страны
Центральной и Восточной Европы принадлежали к единому «блоку», альянсу,
центр управления которым находился в Москве, в Кремле. Когда СССР
Михаила Горбачева решил отпустить вожжи, то есть не стал подавлять
уличные манифестации в Восточной Германии (как это было в Берлине в 1952
году, в Будапеште в 1956 году и в Праге в 1968 году), это открыло путь
для масштабных исторических изменений.
За несколько недель все
страны блока захлестнула прорвавшаяся через стену волна, причем
коснулось это и Румынии Чаушеску, которая была уверена, что сможет силой
противостоять этой «демократической заразе». Выжить удалось лишь
находившейся вне блока Югославии, что, тем не менее, не отменило ее
кровопролитного распада два года спустя.
Международная ситуация
также была довольно необычной: Западная Европа и США благосклонно
взирали на смену режимов в принадлежащих к враждебному им военному блоку
странах и рассматривали этот процесс как ослабление своего Врага XX
века (СССР), не подозревая о том, что его самого двумя годами позднее
ожидает распад.
Арабский мир нельзя рассматривать как однородный блок
Арабский
мир не обладает ни одной из этих черт: он не является однородным
блоком, не входит ни в какой альянс за исключением неформальной Лиги
арабских государств, и не зависит ни от какого «Центра», способного
отдать или отменить приказ о подавлении уличных выступлений.
Кроме
того, внешний мир колеблется между поддержкой демократических
устремлений манифестантов и страхом того, что эти страны могут оказаться
в руках религиозных экстремистов и стать новыми очагами нестабильности и
потенциальными противниками.
События в Тунисе застали врасплох
весь арабский мир, в том числе и самих тунисцев, удивленных собственной
смелостью и способностью свергнуть сидящего на троне уже более двух
десятилетий диктатора. Однако Тунис – это маленькое и не имеющее большой
стратегической значимости государство, в результате чего события могли
бы развиваться своим чередом без каких-либо серьезных последствий для
остального мира.
Тунис 2011 – Берлин 1989
В
результате же бегство Бен Али стало своего рода падением берлинской
стены для народов арабского мира. Во всяком случае, с психологической
точки зрения, так как во многих странах (Алжире, Иордании, Египте,
Йемене…) были отмечены протестные самоубийства, массовые выступления
против действующей власти, а также цензура интернета, направленная на
то, чтобы минимизировать роль социальных сетей как катализатора
революции (что произошло в Тунисе).
Тем не менее, каждая страна и
каждый режим пытаются справиться с ситуацией по-своему. Египет
несколько дней назад оказался в самом центре бури и отреагировал
довольно жестко: более 60 погибших в пятницу, коммуникации перерезаны,
президент Мубарак отправляет в отставку правительство, чтобы увеличить
шансы на спасение собственной шкуры. На улицы вышли толпы людей, а
верность армии выглядит все более и более сомнительной.
В Алжире
все ростки протестного движения были незамедлительно выкорчеваны,
несмотря на намеченное на 12 февраля собрание и уверенность ряда
наблюдателей в грядущих потрясениях внутри режима.
У каждой
страны есть своя история, политический, экономический и социальный
контекст. Никто не ожидает того, что события в Саудовской Аравии примут
тот же оборот, что в Алжире или Тунисе. Распространение идет совершенно
не так как в Европе 1989 года, когда схожие режимы столкнулись с одним
явлением. Влияние на арабские страны вполне реально, однако одни и те же
причины приводят к совершенно разным следствиям в зависимости от
рассматриваемого государства.
Беспокойство великих держав
В
то же время можно с уверенностью говорить о том, что великие державы
нашего мира с беспокойством следят за этими событиями вместо того, чтобы
радоваться взлету потребности в свободе в той части мира, которая
долгое время была заложником косности и посредственности деспотов в
погонах и коронах, а также политико-религиозного мракобесия.
Это
заметное от Вашингтона до Парижа и Пекина (в субботу само слово «Египет»
подпало там под цензуру) беспокойство объясняется тем, что никто не в
состоянии предсказать, во что выльется это народное движение. В отличие
от Центральной и Восточной Европы, где результат выглядел вполне
прозрачным (соответствующие Западной Европе демократические режимы),
никто не знает, в каком направлении движется египетская революция.
Нельзя,
разумеется, забывать и об исламистской составляющей. Свержение Мубарака
может стать залогом победы имеющих полувековую историю группировки
«Братья-мусульмане», которая пользуется широкой поддержкой в Египте и
Иордании. Такая перспектива, безусловно, не радует американцев и
израильтян, но их бездействие раздражает демократических «диссидентов»
арабского мира, которые больше не могут противостоять исламистской или
авторитарной альтернативе.
На прошлой неделе
аналитик-консерватор Роберт Каплан (Robert Kaplan) написал в The New
York Times о том, что нам не следует испытывать особой радости по поводу
событий в арабском мире, так как все может кончиться тем, что мы будем
сожалеть об уходе таких «дальновидных руководителей», как король
Иордании Абдалла и «стабильных» лидеров, как президент Мубарак. Как все
прекрасно помнят, ХАМАС пришла к власти в Газе именно после
демократических выборов.
Однако народы арабского мира не читали
статью Роберта Каплана, и на его выводы им глубоко наплевать. Они решили
разрушить берлинскую стену в своих головах, которая до настоящего
момента мешала им выступать против авторитарных и коррумпированных
режимов, получивших поддержку Запада во имя борьбы с религиозным
фундаментализмом.
Так, что же мы получаем? Как и в 1989 году,
история получила мощный толчок вперед, и те, кто сожалеет о падении
«надежных» диктаторов, должны в первую очередь спросить себя, не
способствовали ли они сами развитию этих революционных процессов своей
поддержкой длившего целую вечность статус-кво. Теперь им придется
примириться с последствиями. Какими бы они ни были.
|
