Положение русских за рубежом, особенно на постсоветском пространстве, до сих пор остается неустойчивым и неопределенным, что прямо отражается на их самооценках, сочетающих крайние степени самомнения и самоуничижения.

Причин несколько. Во-первых, тяжелое экономическое положение и снижение социального статуса привели к росту своеобразного комплекса неполноценности. Во-вторых, национальные элиты новых независимых государств крайне непоследовательно относятся к русскому населению. С одной стороны, политики нуждаются в массовой поддержке русских избирателей, а с другой — опасаются реального роста политического влияния русского населения как проводника российского давления на неокрепшие демократии. Русским приписывается роль «пятой колонны», способной расколоть недостаточно национально и территориально консолидированные молодые государства.

Газетные и научные публикации, описывая положение русских за рубежом, используют понятия «национальное меньшинство» или «диаспора», хотя и то и другое лишь с большой степенью условности можно отнести к русскому населению. Действительно, о каком меньшинстве может идти речь, если, например, на Украине русских — четверть населения, а в Казахстане — почти половина. Понятие же диаспоры предполагает наличие достаточно структурированной организации, скрепленной объединяющей идеей. Другими словами, русских слишком много, чтобы считать их этническим меньшинством, и они слишком разобщены, чтобы можно было говорить о диаспоре. Мигранты поневоле, они надеются на помощь со стороны России, на восстановление ее международного положения. Это могло бы помочь им вернуть утраченный статус и уважение местных жителей, сняло бы с повестки дня необходимость эмиграции или защиты от дискриминации по этническому признаку.

Обычно, когда речь идет о национальных меньшинствах, возникающих в результате добровольных или вынужденных миграций, ситуация выглядит абсолютно иначе. Люди чувствуют себя значительно лучше вне своей этнической родины, и их поведение направлено как на выживание, так и на достижение положительных изменений в покинутой стране.

Положение русских вне России заметно хуже, чем на исторической родине. Это оставляет открытым вопрос о модели их поведения. Действительно, насколько они пассивны в своем ожидании помощи со стороны России и позитивных сдвигов в ее экономике и международном положении? Насколько оправданы подозрения национальных элит в стремлении русских к сепаратизму? Насколько велик потенциал возвратных миграций из бывших республик СССР? Попробуем разобраться.

Русские составляют 18% населения вновь образованных государств, определяемых как ближнее зарубежье. По доле русского населения бывшие республики СССР можно разделить на три группы. Первая — Казахстан, Латвия и Эстония, где численность русских (38, 34 и 30% соответственно) сравнима с численностью титульных народов. Во вторую группу попадают Украина и Киргизия — здесь русские составляют чуть более одной пятой населения (по 22%). В третью группу включаются все остальные страны, где доля русских варьирует от 1,6% (Армения) до 13% (Белоруссия и Молдавия).

Основные ареалы расселения русских, расположенные преимущественно вдоль западных и южных границ современной России, сформировались к концу XIX в. Кроме собственно русских, в населении этих территорий велико представительство лиц со смешанными этническими корнями, не относящих себя к русским, но считающих русский язык своим родным языком.

По данным переписи населения 1989 г., русские и русскоязычные составляли большинство или по крайней мере значительную долю населения в целом ряде районов и областей, входящих ныне в состав новых независимых государств:

     

— на Украине: в Донецкой обл. — 67,9%, Луганской — 65,5, Харьковской — 50,1, Запорожской — 53,4, в Крыму — 67,0%;

     

— в Казахстане: в Восточно-Казахстанской обл. — 65,9%, Северо-Казахстанской — 65,9, Карагандинской — 62,1, Алма-Атинской — 45,6, Кустанайской — 46,2, Павлодарской — 45,4, Целиноградской — 44,7 и Кокчетавской — 39,5%;

     

— в Латвии: в Риге — 47,8%, в приграничных с Россией районах доля русских колеблется около 50%;

     

— в Эстонии: русское население проживает преимущественно в Таллине, Нарве и Тарту, где они составляют более половины населения; большая колония русских проживает в районах, пограничных с Псковской областью, — от 76,8 до 90% населения;

     

— в Литве русские нигде не составляют большинства, но в Вильнюсе и Клайпеде на их долю приходится 32—36%;

     

— в Молдавии: Кишинев — 31,0%. Особый случай представляет левобережное Приднестровье, где доля русских составляет всего около 19%, но вместе с русскоязычными — 51%.

     

На остальном постсоветском пространстве зон компактного проживания русских нет, но их представительство значительно во всех столицах и крупных промышленных центрах.

     

В миграции русских из России вплоть до 70-х годов преобладающим было движение на юг и восток.

В 1926—1959 гг., в период строительства Советского государства и активной индустриализации, численность русского населения значительно выросла в Закавказье и Средней Азии. Его доля увеличилась в Грузии с 3,6 до 10,1%, в Азербайджане — с 9,5 до 13,5% (в 1939 г. она поднималась до 16,5%), в Казахстане — с 20,6 до 42,7% (при этом доля титульной нации — казахов — сократилась с 57,1 до 30,0%), в Киргизии — с 11,7 до 30,2%. Численность русских также быстро росла на Украине (с 7,3 до 16,9%) в связи с освоением угольных месторождений Донбасса и ударными стройками первых пятилеток.

Иная тенденция была в Прибалтике и Молдавии. Здесь численность русского населения росла значительно медленнее, отчасти из-за более позднего включения части территорий этих республик в состав СССР; незначительно увеличилась численность русских и в Белоруссии.

В 1959—1980 гг. основной прирост русского населения отмечался преимущественно в республиках Европейской части СССР. На Украине и в Белоруссии рост составил порядка 5%, в Молдавии — около 3%. Среди прибалтийских республик доля русских выросла больше всего в Эстонии — с 20,1 до 30,0% (доля эстонцев сократилась на 13,1%), в наиболее русифицированной промышленной Латвии с 26,6 до 34% (доля латышей снизилась на 10%), в сельскохозяйственной Литве доля русских несколько понизилась с 8,5 до 9,4%.

В Закавказье и Средней Азии доля русских в этот период сокращалась. В Киргизии она упала до 21,5%, в Узбекистане — до 8,3, в Туркмении — до 9,5, в Таджикистане — до 7,6, в Казахстане — до 37,8, в Азербайджане — до 5,6, в Грузии — до 6,3, а в Армении — до 1,6%. Это было связано не с дискриминацией русских, а с демографическим взрывом, переживаемым титульными народами этих республик и быстрым ростом численности коренного населения.

С середины 70-х годов наметилась возвратная миграция русских в Россию, которая резко выросла после распада СССР — общее число русских, иммигрировавших в Россию в течение 1992—1998 гг., составило 2,7 млн чел.

За период с 1990 по 1997 г. Украина потеряла 2,4% этнических русских, Белоруссия — 2%, Армения и Таджикистан — более 50, Азербайджан и Грузия — более 40, Киргизия, Туркмения и Узбекистан — по 23, Казахстан — 14, Литва и Эстония — по 12, Латвия — 10, Молдавия — 8,5%. В целом удельный вес русских в неславянских странах СНГ и Прибалтики сократился на 18,3% за счет репатриации. Интенсивнее всего отток русских происходил из Закавказья, давшего 13% репатриантов. Учитывая, что там находилось всего 3,1% от общего числа русских, живущих за пределами России, можно сказать, что все мобильное русское население оттуда выехало.

В новых условиях репатриация русских происходит под влиянием этнической дискриминации. Основными механизмами давления на русских являются ограничения в гражданских или политических правах, сужение сферы употребления русского языка, вытеснение русских из сферы управления, интеллектуального труда, частного бизнеса.

Коренное население национальных государств склонно критично оценивать советский период развития, перекладывая на русских ответственность за существующие проблемы.

Русские никогда не видели принципиальной разницы между своей и не своей территориями. Большинство русских (от 52 до 78%) в странах нового зарубежья считают своей родиной СССР и только потом Россию или страну проживания. Подавляющее большинство титульных народов придерживается обратного мнения. Они считают своей родиной страну проживания, и только небольшая часть отождествляет ее с бывшим Советским Союзом.

В бывших национальных республиках социально-профессиональный состав русского и титульного населения заметно различался. Доля русских в сферах умственного труда (преимущественно техническая интеллигенция) и управления производством во всех национальных республиках была непропорционально высока (40—55%). В республиках Прибалтики, на Украине, в Казахстане и Киргизии среди русских доминировали квалифицированные рабочие, занятые в тяжелой промышленности. Так, в Киргизии в промышленности было занято 30,7% работающих русских и еще 11,8% в строительстве. В Молдавии — 35,4% русских работали на промышленных предприятиях, в Литве — 36,4, в Эстонии — 44,2%, минимальная доля была в Туркмении — 20,9%. Одновременно представительство русских было недостаточно в сфере обслуживания, прежде всего в торговле, а также среди интеллигенции — учителей, юристов, врачей. Мало русских было и во властных структурах — администрациях всех уровней, милиции, суде и т. д.

Особенности социального и профессионального состава русских, обеспечивавшие им определенные преимущества в советское время, обернулись для них в 90-е годы обратной стороной, когда началась отраслевая переориентация с тяжелой промышленности на торгово-посредническую и финансовую деятельность. Кризис госбюджетной сферы и общий экономический спад привели к резкому сокращению производства, особенно в военно-промышленном комплексе. В результате падение уровня жизни русских оказалось значительно больше, чем титульного населения.

Национально-государственное строительство в бывших республиках оказалось сопряжено с резким ростом национализма, усилением роли национального языка и культуры, в противовес доминировавшим ранее русскому языку и русской культуре. Формирование новой властной и интеллектуальной элиты шло исключительно из представителей титульной нации. Изменились национальная политика и межнациональные отношения, возникли трудности в получении гражданства. Впервые русские столкнулись с проблемой правовой и языковой дискриминации. Подавляющее большинство русских во всех бывших республиках СССР слабо владели национальными языками. Так, в Казахстане всего 0,9% русских владели казахским языком. Лучше всего ситуация была в Литве (38%) и Армении (34%).

Все перечисленные проблемы русских с разной степенью остроты проявляются в новом зарубежье.

В Латвии и Эстонии на первом месте стоят проблемы получения гражданства и освоения государственного языка. Правовая дискриминация русских в Латвии и Эстонии имеет настолько большое значение, что отодвигает на второй план трудности с освоением языка и получением образования на русском языке. Тем не менее получить эстонское или латвийское гражданство хотели бы 58% проживающих в этих странах русских. Это связано с тем, что на всем постсоветском пространстве эти государства выделяются более высоким уровнем жизни и стабильностью.

В Литве ситуация несколько иная. Здесь русским для интеграции в новое государство необходимо в первую очередь освоение языка. Главным отличием Литвы является то, что здесь для успешной адаптации достаточно проявить собственные усилия, тогда как в Латвии и Эстонии требуется политическая воля и желание властей.

Молдавия. В силу исторических событий в республике сложился этнический водораздел между Правобережьем Днестра, население которого говорит по-молдавски, и русскоязычным Левобережьем. Внутренние противоречия привели к тому, что в левобережной части образовалась самопровозглашенная Приднестровская Молдавская Республика (ПМР)* со столицей в Тирасполе, попытавшаяся отделиться от Молдавии. После кровавого межэтнического конфликта произошло полуофициальное признание существования республики, выразившееся в предоставлении определенных прав и гарантий русскоязычному населению, связанных прежде всего с сохранением на данной территории статуса русского языка. В ПМР русские практически не испытывают чувства национального дискомфорта, их социальный статус изменился мало. Главную тревогу вызывают общие экономические трудности, угроза безработицы, рост преступности и т. д.

Иная ситуация в Правобережной Молдавии, где в течение многих десятилетий русские занимали сравнительно высокое положение в социальной иерархии. Русскими были треть инженеров и техников, треть представителей научной и творческой интеллигенции, более четверти преподавателей вузов, около трети руководителей производства и т. д. Половина русских, работавших в сельском хозяйстве, были специалистами.

В первые годы после провозглашения независимости Молдавии политика государства по отношению к представителям нетитульных национальностей была жесткой. По результатам опроса 1996 г., 79% русских горожан Правобережья считали, что при занятии престижных и высокооплачиваемых должностей молдаване и румыны имеют явные преимущества. Среди русских кишиневцев 84% респондентов считали, что при поступлении в вузы возникает аналогичная ситуация.

С середины 90-х годов, по мере становления государственности в Молдавии, жесткое давление на русское население стало ослабевать. Роль отрезвляющего фактора играет потенциально возможная угроза отделения русскоязычной Приднестровской Молдавской Республики. Тем не менее перспективы русских в Молдавии неопределенны. Более половины экспертов сходятся во мнении, что «место и роль русских будет постоянно уменьшаться», «русские будут окончательно вытеснены из всех значимых профессий», «русских ждет судьба наемных рабочих в сфере обслуживания», «различные привилегии молдаван ставят русских в положение людей второго сорта» и т. д. Однако русские постепенно начинают восстанавливать свои позиции в сфере интеллектуального труда и предпринимательской деятельности.

Казахстан. По данным микропереписи населения 1994 г., в Казахстане на долю казахов приходилось 44,3%, русских — 35,8, украинцев — 5,0, немцев — 3,6%. Казахстан представляет собой уникальный случай в истории национально-государственного строительства — здесь единственным государственным языком признан язык титульного народа, на котором говорит всего лишь около трети населения. Казахское руководство категорически не приемлет идею двойного гражданства, которое предпочтительно для подавляющего большинства русских, опасающихся усиления национализма и потери правовой поддержки со стороны России.

Кроме обычного набора неблагоприятных факторов, влияющих на положение русских — экономического кризиса, языковой политики, национализма и дискриминации по этническому признаку, — для Казахстана существенным является наличие культурной дистанции между русским и коренным населением. Эта дистанция заметно увеличивается в результате возрастания роли мусульманских традиций и ислама.

Русские женщины во всех национальных республиках стали первыми кандидатами на увольнение. Они, как правило, хуже знают язык титульной национальности и заняты преимущественно в сферах образования, здравоохранения и делопроизводства, где активнее всего идет замещение кадров.

По данным Центра исследований русских меньшинств в странах ближнего зарубежья, из опрошенных русских Казахстана связали дискриминацию по национальному признаку с ограничениями в приеме на работу — 24% и с продвижением по службе — 21%. В первую очередь это касается работников госбюджетной сферы и различных административных структур. Дискриминация ощущается и в представительных органах власти. Так, при равной численности русских и казахских избирателей (40 и 41% соответственно), их представительство в меджлисе (парламенте) резко асимметрично. Казахи имеют 60% депутатских мандатов, русские — 27,8%.

Вторым по значению комплексом проблем для русских является ограничение доступа к информации на русском языке, образованию, русской культуре. Весьма болезненно воспринимаются переименования традиционно русских названий областей, городов, сел, улиц и т. д. Напряженность в среде русского населения усиливается в результате различных запрещений и ограничений на деятельность русских, преимущественно казачьих, организаций и преследования их лидеров, выступающих за расширение полномочий русского населения в сфере самоуправления, за равноправие языков, за идею двойного гражданства.

Межнациональные отношения в Казахстане серьезно осложнены противостоянием русскоязычного севера и казахского юга республики, что несет в себе потенциальную угрозу территориального раскола молодого государства. Мнения русских о возможности такого развития ситуации делятся почти пополам — 35% считают такой сценарий вполне реальным, 30% — утопией и преувеличением.

Украина. Тема русских на Украине особенно сложна. Культурная, языковая, историческая и бытовая близость русских и украинцев, огромное количество смешанных браков заставляют сомневаться даже в возможности существования русско-украинских противоречий. Тем не менее они есть. Причина — трудности национально-государственного строительства на Украине.

В состав современной Украины входят территории, имевшие разные исторические судьбы, разную государственность, разное по культурным традициям и социальному составу население. В нынешних границах Украина существует с 1954 г., когда к ней был присоединен Крым. Но даже, если отвлечься от крымской проблемы, на Украине несложно выделить четыре сильно различающихся исторических провинции: Центр, Запад, Восток и Юг. Главное противоречие заключается в том, что украинские власти, опасаясь за целостность государства, делают ставку не на согласование интересов регионов, а на контроль из центра. В результате почти единственной возможностью консолидировать разные территории и их население является поиск внешнего врага, в роли которого выступает Россия, а русские на Украине становятся эмиссарами этого врага и проводниками его влияния.

Численность русских на Украине составляет более 11 млн чел., или около 22% населения. Статистика, однако, не отражает всей глубины проблемы. Около половины населения страны называют русский язык в качестве наиболее удобного или привычного языка общения. По данным Киевского международного института социологии, украинский язык является предпочтительным для 77% опрошенных на западе и только 18,5% на востоке Украины. С учетом языкового признака состав населения страны выглядит следующим образом: 40% украиноязычных украинцев, 33—34% русскоязычных украинцев,

20—21% русскоязычных русских, 1—2% украиноязычных русских, проживающих преимущественно на Западной Украине, а также 4—5% русско- и украиноязычных евреев, поляков и др.

Несмотря на то что более половины населения страны говорит по-русски, статус государственного получил только украинский язык, а русский, наряду с украинским, был объявлен «языком межнационального общения» без какого-либо правового определения его статуса. Новая конституция Украины 1996 г. окончательно закрепила Закон о государственном языке, принятый в 1989 г., хотя вопрос о придании статуса государственных обоим языкам дискутировался на протяжении всего этого времени и был одним из наиболее популярных сюжетов агитации в предвыборной борьбе, привлекающих русскоязычных избирателей.

Довольно быстро все делопроизводство, за исключением военного ведомства и Министерства экономики, перешло на украинский язык. Бо’льшая часть законодательных актов публикуется сегодня только по-украински. Заметно изменилось положение в области образования. Высшая школа в перспективе должна стать целиком украиноязычной. В средней школе русская литература переведена в раздел иностранной. В изучении истории основной упор делается на подчеркивание противостояния с Россией и самобытности Украины, конструирование ее новой истории. Украинизация средств массовой информации также заметно продвинулась за годы независимости.

Негативное влияние действующего Закона о государственном языке русские видят прежде всего в недостатке информации на русском языке, трудностях при поступлении в высшие учебные заведения и необходимости специального изучения украинского языка, слабо используемого в повседневной жизни. В сфере занятости и бытовом общении русские трудностей не испытывают и с языковой дискриминацией не сталкиваются. Большинство русских (61%) полагает, что вытеснения русского языка из основных сфер общественной жизни не произойдет. Русские на Украине не ощущают себя этническим меньшинством, не воспринимают их в такой роли и украинцы. Исключение составляет лишь Западная Украина.

     

Какова же реакция русских на новую для них этнополитическую ситуацию, возникшую на постсоветском пространстве? Смогли ли они консолидироваться для защиты своих прав, интересов? Стремятся ли они к ассимиляции с местным населением, или предпочитают покинуть «насиженные гнезда»? Десять лет независимости молодых постсоветских государств и существования проблемы русских в странах ближнего зарубежья позволяют сделать некоторые выводы.

Прежде всего выбираемая модель поведения русских зависит от их собственного представления о себе и от их самооценки. Многолетние опросы показывают, что их ощущения сильно зависят от среды проживания, степени их укорененности.

     

Сильно обобщая, можно выделить три основных типа представлений о себе, которые в научной литературе принято называть идентичностью.

     

1. «Размытая» идентичность характерна для русских большинства регионов Украины и Приднестровья, тесно связанных со своими соседями украинцами; часто люди не могут определить, русские они или украинцы. Русские и украинские традиции трудноразделимы и уже давно вошли в быт. Языковая и культурная близость народов ранее помогала русификации населения, сегодня она работает на украинизацию. Русские не видят для себя угрозы в освоении украинского языка, необходимого для решения административных и правовых вопросов.

     

2. Национальная идентичность с выраженным «комплексом неполноценности», основанная на критичном отношении к себе, характерна для русских стран Прибалтики, Западной Украины и Правобережной Молдавии, где им дают почувствовать, что они «лишние граждане» или даже «неграждане». Однако сами русские настроены на приспособление к сложившейся ситуации.

     

3. Национальная идентичность, основанная на высокой самооценке (самомнении), характерна для русских, живущих в Казахстане, Средней Азии, а среди республик Закавказья — в Азербайджане. За предшествующие десятилетия русское население не сумело до конца адаптироваться к контрастной языковой и культурной среде, поэтому сегодня они испытывают серьезные трудности в контактах с местным населением и властями.

     

Для решения своих проблем у русских в новом зарубежье есть несколько возможностей. Это:

     

а) оставить все без изменения и пассивно ждать решения своих проблем на межгосударственном или внутригосударственном уровне;

б) сознательно (или бессознательно) ассимилироваться с населением страны проживания;

в) уехать (переселиться);

г) создать собственную автономию в пределах современных государств или же попытаться самоопределиться — выйти из их состава, присоединившись к России;

д) признать свое положение национального меньшинства и создать диаспору, способную защищать интересы русских.

     

Другими словами, можно выбрать путь активный или пассивный. Бесконфликтное решение проблемы предполагает законодательное решение «русского вопроса» на межгосударственном и внутригосударственном уровне и, что не менее важно, строгое соблюдение принятых соглашений. Подавляющее большинство русских настроено именно на такой способ разрешения возникшей проблемы.

Конфликтный путь предполагает формирование определенного национального движения или партии, ставящей своей целью обеспечение национальных интересов своего народа и изменение малоблагоприятной для него культурно-языковой, социально-экономической и политической ситуации в стране проживания. Для формирования такого движения необходимо наличие враждебности в межнациональных отношениях, а также национальной элиты, способной облечь эту враждебность в форму идеологии. Для русских в новом зарубежье характерен дефицит обоих факторов.

Ключевым моментом для выбора русскими линии поведения является согласие или отказ признавать свое новое положение. Огромное количество русских, особенно проживающих в Средней Азии и Казахстане, тянули с принятием решения о гражданстве вплоть до 1997 г., когда истекал установленный срок выбора подданства. В тот период, по данным Г. Витковской, только 33% русских в Киргизии, 28% в Узбекистане, 20% в Казахстане признали себя гражданами этих стран. Но даже после 1997 г. 12% русских в Казахстане и 23% в Узбекистане продолжают себя считать гражданами СССР или апатридами, то есть людьми без гражданства. Поток русских эмигрантов из государств Средней Азии по-прежнему сохраняется, составляя на 1999 г. 85% вынужденных переселенцев в Россию. На выезд в Россию ориентированы в основном молодежь и трудоспособное население. Остающаяся русская община быстро стареет, она слабо организована и пассивна.

Исключение составляют приграничные с Россией области северного Казахстана. Здесь сильны сепаратистские настроения — почти половина русского населения выступает за возвращение в состав России, 5% хотели бы обрести статус независимого государства, около четверти населения выступает за превращение своих территорий в свободную экономическую зону, 9% — в автономию. Численность русских на севере Казахстана достаточна, чтобы реализовать такую задачу, но им не хватает организованности и поддержки со стороны российского и мирового сообщества.

Основной моделью поведения русских в Закавказье является миграция в Россию, русские предпочитают уехать, не видя ни социальных, ни экономических перспектив.

На Украине иная ситуация. Здесь власти все время боятся больших протестов, чем они есть в реальности. Люди исходят из сложившейся ситуации как из данности. По мнению известного политолога А. Ливена, если бы независимой Украины в ее настоящих границах не было, то не столь уж большое число жителей южной и восточной Украины стремилось бы эти границы ввести; но справедливо и обратное — поскольку данные границы существуют — очень немногие из того же населения готовы пойти на риск, связанный с попытками их нарушить. Население равно враждебно относится как к украинским «антирусским политикам», так и к русским «антиукраинским».

Но и здесь есть исключение — Крым, где ситуация довольно близка к североказахстанской. Здесь сильны сепаратистские настроения, а население активно не приемлет украинизацию, стремясь к автономии. Русских в Крыму заставляет мобилизоваться не только политика киевских властей, но и претензии крымских татар на свои «исконные земли».

Реально русские признают себя национальным меньшинством лишь в странах Прибалтики и Молдавии. Пожалуй, только здесь идет медленный процесс формирования диаспоры. Русские не только создали там свои печатные органы — газеты и журналы, но и политические партии, активно участвуют в митингах и массовых демонстрациях в защиту своих интересов. Появились и общественные организации социальной поддержки русского населения. Более четверти русских в странах Прибалтики и более трети русских в Молдавии считают, что они сами должны защищать свои права, создавая общественные организации и движения. Широко обсуждается и необходимость проведения в парламент своих депутатов и создания там русской фракции.

Еще один вариант поведения русских представляет Приднестровская Молдавская Республика, имеющая достаточно большую самостоятельность, но неопределенный статус. Следует оговориться: формирование Приднестровской Молдавской Республики — результат не столько русского, сколько русскоязычного сепаратизма. Русские, украинцы и молдаване выступали вместе за независимость Приднестровья. Сегодня, спустя семь лет после вооруженного конфликта, русские этой территории не придают своим проблемам национальной окраски, но достигнутое ими положение достаточно неустойчиво и зависит от отношения к самопровозглашенной республике со стороны России и Правобережной Молдавии, от положения русских в Молдавии и от отношения России к этой проблеме. Поэтому русские ПМР активно поддерживают консолидацию русских на остальной территории Молдавии и оказывают им помощь в случае вынужденной миграции, фактически став районом внутренней эмиграции в Молдавии.

Совершенно иное поведение характерно для русских, добровольно эмигрировавших из России.

     

О. И. Вендина

Источник http://bg-znanie.ru/article.php?nid=3271