Таким изощренным способом преступника лечили в тюрьме от склонности к насилию. Выбивали клин клином. В итоге патологически, маниакально жестокий Алекс, некогда черпающий с дружками наслаждение исключительно в драках, убийствах и изнасилованиях, превращается даже не в кроткую овечку – в слизняка. Он безропотно сносит побои и оскорбления намеренно унижающего его человека, более того – лижет подошву его ботинка. И не может заставить себя прикоснуться к голой девице, хотя еще совсем недавно проделывал с любой понравившейся ему девицей «старые добрые «сунь-вынь» – вне зависимости от того, согласна девица на это или нет... Одним словом, Алекс исцелился. Он здоров, но лишь до тех пор, пока не вздумает взяться за старое. Как только Алекс пытается сжать кулак и кого-то ударить, на него тут же накатывают тошнота и страх. Заканчивается все, впрочем, в фильме плохо: попытка самоубийства сводит на нет весь лечебный эффект, к выжившему Алексу возвращается его садистская природа. Однако он получает пост во властных структурах: власть-то использует подопытного Алекса в целях самопиара. Нетрудно представить, что ждет общество с таким неизлечимым убийцей и насильником во власти.

Так было в фильме. В современной России, наверное, можно было бы проделать обратный эксперимент и получить обратный же эффект. Взять то бишь абсолютно нормального, психически здорового, не склонного к насилию человека и заставить его просматривать программы российских телеканалов. Круглыми сутками, с перерывами на еду и сон. Смирительную рубашку на него надеть, веки удерживать – и пусть смотрит, смотрит, смотрит... В итоге, думается, такой человек довольно скоро либо свихнулся бы, либо попытался бы наложить на себя руки, либо сам стал бы насильником. Либо еще один вариант: стал бы бездуховным и безмозглым человекоподобным существом, легко внушаемым и управляемым с помощью телевизора, воспринимающим телевизор как источник команд и установок, как средство удовлетворения похоти и прочих не самых благородных инстинктов, как заменитель реальности и опасный, но драйвовый наркотик.

Никакого иного позитивного воздействия на зрителя даже не постоянный, а более-менее частый просмотр российских телепрограмм оказать не может. Ибо программная политика подавляющего большинства отечественных телеканалов базируется сегодня на безвкусице, бездуховности, бесстыдстве, беспринципности, бесчеловечности, бесцеремонности и прочих «бесах». Попадаются, конечно, в эфире и нормальные, и даже хорошие, и даже очень хорошие передачи. Но их надо выискивать, как бисер в навозной куче. Грязь, пошлость и жестокость накрывают зрителя с головой. Остается или, наглотавшись этой грязи, выбраться на сушу, и обратно – ни ногой (разве что иногда быстренько искупнуться в чистой протоке – и бегом на бережок), или раствориться в этой жиже, сродниться с ней, зажить жизнью инфузории-туфельки.

Особенно отчетливо эта экранная чернуха видна на фоне нашего недавнего телевизионного прошлого – убогого, тоталитарного, казарменного советского телевидения. Те, кто помнят его, согласятся, что контраст – поразительный. Словно щелк – и переключили на другую частоту. Не телеприемники переключили, а мозги и души. И дело здесь не в том, что сегодня каналов и передач – пруд пруди, не то что в СССР с его несчастными двумя программами центрального телевидения – 1-й и 2-й. Хотя их, строго говоря, было не две: помимо поясных версий, предназначенных для отдаленных территорий, были еще (транслировавшиеся, впрочем, лишь на отдельные регионы) 3-я московская программа, 4-я образовательно-просветительская, Ленинградская программа... Дело в самой тематике программ. Оставим сейчас разговоры об их художественной ценности, достоверности или недостоверности информации, цензуре, тенденциозности, идеологических штампах и стереотипах, пропагандистской накачке и т. п.: здесь можно долго дискутировать, отыскивая аргументы как «за», так и «против». Хотя та популярность, которой сегодня пользуются советские фильмы и телепрограммы, придуманные в СССР, делают бессмысленной значительную часть подобных дискуссий. Но возьмем только тематику советских телепрограмм – тех, которые выходили регулярно, составляли т. н. золотой фонд советского телевидения и являлись его, телевидения, визитными карточками.

Какие это программы? «Служу Советскому Союзу». Программу эту в армии иронично называли «В гостях у сказки» – за отсутствие в ней правды, надо полагать. Но если сравнить положение дел в советской армии и нынешней российской, это еще вопрос – что выглядело бы сказочным. Сегодня программа «Служу России» тоже есть, но не на главном канале. А на главном – веселый, с шутками и прибаутками «Армейский магазин». Дивный контраст: там – «Служу Советскому Союзу» (вместо «Советскому Союзу» можно поставить «Отечеству» – суть от этого не изменится), тут – «Армейский магазин». И комментариев не нужно.

Программы «Больше хороших товаров» и «Сельский час» – тоже объекты язвительных острот аудитории: дескать, власти хлеб за границей покупают, а нам тут какие-то байки рассказывают о том, сколько сжали и намолотили в закрома Родины. Зерно в СССР с определенного момента действительно импортировали в определенных объемах, однако вот проблемы хлеба насущного, где его взять и на что купить, в СССР не существовало, исключая периоды таких национальных бедствий, как Гражданская война, Великая Отечественная война, голод 30-40-х гг., а также перестройка. И в советских столовых, например, хлеб был бесплатным.

Идем дальше по советским телепрограммам, идем быстро, останавливаясь лишь на самых знаковых. «Клуб кинопутешествий». Над этой программой тоже подшучивали: что вы нам, дескать, показываете мир глазами Сенкевича? Вы нам дайте самим его посмотреть... Сегодня проблем с «посмотреть самим» нет никаких: езжай куда хочешь, если есть деньги. Но и программ для любителей путешествий отчего-то расплодилось видимо-невидимо. Наверное, оттого, что деньги на заграничные вояжи есть-таки у не всех. Вот и пусть посмотрят на то, чего они лишены, глазами ведущих, бесконечно уступающих в обаянии и профессионализме покойному Сенкевичу.

Перекочевавшие и в нынешний телеэфир «В мире животных», «Очевидное-невероятное», «Что? Где? Когда?» и КВН, с той лишь разницей, что тогда в «Что? Где? Когда?» играли на книги, а сегодня, естественно, на деньги. Тогда КВН был действительно игрой остроумных студентов, а сегодня это – скорее шоу-конвейер, поставляющий в т. ч. российским телеканалам шоуменов сомнительного качества.

Целый цикл передач, посвященных музейному делу, культуре и искусству, – музыкальному, театральному, кинематографическому (блаженной памяти «Кинопанорама»), литературному, живописному.

«Здоровье» – программа о медицине, «Мамина школа» – о проблемах материнства и детства, «Семья и школа» – название говорит за себя.

Спортивные программы и трансляции, которые смотрели всей страной не только потому, что это была возможность пусть краешком глаза заглянуть в «волшебный западный мир», но и потому, что болели за своих, переживали за них, а не обсуждали их романы, скандалы и гонорары. И слушали во время этих трансляций, как правило, эмоциональный, но грамотный и профессиональный рассказ комментатора, а не истошные вопли и зачастую неадекватный бред сегодняшних косноязычных мастеров спортивного репортажа.

В СССР была еще такая еженедельная программа, как «Шахматная школа»: население учили играть в шахматы. Сегодня же если по телевидению и показывают игры, то либо какие-то туповато-диковатые, вроде улепетывания участников от разъяренного быка и уворачивания от движущейся стены, которая норовит столкнуть звездных игрунов в бассейн, либо игры в карты, в «мафию», в «Угадай спрятанное слово», в «Спой песенку словами задом наперед».

Отдельный пласт советских телепрограмм – это программы для детей: от «В гостях у сказки» и «Ребятам о зверятах» до «Будильника» и «АБВГДейки»; от творческих «В каждом рисунке солнце» и «Умелых рук» до спортивных «Веселые старты» и гэдээровской «Делай с нами, делай, как мы, делай лучше нас!»; от «До 16 и старше» до легендарных мультфильмов. Отдельного детского телеканала, как сегодня, не было, зато умных, интересных, добрых, талантливо сделанных, развивающих программ для детей и юношества было много. Не как сегодня.

Ну, и упомянутые фильмы. В основной своей массе – отечественного производства, высочайшего (а зачастую – шедеврального) художественного уровня, что признано сегодня очень многими – как в России, так и за ее пределами, как ностальгирующими по былым временам, так и совсем не ностальгирующими. Фильмы в т. ч. патриотической направленности, ориентированные на позитив и развитие лучших человеческих качеств.

Закончим на этом воспоминания о советском телевидении, ибо в противном случае вспоминать придется долго. Присутствовали на том телевидении, конечно, в изрядном количестве и программы пропагандистско-идеологического характера, внутри- и внешнеполитические по содержанию. Но такие телепрограммы есть в любой стране, при любом режиме, где государство намерено хоть как-то влиять на умы своих подданных. И формулировки, и оценочные категории, и эмоции в этой пропаганде используются, по сути, везде одни и те же, разнятся лишь пропагандируемые ценности. Но вот что касается тематики перечисленных советских телепрограмм – какой вывод она позволяет сделать? Чему государство уделяло особое внимание, чему отдавало приоритет в области телевещания? Армии, экономике, интеллектуальному, духовному и физическому развитию и патриотическому воспитанию подрастающего поколения, образованию, науке, культуре, искусству, спорту.

А о чем заботится сегодняшнее российское государство, судя по его политике в области этого самого телевещания (неважно, о государственных ли каналах идет речь или о частных: за все, что показывают в стране, в конечном счете отвечает государство)? Какие сегодня у нас знаковые телепрограммы? Реалити- и просто шоу, участники которых готовы на любое моральное унижение ради заветного приза, вплоть до уподобления животным. Отличие лишь в том, что в зоопарке люди смотрят на то, как животные спят, едят, дерутся и совокупляются, через прутья вольеров, а в случае с реалити-шоу то же самое можно наблюдать в исполнении других людей на телеэкране. Ток-шоу и программы политиков, где оппоненты истерят, осыпают друг друга бранью, а порой и дерутся вместо того, чтобы потратить это время на что-нибудь полезное для народа, о котором они, судя по их заявлениям, так радеют. Перетряхивание грязного белья и мусорных ведер «звезд». Нарезка «убойного» видео с драками, погонями, «уморительными» или скандальными съемками скрытой камерой и прилюдно оголяющимися девицами. Криминальная хроника. Треп в эфире о том, как правильно одеваться, выбирать жениха (невесту, партнера) и заниматься сексом. Непрерывная стряпня в эфире, притом, что миллионы зрителей не могут позволить себе ни этих продуктов, ни этих блюд. Бесконечные и бесчисленные сериалы: либо зубодробительные с реками крови, либо нудно-слезоточивые с реками слез, либо пошло-непристойные с потоками мата, либо глуповато-комедийные с закадровым хохотом (у зрителя должен выработаться рефлекс, как у собак Павлова – на лампочку: за кадром захохотали – значит, и тебе тоже надо). «Ржачные» концерты и передачи с похабно-примитивным юмором и разнузданными исполнителями. Засилье импортных фильмов, по большей части – низкопробных... Ну и новости, которых, с одной стороны, вроде как навалом, но которых, с другой стороны, Дмитрию Медведеву, например, не хватает. Точнее, не хватает новостей, отражающих реальную картину жизни, о чем президент сказал на встрече с руководителями главных телеканалов в декабре прошлого года.

Вот и все, по большому счету, наше телевидение (о том, что есть немногочисленные положительные исключения, я сказал выше). Кого (или, вернее, что) можно воспитать таким телевидением? В кого или во что можно превратить человека таким телевидением?

Бывают, правда, периоды, когда государство спохватывается: мол, что ж это творится-то, люди добрые, а?! Политики и государственные чины начинают говорить по телевизору очень правильные, красивые, чистые, добрые, человечные слова, обещают исправить, очистить, улучшить, позаботиться, уделить, выделить, проследить... Эти периоды называются «предвыборной кампанией». Но потом все возвращается на круги своя, и свистопляска возобновляется с удвоенной силой. Потому что рекламная пауза закончилась.