Поистине, для тех, кто уверовал, делал добрые дела, выстаивал молитву и давал очистительный расход, ждет награда Господа.
Не познают они страха и печали.
(2:277)
Остерегайтесь (наказания Судного) Дня, в который вы будете возвращены к Богу.
Затем каждой душе полностью воздастся за то, что она приобрела, и они (души) не будут обижены.
(2:281)
Господи наш! Не уклоняй наши сердца после того, как Ты вывел нас на прямой путь,
и дай нам от Тебя милость: ведь Ты, поистине, - Податель!
(3:8)
Призрак бродит по Америке - призрак исламизма. И призрак этот не
химера, не фантазия: он существует, и его элементы настолько опасны,
насколько можно себе представить. Но дезориентирующие аналогии с
коммунизмом и с холодной войной сбивают с толку американцев в их
взглядах и представлениях и создают опасность того, что мы по ошибке
примем часть за целое.
Советский «коммунизм», характер
которого и степень опасности для нас существенно менялись за 74 года
его существования, был (по крайней мере, на пике холодной войны) высоко
централизованным движением и организацией, обладавшей четкой
идеологией и имевшей ясные революционные цели. Многие бывшие воины
холодной войны скучают по его ясности и определенности (пусть и
идеализированной). В те времена любой «коммунистический» отпрыск был
явным врагом (что само по себе являлось чрезмерным упрощением). Глядя в
тот же самый бинокль в наши дни, эти ветераны-хладовоины видят в
исламизме монолитное движение с четким и организованным руководством, с
ясной и последовательной идеологией, с наглой и жестокой стратегией –
движение, которое изо всех сил идет к своей цели развязывания
всемирного джихада. Но это не совсем верно даже в отношении
«Аль-Каиды», представляющей наиболее опасную форму исламизма, и уж
совсем не соответствует действительности, если вести речь о большинстве
исламистских организаций, таких как «Братья-мусульмане», и о их
ответвлениях.
У исламизма никогда не было центрального
управляющего органа или координирующего механизма. Даже название это
очень расплывчатое и неточное. Наверное, единственно возможным коротким
определением исламизма является «современный политический ислам». Его
идеологическими первоисточниками являются египетские «Братья-мусульмане»
(основой для которых стало исламское пробуждение конца 19-го, начала
20-го веков) и ваххабизм, связанный с династией Ибн Сауда, и до создания
Саудовской Аравии в 1920-х годах ограниченный в основном пределами
аравийской пустыни. Организация «Братья-мусульмане» была создана в
Египте в 1928 году с ясно выраженной целью: возродить ислам в связи с
европейской колонизацией значительной части мусульманского мира и
упразднением халифата Ататюрком в 1924 году. Хотя в 1948-м эта
организация поддерживала палестинцев, и примерно в то же время
участвовала в политических убийствах в Египте, с 70-х годов, а то и
раньше, она и на словах, и на деле отказалась от экстремизма (например,
от идеологии Саида Кутба). Вместо этого «братья» в последние годы
играют все более активную роль в египетской оппозиционной политике,
действуя через своих слабо замаскированных ставленников. В случае
проведения свободных и честных выборов они могут набрать не более 20%
голосов электората.
Начиная с 30-х годов, «Братья-мусульмане»
создали филиалы в большинстве мусульманских стран, основываясь на
идеологии возрождения ислама с учетом местных особенностей. Самый
известный филиал, причем единственный с националистической окраской и
тактикой насилия (который вдобавок участвует в избирательных
процессах), это ХАМАС. Его считают уникальным, с учетом «особой роли»
Палестины в арабском и мусульманском дискурсе.
Когда Саудовская
Аравия в 60-е и 70-е годы стала накапливать огромные богатства
благодаря нефти, ваххабизм также начал играть значительную роль в
международном исламском образовании и в мусульманских политических
движениях. Его нетерпимая, ориентированная на джихад идеология с 70-х
годов вдохновила очень многих «исламистов» на жестокие нападения и
насилие. Проводникам этой идеологии удалось завербовать многих из числа
тех, кто вырос в рядах дочерних организаций «Братьев-мусульман», а
затем отказался от них, отдав предпочтение воинствующему джихаду.
«Аль-Каида» это наиболее известная группировка такого рода, основанная
уроженцем Саудовской Аравии Усамой бен Ладеном. Поставщиком
идеологических установок для нее стал в основном Айман аль-Завахири,
который еще много лет назад откололся от египетских «братев» и
отказался от ненасильственных методов борьбы.
«Братья-мусульмане»
и «Аль-Каида» это злейшие враги. «Братья» преследуют цель
распространения своих идей и взглядов постепенно, на протяжении
десятилетий и жизни целых поколений. Участие ХАМАС в выборах 2006 года
было одним из немногих случаев, когда связанное с «братьями» движение
напрямую попыталось получить власть. Более типичными являются действия
«Братьев-мусульман» в Египте. Там они объявили, что в случае проведения
обещанных свободных выборов они а) не будут выставлять кандидата на
пост президента и б) будут бороться лишь за меньшинство мест в
парламенте.
Это не значит, что программа у «братьев» не
исламистская, и что они отступают. Идеология «Братьев-мусульман»
предусматривает усиление роли ислама, уменьшение роли женщин, а также
лишение легитимности Израиля и борьбу за его уничтожение. У меня на сей
счет иная точка зрения. Версия «исламизма» «Братьев-мусульман»
(которой придерживаются самые активные их приверженцы) это не
Коминтерн, не монолитное движение, не преданность мировой революции. А
вот их дальние родственники из экстремистского лагеря, от которых
«братья» частично отреклись, как от «Аль-Каиды», открыто проповедуют
идеи жестокого джихада и терроризма с целью осуществления мировой
исламской революции.
Переоценить врага порой столь же опасно,
как и недооценить его. Президент Буш после 11 сентября упустил шанс
наладить контакт с умеренными исламистами, и вместо этого предпочел
демонизировать их всех скопом. Тем самым он настроил против нас почти
весь мусульманский мир. Президент Обама, как казалось вначале, отверг
такую политику, показателем чего стало его выступление в Каирском
университете в июне 2008 года. Но он не хочет проводить тяжелую и
политически рискованную аналитическую работу по установлению различий
между теми группировками, с которыми можно работать (например, с
«Братьями-мусульманами» и с частью их дочерних организаций), и теми,
которые мы должны изолировать и постараться уничтожить (например,
«Аль-Каида»).
Наблюдая за тем, как часто звучат явные и скрытые
аналогии с призраком коммунизма, мы начинаем заблуждаться, видя всех
исламистов в одном зеленом цвете безо всяких оттенков. Это мешает нам
понять, какие группы занимаются в основном вопросами местного характера
и готовы работать в рамках демократических политических норм, а какие
по-настоящему опасны. Дело не в том, что организации типа «братьев»
являются нашими союзниками (хотя они могут стать таковыми в
определенных обстоятельствах, скажем, разоблачая и помогая нам
изолировать такие группы, как «Аль-Каида»). Дело в том, что нам важно
понять, когда следует прекратить бойкотировать их, а также осознать,
что их участие в политических структурах на самом деле служит
основополагающим американским интересам, поскольку политика с их
участием становится более всесторонней и представительной, ослабляя силы
настоящих воинствующих экстремистов. И наоборот, продолжая оптом и без
разбора демонизировать исламизм, мы действуем вопреки нашим интересам,
поскольку сами отходим в сторону и лишаем себя конструктивной роли в
арабском и мусульманском мире.
