Власти уверяют нас, что в стране все очень неплохо, а то и
хорошо. Строится Сколково, развиваются нанотехнологии, отмечаются юбилеи
«великих» лидеров Ельцина и Горбачева, «освободивших» народ от
«проклятого прошлого», растут пенсии, граждане, как никогда раньше,
сплотились вокруг правящей партии и готовятся на новых выборах
проголосовать «тандем», в котором бодрые и не устающие от синхронного
кручения педалей седоки то ли пересядут, то ли нет.
Но что там происходит в промышленности, без которой, как известно, и
страна - не страна? Об этом говорить как-то не принято. Ну, разве что
изредка покажут по телевизору какое-нибудь убогое отверточное
производство, где стоит куцее, но сверкающее оборудование и рабочие в
чистых комбинезонах деловито суетятся вокруг электропогрузчиков. И все.
Тем ценнее для нас отрывочные сведения, порой приходящие с настоящих
предприятий - больших, отраслеобразующих, советской еще постройки,
каковых иностранцы у нас не строят и никогда строить не будут, потому
как такое строится только дома и для себя, но не для покоренных
варваров.
Одно из таких сообщений на днях было опубликовано в журнале «Скепсис»
под названием «Российская промышленность: окончательный диагноз.
Записки инженера-технолога». И произвело эффект холодного душа.
Промышленность у нас умирает, причем, умирает очень быстро.
«Общеизвестно, - пишет автор, не называя свое предприятие, - что
подавляющая часть действующих производств унаследована с советских
времен и с тех пор не подвергалась никаким сколько-нибудь значительным
изменениям и усовершенствованиям».
Он со знанием дела анализирует положение дел в машиностроительной
отрасли, поскольку бывает в командировках на смежных предприятиях и
видит, что обстановка везде примерно одинакова. «В России с начала 90-х
годов огромное число единиц оборудования было законсервировано или не
ремонтировалось вовсе, еще большее - попросту уничтожено, разобрано на
запчасти или превращено в металлолом. Оставшаяся (весьма, впрочем,
незначительная) часть, насколько можно судить, находится ныне в довольно
жалком состоянии».
Жалкое состояние объясняется просто: «Весь ужас ситуации заключается в
том, что зачастую оборудование просто невозможно отремонтировать, так
как необходимые для этого запчасти взять неоткуда - завода-производителя
больше нет. В моем цеху так произошло с парой советских станков с ЧПУ -
они не подлежали ремонту из-за отсутствия возможности починить
электронную систему управления. Пришлось целиком перейти на станки с
ручным управлением - это, мягко говоря, явный регресс. Локальными
оазисами, блещущими новыми технологическими линиями (напр., Выксунский
листопрокатный комплекс), в масштабах России можно смело пренебречь.
Тяжелому машиностроению в 90-е годы был нанесен смертельный удар;
несомненно, по уровню производства станков, кузнечно-прессового и
прокатного оборудования мы отброшены в 30-е - 40-е годы XX века»
Оборудование работает, покуда можно, затем встает намертво и о нем
забывают. «Не так давно мне пришлось принимать участие в инвентаризации
цеха, - продолжает свой рассказ автор. - Просматривая перечень всего
оборудования, которое когда-либо было установлено на участках, я
окончательно убедился в том, что действующее производство (одно из самых
«продвинутых» в современной России) в сравнении с советским периодом
представляет собой не более чем скудные остатки - от былых
производственных мощностей сохранилось лишь 10-15%. На практике это
означает, что большая часть пролетов цеха попросту пустует или
заставлена заброшенными станками, машинами или даже целыми
автоматизированными производственными линиями, назначение многих из
которых мне (как и всякому недавно пришедшему на завод) абсолютно
неизвестно. Эти мертвые груды железа производят гнетущее впечатление,
напоминая порой осколки неведомой погибшей цивилизации».
Почему же неведомой? - хочется добавить. - Очень даже ведомой - советской цивилизации.
«Полноценный капитальный ремонт, - сетует автор, - как правило,
проводится лишь в тот момент, когда оборудование попросту ломается, и
это ставит под угрозу производство продукции - а значит, и получение
прибыли собственником. Скажем, в моем цеху для остановки стана на месяц с
целью проведения капитального ремонта пришлось составлять огромное
количество бумаг за подписями всех ключевых специалистов завода,
объяснявших, отчего за короткий промежуток времени увеличилось число
несоответствующих заготовок, выпадов в брак, поломок узлов машины, и
только после этого собственником было принято решение о плановом простое
оборудования».
Кстати, о собственниках. Ведь это, кажется, те самые «эффективные
менеджеры», которых так усиленно навязывали нам Рыжий и Толстый, два
основных приватизатора. И что же они?
«С грустной улыбкой мне приходится выслушивать сентенции в том духе,
что собственники наконец-то поумнели, повсеместно заботятся о развитии
своих предприятий и т.п. Каждый день я вижу результаты подобной заботы.
Развитие предприятия всегда должно быть связано (как минимум!) с
увеличением производственных мощностей, модернизацией производства,
расширением номенклатуры выпускаемой продукции, ростом численности
персонала. В настоящее время в условиях практически полного отсутствия
капиталовложений, идущих на обновление оборудования, и постоянно
возобновляемой «оптимизации численности работников» говорить о
каком-либо развитии несколько странно. Нужно иметь в виду, что для
российских капиталистов эффективное извлечение прибыли совершенно
необязательно связано с промышленным ростом или развитием предприятия, и
заботой о перспективе».
То есть, «эффективные собственники» хотят лишь эффективно выкачивать прибыль, но не эффективно развивать производство.
«Бизнесу гораздо выгоднее эксплуатировать по максимуму имеющееся
оборудование, поддерживая определенный уровень прибыли, а за
капиталовложениями и выгодными кредитами в случае насущной необходимости
обращаться к государству, - резюмирует автор, которому очень хорошо
видно, как ведет себя этот самый бизнес. - Рентабельность производства
обеспечивают рабочие, мастера и технологи, умудряющиеся за мизерную
зарплату, в тяжелейших условиях, на морально и физически устаревшем
оборудовании производить конкурентоспособную продукцию (зачастую и на
экспорт). Таким образом, в современной России эффективность менеджмента и
компетентность собственника практически ни на что не влияют. Не будем
забывать также о том, что в большинстве случаев крупная собственность
попала в чьи-то руки после ряда сомнительных сделок или махинаций (проще
говоря, законных собственников в России очень и очень мало) -
следовательно, почти всегда в какой-то степени реальна возможность
отъема предприятия бывшим владельцем, конкурентами или государством».
Впрочем, холодность собственников к инвестициям может объясняться и
другими причинами: «Вполне возможно, наиболее дальновидные из числа
капиталистов, чей бизнес не связан с добычей или транспортировкой сырья,
уже осознали, насколько мрачны перспективы большинства отраслей
российской промышленности, и потому не торопятся вкладывать в них свои
«кровные».
Еще один бич промышленности - кадры, вернее, их нехватка. Некогда
Сталин сказал, что кадры решают все. Но теперь их почти не осталось.
Процесс напоминает тот, который идет в больном человеческом органе,
когда полноценные клетки замещаются бесполезной соединительной тканью.
Грамотные специалисты по разным причинам уходят, а на их место приходят
никчемные «менеджеры», не знающие ни технологии, ни производства.
«За первое десятилетие после распада Советского Союза в условиях
нехватки квалифицированных специалистов (в большинстве случаев нашедших
работу не по специальности) производственные предприятия наводнились
огромным количеством дилетантов, недоучек, невежд, а зачастую и
откровенных проходимцев. С течением времени и в результате карьерного
роста люди такого сорта заняли множество ключевых должностей (за редким
исключением и, разумеется, не без «блата»)».
Не лучше и высшее руководство: «Высшие менеджеры, для многих из
которых разбираться в технике и технологии попросту унизительно, отныне
охотно верят убедительно лгущим шарлатанам, прохвостам, дилетантам с
красиво названными дипломами и свидетельствами, и более не доверяют
людям с огромным производственным опытом, что проявляется в постоянном
сокращении ИТР в цехах».
Помнится, когда-то причмокивающие губошлепы, рядившиеся
экономическими гуру, доказывали нам, что плановая экономика - это плохо,
а вот рыночная - чудо как хороша! Ну и как же теперь работается
предприятиям в рынке?
«В современных рыночных условиях в основе планирования работы
предприятия лежит чистейший волюнтаризм, - рассказывает автор, - план
формируется на основе всех заказов, которые удалось нахватать
«продажникам», и продолжает дополняться в течение месяца (похоже, что
таким образом «высшие» менеджеры пытаются выслужиться перед
собственником). Любые предупреждения со стороны цехового руководства о
том, что план не может быть выполнен по объективным причинам (с
расчетами загрузки оборудования, производительности печей и агрегатов,
времени на механические испытания и т.д.) воспринимаются не иначе как
попытки сознательно снизить прибыль и отказаться от своих служебных
обязанностей».
Ну а наша извечная гордость - авиация и ракетостроение - там-то, наверное, дела обстоят получше? Увы, нет
«До некоторого времени я сам питал некоторые иллюзии по отношению к
отечественному авиа- и ракетостроению. Мне - как металлургу -
специалисты авиационных или ракетных заводов представлялись
небожителями, сверхкомпетентными, опытнейшими профессионалами, не
знающими провалов и способными решать сложнейшие и разнообразнейшие
проблемы. Тем более жестоким было мое разочарование. В командировке
взаимодействовать мне пришлось с пугливыми и зашоренными людьми,
совершенно отвыкшими от серьезной работы. По всей видимости, постоянные
простои, отсутствие новых заказов, сложных задач и использование только
лишь старых наработок приводят к тому, что даже имеющие советский
производственный опыт работники таких заводов постепенно теряют
квалификацию, и по своему поведению и мировоззрению становятся похожими
на конторских служащих».
Уровень компетентности катастрофически упал и там: «Мне приходилось
получать с авиастроительных заводов рекламации на годные детали, размеры
которых были неправильно измерены штангенциркулем (sic!), сталкиваться с
неумением специалистов-моторостроителей пользоваться советскими ОСТами и
ГОСТами по соответствующей тематике, в общем, встречать примерно те же
проявления регресса и упадка, что и в моей профессиональной отрасли».
И каков же вывод? Увы, он самый неутешительный: «Российская
промышленность умирает. Даже в теперешнем убогом виде существовать ей
осталось недолго. Уверенно говорить об этом позволяют совершенно явные
признаки регресса: полностью устаревшее оборудование, которое зачастую
уже нет смысла и возможности ремонтировать; технология, застрявшая в
лучшем случае на уровне 80-х годов XX века; длительное отсутствие новых
научных и конструкторских разработок; целенаправленное разрушение
системы высшего технического образования, ведущее к катастрофическому
падению уровня подготовки инженеров любых специальностей; бездарное и
неэффективное управление предприятиями и отраслями промышленности в
целом; постоянное сокращение и «оптимизация численности» персонала,
занятого на производстве в сочетании с аномальным ростом количества
рабочих мест для «белых воротничков»; тотальное забвение или потеря
советского опыта краткосрочного и долгосрочного планирования; абсолютная
непопулярность и непрестижность производственных профессий;
перманентное отсутствие капиталовложений в развитие заводов.
Как и в случаях с образованием, наукой и т.п., все эти тенденции
тщательным образом маскируются и замалчиваются властью. Рассчитывать и
надеяться на то, что процесс вырождения можно как-то остановить или
повернуть вспять без принятия радикальных мер, было бы неразумно и
недальновидно. Паразитирование на советском наследии не может длиться
вечно. В ближайшие годы, когда уволятся последние специалисты с
советским производственным опытом, и на смену им придут подобные
варварам или папуасам выпускники начала XXI века, произойдет гигантский
откат страны вспять по всем позициям.
Воинствующее невежество высших технических руководителей в сочетании с
халатностью и непрофессионализмом множества инженеров низшего и
среднего звеньев неминуемо приведет к ряду серьезных техногенных
катастроф. Наступят темные годы. Через некоторое время Россия вновь
окажется невежественной и неразвитой страной с нищим и разобщенным
населением, живущим в одномерном мире иллюзий (разумеется, за
исключением представителей компрадорской элиты и паразитического
«среднего класса»).
От российской промышленности, вероятнее всего, останутся лишь заводы
по производству комплектующих для крупных западных фирм, или
«отверточные» (конвейерные) предприятия; притом в обоих случаях
зарубежные хозяева неизбежно будут заинтересованы в сохранении, если не
усугублении, нищеты основной массы населения (а для чего же тогда еще
переносить производство в страны третьего мира?). Ждать этого осталось
недолго.
Вглядываясь в ожидающее нас будущее, нужно раз и навсегда
распрощаться с вредными иллюзиями о том, что существующее положение
вещей является нормальным. Необходимо суровое и беспощадное отрезвление,
связанное с освобождением от всех навязываемых правящим классом
представлений и идеалов. Следует понять, что положение России сейчас
вполне сравнимо с оккупацией жестоким и бесчеловечным врагом, и что
спасти российскую промышленность в рамках существующего дефективного
социально-экономического строя невозможно. Остановить ее деградацию
может только радикальное преобразование социальной действительности», -
заключает автор.
Либералы любят мусолить поговорку, что если чего-то там не
произойдет, то «мы проснемся в другой стране». Но мы уже в ней
проснулись - 20 лет назад. Она, эта страна, не имеет ни ясных целей, ни
внятной политики. Не осознавая сама себя, она несется невесть куда и
пока еще держится на остатках советского прошлого...