Немцы называют окрашенное в светлый цвет здание караульного помещения «Белым домом». Так его называет и Салим Мир. Салим Мир - 49-летний мужчина крепкого сложения с черными усами в зеленом мундире афганской армии, с пластинками в углу воротника цвета винно-красного бархата. Мир говорит о «позоре». Он говорит, что «враг» проник в их ряды, и что исламисты используют молодых афганцев для достижения своих собственных целей.

«Враг», о котором говорит Мир - это Сайед Афзал,  19-летний караульный, который нес службы в «Белом доме» до пятницы две недели назад - до того момента, когда он открыл огонь по немецким солдатам на немецком посту OP North, убив троих и ранив шестерых, после чего сам застрелился.

Заснеженный опорный пункт Бундесвера, немецких военных, расположен на холме, возвышающемся над рекой Баглан. Река протекает по территории, которую немцы называют «треугольником дорог», расположенной перед Шахабуддином, пресловутым приютом повстанцев. Афганские и немецкие солдаты живут здесь бок о бок; они борются с одним и тем же врагом. Они живут в одном и том же лагере, они делятся тем, чему научились и что узнали по ходу разведывательного патрулирования, они преследуют боевиков «Талибана», и они вместе строят полицейские участки. 

Солдаты горной пехоты из баварских Альп листают фотоальбомы со снимками своей родины, а афганские офицеры показывают им почтовые открытки с горными вершинами Памира. Немцы привыкли к необходимости сидеть прямо на земле и к многословному способу своих мусульманских союзников, к которому они прибегают для выражения благодарности. Афганцы приучились давать точно сформулированные приказы. По большей части. 

В течение пяти месяцев все шло хорошо, даже с Афзалом, молодым пуштуном из провинции Хост, которая граничит с Пакистаном на востоке. Афзал нес службу на входе в лагерь. Улыбаясь и приветствуя рукой, он привык открывать ворота базы, когда немцы возвращались с заданий в своих бронемашинах.

Все это изменилось в 11.50 утра 18 февраля. После смены караула Афзал прошел примерно сто метров (328 футов) по гравийной дороге, ведущей в лагерь, с автоматом АК-47 в полной боевой готовности в руках. На перекрестке группа солдат механизированной пехоты собралась около бронетранспортера, который сломался. Подойдя сзади, Афзал поднял автомат и открыл огонь. Он попал в девятерых солдат, прежде чем сам был сражен пулей.

Семья Афзала долгое время не жила в Афганистане. Они жили в Кохате, гарнизонном городке в северо-западной оконечности Пакистана. Руководство «Аль-Каиды» и многие боевики «Талибана» отошли в районы возле Кохата, где террористы теперь проходят обучение. В последние десятилетия сотни тысяч афганских беженцев нашли прибежище в Пакистане. И хотя большинство из них вовсе не радикально настроенные люди, некоторые тем не менее поддерживают борьбу с неверными, которых они считают оккупантами Афганистана.

Афзал служил в Афганской национальной армии (ANA) девять месяцев. Его руководители говорят, что не замечали в связи с ним ничего особенного, и что он никогда не казался каким-то особенно религиозным. Однако они отметили, что он часто уезжал повидать семью в Пакистане. Подполковник Обайдулла Салим Мир, руководитель афганского подразделения, или кандака, которое пришло на смену охранному подразделению Афзала после инцидента, уверен, что он попал под влияние экстремистов именно в ходе визитов домой - это наиболее вероятно. 

После инцидента многие задаются вопросом, а не был ли Афзал одним из тех, перед кем «Талибан» поставил задачу проникнуть в афганскую армию. Многие также задаются вопросом, не означает ли это конец концепции, известной как «партнерство», в рамках которой немецкие солдаты вели патрулирование вместе с афганскими подразделениями, готовя их к тому, чтобы они брали на себя все больше и больше контроля над операциями перед тем, как западные силы в конце концов уйдут.

Тот факт, что лидеры талибов призвали поддерживающих их людей проникать в ряды обучающихся в армии и полиции, не нов. В июле 2010 года один из таких «спящих» агентов убил троих солдат королевского Гуркского пехотного полка, подразделения британской армии. Этот человек ранее обучался в Афганской национальной армии. А две недели назад боевики в форме солдат ANA напали на банк в восточном афганском городе Джелалабад, где солдаты получали зарплату.

Николаус Карстенс ведет точный подсчет всех таких инцидентов. 42-летний уроженец Гамбурга является командиром лагеря OP North. Он выглядет усталым. Как любой офицер, на нем глубоко сказалась смерть солдат, бывших под его командованием. Но он по-прежнему уверен в партнерстве с афганцами.

На стене своей палатки Карстенс приколол карту «дорожного треугольника». Под треугольником расположен город Пули-Хумри. Дорога к северу (которую солдату зовут «Плутоном») проходит через долину и представляет собой главный путь в Кундуз. Другая дорога - «Уран» - уходит на северо-запад под углом в 40 градусов. Это самый важный маршрут в Мазари-Шариф, крупнейший город северного Афганистана. Дорога, ведущая на юг от этого перекрестка, ведет в Кабул.

Пять месяцев назад Баглан еще находился под уверенным контролем боевиков. Тут ежедневно устраивали засады и подрывали грузовики, устанавливали придорожные мины, противники центральной власти устанавливали незаконные проверочные пункты и вынуждали проезжающих оплачивать проезд по дороге.

Сегодня в Баглане относительно мирно, и по «Плутону» может безопасно передвигаться даже ночью. «Это лишь потому, что мы работали с афганцами», - говорит Карстенс. Когда они разрабатывали планы по совместным атакам на талибов, афганцы всегда могли получить разведданные, недоступные западным военным, по типу того, кто с кем сотрудничает в Данд-э-Гори, надежном убежище талибов к западу от реки Баглан. В двадцати случаях афганцы предоставили точные данные о местонахождении придорожных бомб.

Но кому можно верить в военное время? Возможно, командиру Сафи, лидеру другого кандака афганской армии. За последние пять месяцев Сафи стал одним из ближайших союзников Карстенса. Работая вместе, говорит Карстенс, они «освободили» Баглан от врага. Сейчас зона размером примерно 30 на 40 километров стала относительно спокойной (463 квадратных мили) - весьма значительная зона для Афганистана, говорит Карстенс. А потом пришла кровавая пятница.

 

Афзал, тот самый нападавший, был под прямым командованием Сафи, но нападение на немцев вызвало множество вопросов. Какова была его мотивация для атаки, хотят знать немцы, и как такое могло произойти в их собственном лагере? У армейских священников и психологов работы по горло.

Карстенс говорит, что разговоры с их афганскими товарищами были очень прямыми и резкими. «Мы, возможно, можем стерпеть это один раз, - сказал он им, - но если это произойдет второй раз, сложно будет справиться с этим рационально. Найдите паршивую овцу в своих рядах».

Афганская армия состоит из 150 тысяч солдат, но те, кто обучает их среди персонала НАТО, говорят, что лишь 10% из них умеют читать или писать. Другая проблема - наркотики. Афганский солдат, который не употребляет гашиш или зеленый жевательный табак, вызывающий ощущение эйфории - это скорее исключение, чем правило.

После того, как ежемесячную зарплату солдат подняли до 165 долларов (120 евро) в прошлом году, плюс 45 долларов бонуса в виде боевых, наконец стало больше желающих служить, и афганскому Минобороны есть из чего выбирать. Чтобы рекрута взяли, за него должны  поручиться два деревенских старейшины или другие пользующиеся доверием лица, и МВД, и Минобороны смотрит также на наличие у заявителей судимостей, будет также введен обязательный тест на наркотики. Несмотря на все эти меры предосторожности, риск все равно остается.

Командир Карстенс сидит поздним вечером на своем командном посту, углубившись в карту. Зона его операций очерчена черной линией. В ее пределах десять застав, на которых все меньше и меньше немцев и все больше и больше афганцев. На следующей неделе Карстенс летит домой в Германию, и его обязанности будет исполнять другой офицер. Но никто не способен сказать, сохранится ли прогресс, которого добились Карстенс и его солдаты, до лета.