Газета "Наш Мир"Философия — это то, при помощи чего меньшинство отделяет себя от
большинства людей, отмахиваясь от них, как от назойливых мух. Философия —
это граница между большинством и меньшинством. Как эта граница
устанавливается? Очень просто. Вот пример. Мы смотрим на чашку. Что мы
видим? Чашку. А что видит философ? Чашечность. Чтобы увидеть чашку,
достаточно иметь глаза. А чтобы увидеть чашечность, нужно, скажет
философ, иметь ум. Как только исчезает различие между меньшинством и
большинством, исчезает и философия.
Философию придумали умные люди, которые не принадлежали к
большинству, у которых не было своего места в мире. Поэтому умные люди
всегда неуместны и несвоевременны.
МАРГИНАЛЫ
Философ — это, прежде всего, иммигрант, "лимитчик",
гастарбайтер. Он всегда не местный. Он приехал откуда-то со стороны, из
другого мира. Например, из Малой Азии в Грецию, как Анаксагор, которому в
Афинах было ничто не мило, ничто не дорого. Для всех греков солнце —
это бог, для Анаксагора — это камень. Понятно, что греки прогнали
Анаксагора из Афин, и он умер.
Философ ни к чему не привязан, ничего не ценит, ко всему
относится критически. Его не устраивают ни местные боги, ни местные
традиции, ни местные власти. Философия — это всегда взгляд другого,
взгляд со стороны, из иного мира. В нем, как у Гераклита, нет ни
сочувствия к людям, ни сопереживания, но есть любопытство.
Философ — эстет, метафизик, а философия с самого начала является
потусторонним взглядом на привычное, на близкое. Сократ, ученик
Анаксагора, хотя и был из местных, но вёл себя как философ, то есть как
чужестранец, как посторонний, разрушая мир подручного, обжитого,
конечного. За это, да еще и за высокомерное поведение в суде, его и
убили.
Никто не знает, оплакивала ли его Ксантиппа или нет, но к философии она не имела никакого отношения.
ПОЧЕМУ У ФИЛОСОФИИ НЕ-ЖЕНСКОЕ ЛИЦО?
Не-женское это дело — заниматься философией. Почему не-женское?
Потому что философия рождается в обожающем взгляде, который бросает один
мужчина на другого. Философы — это люди лунного света. У них то, что
они чувствуют, растворяется в том, что они видят. Тогда как у всех
нормальных людей видимый мир растворяется в мире переживаемом.
В момент, когда философия начинает рождаться в обожающем взгляде
женщины, бросаемом на мужчину, тогда начинается деградация философии. И
мужчина, как Ориген, должен оскопить себя, чтобы остаться философом.
Если взгляд обожания бросает на женщину мужчина, то от этого
взгляда рождается не философия, а дети. Обожание между женщинами ни к
чему не ведет. В нем ничего не рождается, кроме техники овладения телом.
Но овладеть техникой — не значит совершить поступок.
ПОСТУПОК
Философия — это поступок. Поступать — означает самого себя
класть в основание цепочки причин и действий. Только маргиналы могут
представлять философию как личностный акт, как поступок, ибо только они,
вступая в конфликт с традицией, могут класть себя в основание причинных
цепей.
Если философия — это поступок, то философ — это не профессор в
очечках, а киник или юродивый. А это значит, что в пространстве
философии пульсирует асоциальная по своей природе энергия, заставляющая
философа выходить за пределы, переступать нормы, то есть быть как бы
социальным преступником. Философия вообще является социально приемлемым
видом интеллектуального юродства. Киник Антисфен говорил, что лучше быть
животным, чем человеком, а также, что лучше быть варваром, чем эллином.
Сегодня философ — это не философ, а актуальный художник,
акционист, устроитель перфомансов. Это арт-группа "Война" или Кулик и
"Синие носы". Но перфоманс — это не поступок, у которого есть следствия,
а эпатаж, пощёчина общественному вкусу. А это значит, что современные
философы существуют за пределами философии. Тем самым мы имеем двойной
разрыв в виде философии без философов и философов без философии.
МЫСЛИТЕЛЬ
Традиционно философ понимается не как киник, а как платоник, то
есть как мыслитель, а философия — как мышление. Философы — это
мыслители. Они, — говорит Хайдеггер, — называются так, потому что
мышление происходит главным образом в философии. Мыслитель — это
человек, который вводит ненаблюдаемые сущности для того, чтобы объяснить
наблюдаемое, отвечая на вопрос: что это? И почему это, а не то?
Например, мы хотим понять, почему люди тоскуют, почему они не
могут жить без тоски. Мы идем за помощью к учёному. Учёный, отвечая на
этот вопрос, непременно расскажет что-нибудь об устройстве
нейродинамических структур мозга. Но этот рассказ мы не можем сделать
фактом своей сознательной жизни. И тогда мы идем к философу. Философ не
пойдет по следам ученого, ибо ученый, на его взгляд, не мыслит. Он
испытывает природу. Философ же — мыслитель, то есть он, следуя за
Декартом, скажет, что все дело в добре и зле, в том, что добро
субстанциально, а зло функционально. То есть добро может существовать
без зла, а зло без добра — не может. А это значит, что нельзя провести
ясную границу между добром и злом. И, выбрасывая зло, нам приходится
вместе с ним выбрасывать и добро. Вот об этом добре и тоскует человек.
Этот рассказ расширяет наше сознание, хотя мы не узнали из него ни что
такое добро, ни что такое зло.
Мышление — это логически упорядоченные грёзы, путешествие воображения в то, что может оказаться истиной.
ДВОЙНАЯ НЕПРОЗРАЧНОСТЬ ФИЛОСОФИИ
Философское мышление обладает двойной непрозрачностью. Оно
непонятно большинству. А после того, как оно стало непонятно
большинству, оно становится непонятно и самим философам, ибо их мысли
сегодня куда-то улетучиваются, а слова остаются, и эти слова ничего не
говорят о мысли. Поэтому все упования современных философов на то, что
их непонимание может вдруг оказаться светоносным.
Если философия — это пространство свободного мышления, если это
путешествие в мир ненаблюдаемых сущностей, то философ — это метафизик,
то есть человек, который утратил связи с сознанием повседневности.
Философия как метафизика никого лично не касается. И поэтому она
подлежит забвению.
УТЕШЕНИЕ
Чтобы не попасть в список того, что забывается, философия должна
отречься от метафизики, а философ должен объявить себя антиметафизиком,
то есть тем, кто хочет вернуть сознание в мир обжитого, конечного. Для
этого ему, как блудному сыну, нужно объясниться со своими родителями, то
есть со здравым смыслом.
Но если философия перестает быть метафизикой, то тогда ее нужно
понимать как утешение, а философа — как утешителя, который практикует
субъективирующее мышление. То есть что он делает? Он переводит униженных
и оскорбленных из одного состояния в другое, в котором они забывают о
том, что унижены и оскорблены. Люди, как дети. Философ — это взрослый,
который всегда может сказать детям: смотрите, птичка пролетала. И дети
будут смотреть, забывая о боли и страданиях. Таким образом философия
становится коллективной психотерапией.
ОВОД
Философия как утешение — это цветок, из недр которого неохотно
выползает философ-шмель, философ-овод. Оказывается, философия не столько
утешает, сколько кусает и больно жалит. Она припекает и обжигает. Она
не дает спуска никому: ни обывателю, ни ученому, ни священнику, ни самой
себе. В философии есть что-то садистское и мазохистское. Поэтому
философа никто не любит. Он одиночка. Анахорет. Человек пещеры. По
словам Антисфена, человеку пристало жить без общины, без дома, без
отечества. Социум преследует философа. Философ отвечает миру
взаимностью. Он не любит людей и, особенно, не любит политиков, которые
присвоили себе такого монстра, как социум.
Философия — это способ, которым маргинал, одиночка, шизофреник и
аутист мстит социуму. Протагор расшатывал социум своей софистикой.
Социум сжигал его книги на площадях и прогонял его из Афин. Поскольку
социум — это массы, связанные языком, постольку философия расшатывает
язык, расплавляет смыслы и значения слов. В результате слабеют
социальные цепи, ослабляется власть политиков. Если не расшатать вяжущие
связи языка, то нельзя освободить свое уже-сознание. А без уже-сознания
люди — социальные куклы. Если язык укрепляет социальные связи, то
сознание расшатывает их, обнаруживая зыбкость человеческого
существования. Философия расплавляет смыслы в безнадежной попытке
извлечь новый смысл, затрудняющий превращение человека в марионетку.
Философ не любит рассуждать о языке своей философии. Он не
интересуется познанием познания. Философ — делосский ныряльщик, а не
рефлексун. Ему нужно достать со дна моря жемчуга смыслов, а не наблюдать
за рефлексивной рябью поверхности мысли.
УСКОЛЬЗАЮЩАЯ ФИЛОСОФИЯ
Чтобы сегодня понять, что такое философия, нужно научиться
читать философские тексты, чтобы потом убедиться в том, что философ —
это не тот, кто умеет читать эти тексты, а тот, кто умеет говорить о
том, о чем невозможно молчать.
Нужно научиться говорить, чтобы понять, что философ — это не тот, кто умеет говорить красиво, а тот, кто умеет слушать.
Нужно научиться слушать, чтобы понять, что философ — это не тот, кто умеет слушать, а тот, кто умеет молчать.
Нужно научиться молчать, чтобы понять, что философ — это не тот,
кто умеет молчать, а тот, кто умеет грезить, сопрягая грезы со словом
или поступком, соединяя видимое и невидимое, языковое и безъязыкое.
Человек может мыслить, поскольку он имеет для этого возможность. Эту
возможность ему дают грёзы.
Каждый человек грезит. Русские грёзы актуализируют русские философы.
РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ
Русская философия возникает вне философии, поэтому в ней нет
желания разрушать подручный мир обжитого. Функцию разрушения берет на
себя русская интеллигенция. Философы — охранители преданий, они, как
Аксаков, отзываются не на зов бытия, а на зов дома. Бытие — это не дом, и
язык — это не дом. Как говорил Шпет, язык наш — враг наш. Бездомность
является отличительным признаком мысли интеллигента. В России философы —
не интеллигенты, а интеллигенты — не русские философы.
|
