CUI PRODEST SCELUS
Сейчас уже нет сомнений, что февральские события в Каире, получившие название «египетской революции», стали катализатором радикальных изменений в макрорегионе Большого Ближнего Востока (ББВ) и в итоге окажут влияние на весь глобальный миропорядок.

Во всяком случае, многие хотят этого или верят в это. Президент Барак Обама, например, уже сравнил смену власти в Египте с падением Берлинской стены. Британский премьер Дэвид Камерон первым из иностранных лидеров прилетел в Каир через неделю после изгнания Хусни Мубарака, чтобы убедиться, что военные искренне готовятся провести свободные выборы. Вслед за Обамой и Камероном, отстранение от власти Мубарака осторожно одобрили лидеры ЕС, а мировые спутниковые телеканалы с энтузиазмом освещали и освещают происходящее как «начало новой демократической волны». Арабский Восток действительно пришел в движение. Народные волнения попеременно вспыхивают в соседних и не очень с Египтом странах: Алжире, Йемeне, Бахрейне, Иордании, Марокко, Катаре, Омане и Джибути. В Ливии жестокое подавление Муаммаром Кадаффи народных волнений, переросших в кровавые межплеменные столкновения, вызвало всеобщее международное осуждение, причем как Западом, так и Россией с Китаем. Беспрецедентно быстрое и единогласное принятие Советом Безопасности ООН санкций против режима Кадаффи говорит о том, что между Западом, РФ и КНР существовало предварительное понимание, если не договоренность по этой проблеме. Это также подразумевает негласную договоренность о том, что совместные ООНовские санкции против Ливии исключают односторонние действия сторон.

При этом Запад, с которым Кадаффи пытался подружиться, и Россия, с которой он как бы дружил, отказывают ему в легитимности и заявляют, что он должен уйти. Похоже, что стараниями международных СМИ легитимность ливийского правителя, некогда имевшего славу «борца с колониализмом» и «исламского Че Гевары» безвозвратно порушена, а вместе с ней и единство его страны. События в Ливии не должны заслонять главного.


РЕАЛЬНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ

Другие арабские страны также стоят на грани революционного взрыва. Что неудивительно. Повсюду в арабских странах у власти находятся многолетние авторитарные режимы, царят коррупция, безработица, вопиющее социальное неравенство и произвол властей. Правящие паразитические кланы сидят на денежных потоках, поступающих в страну, предоставляя всем остальным заботиться о своем выживании как только могут, что неизменно ведет к распространению коррупции или нищеты. Однако публичные протесты до недавнего времени были невозможны, правовые институты неразвиты, оппозиция подавлена, демократические свободы отсутствуют, а социальные лифты не работают. Особняком стоят Саудовская Аравия, Кувейт и другие нефтемонархии Персидского залива, где, кстати, находятся крупнейшие американские военные базы в регионе. Там при всеобщем материальном достатке, особо чувствуется отсутствие политических свобод, монополия на власть и информацию. Достаточно сказать, что в Саудовской Аравии отсутствуют политические партии и действует запрет на спутниковые «тарелки». Словом, Арабский Восток как бы не коснулись те разительные демократические перемены, технический прогресс и экономическое развитие, которые произошли в Европе, юго-восточной Азии и Латинской Америке за последние двадцать лет.

Между тем, в самом арабском мире выросло новое образованное поколение, благодаря тому, что в большинстве стран региона образование, включая высшее, бесплатно. В Алжире, Тунисе, Ливии, Египте, Йемене, Саудовской Аравии, Бахрейне, Сирии и Иране доля молодых людей в возрасте 15-29 лет – около 30%. Эта молодежь, сформировавшаяся после «холодной войны», привыкшая к спутниковому телевидению, мобильной связи и Интернету, обладает высокой социальной и политической активностью, но не может найти себе применения в экономике своих стран. В каком-то смысле эта молодежь стала вольным или невольным носителем глобальной западной поп-культуры. Но есть и другой полюс социального отчаяния. В таких странах, как, например, Египет, около 40%, в основном феллахи, неграмотно и живет в прямом смысле в нищете. Стремительная исламизация, происходящая в ряде этих стран не может решить экономические проблемы ни тех, ни других. Лозунг исламистов «Ислам – это ответ» не может дать работу. Таким образом, в арабских странах не только накопился потенциал жгучих социально-экономических проблем, но и образовался взрывчатый материал, способный взорвать ситуацию.

Однако для взрыва нужен детонатор, и вопрос, кто поджег его и был ли он вообще подожжен извне, остается открытым. Особенно если взрыв произошел одновременно в нескольких местах. Скажем, тунисская революция вспыхнула 15 января, в день опубликования итогов референдума о разделе соседнего с Египтом Судана, самой большой по территории страны. В отличие от туристского Туниса, события в Судане не были спонтанными, а были финальным аккордом 20-летней кровавой гражданской войны. И, разумеется, имели для того же Египта, исторически крепко связанного с Суданом, неизмеримо большее значение, чем события в туристском Тунисе. К тому же, происходящее в Судане находилось пристальным международным вниманием, особенно со стороны Соединенных Штатов. Достаточно сказать, что на референдуме в Судане в качестве наблюдателя присутствовал бывший президент США Джимми Картер, а сам Барак Обама накануне референдума опубликовал статью в New Times, поддерживающую свободное волеизъявление Южного Судана.

В американском внимании к Судану присутствовали как гуманитарный, так и геополитический аспекты. Во-первых, гражданская война в Судане привела к массовым нарушениям прав человека, и США, в соответствии со своим сверхдержавным статусом, выступили в качестве инициатора прекращения бойни. Во-вторых, что тоже важно, Суданом правит исламистский, враждебный Западу режим, который в довершение ко всему, является достаточно крупным добытчиком нефти. При этом доходы от нефти, экспортируемой главным образом в КНР, шли на укрепление этого режима. После референдума, прошедшего под патронажем ООН, а значит, и с согласия Китая, эта ситуация, наверняка, изменится, так как большая часть нефти находится в отделившейся от центрального правительства южной части.


КОНСПИРОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ

По поводу событий в Египте и расширяющихся волнений на всем Ближнем Востоке нет недостатка в конспирологических теориях. Почти все конспирологи вкачестве внешнего воздействия видят «происки США», но сильно разнятся в определении мотивов их действий, а главное – возможности влиять на ситуацию.

Одни конспирологи говорят, что США своей многолетней поддержкой авторитарных режимов и игнорированием жгучих проблем региона сами довели дело до точки кипения. Особенно это касается Египта, где армия, выходцем из которой был Мубарак и все его предшественники, была прямым инструментом американского влияния. Между тем становилось все более очевидно, что продолжающаяся поддержка американцами и израильтянами режима Мубарака только усиливает антиамериканские настроения в стране, укрепляет позиции «братьев мусульман», а главное, не дает решать ни внутренние противоречия , ни ближневосточные конфликты.

Другие конспирологи, наоборот, утверждают, что администрация Барака Обамы после его речи в Каирском университете (2009), где он обещал поддержку демократии и перемен в арабском мире, слишком поспешно стала «сдавать» проверенных союзников в пользу прозападных либералов, активистов гражданских прав и молодежных сетевых группировок, которые не имеют никакой опоры на арабской улице. В результате американские позиции еще больше ослабли, даже среди старых проамериканских элит, что ведет к анархии и, опять-таки, открывает дорогу исламистам. «Разве одного Ирана мало?» – вопрошают они.

Третья группа конспирологов, в основном в России, считает, что США, столкнувшись с непреодолимыми глобальными и экономическими проблемами, специально «подожгли» Ближний Восток, чтобы посеять там «организованный хаос» в надежде ослабить Китай и ЕС. При этом сторонники этой теории сами называют Ближний Восток главной «бензоколонкой» планеты, обеспечивающий американский политический и экономический контроль в мире. Такая «пылкая» теория выдает плохое знание американской психологии. Отступать, взрывая за собой мосты и сжигая за собой города – это тактика из другой эпохи и другой цивилизации. Америка – это торговая империя, она традиционно предпочитает договариваться или покупать, особенно, когда у нее не хватает мощи настоять на своем.

Да и отступать США некуда и незачем. На Арабском Востоке находится свыше 60% доказанных мировых запасов нефти. Американский дипломатический и военный потенциал здесь превышает присутствие всех великих держав вместе взятых. Здесь они сосредоточили колоссальные людские и материальные ресурсы, военные базы, командование 5-ым американским флотом и Центральное Командование США, которое, между прочим, отвечает за ведение военных действий в Афганистане и Ираке.

К тому же Соединенные Штаты продолжают сохранять доверительные отношения со всеми участниками израильско-арабского и индо-пакистанского конфликтов, имеют рычаги влияния на все стороны, a значит, могут выступать главным посредником и стратегический гарантом безопасности каждого из игроков. Но если даже предположить, что американцы вздумают оставить регион своих абсолютных приоритетов, это, несомненно, вызовет несогласие даже у их геополитических конкурентов, скажем, Китая. Образовавшийся политический вакуум просто некому будет заполнить, точно так же, как пока нечем заменить доллар в мировой финансовой системе. Некому, кроме экстремистских и деструктивных сил.

Не разумнее ли, в таком случае, предположить, что Соединенные Штаты заинтересованы не «поджигать» регион, а добиться такой смены режимов на Ближнем Востоке, при которой их преимущества сохранятся. То есть задать другую парадигму развития, известную как «демократизация». Тем более, что такой опыт у США есть и в Восточной Европе, и в Юго-Восточное Азии, и в Латинской Америке, где политическая «демократизация» режимов последние 20 лет происходила при экономической «либерализации» под патронажем США.

В связи с этим на ум приходит еще одна конспирологическая теория, которая видит участие в событиях Соединенных Штатов в том, что карта ближневосточных беспорядков удивительно совпадает с проектом демократизации ББВ, выдвинутым еще Джорджем Бушем в 2005-м. Проект этот предусматривал «демократизацию» авторитарных режимов в обширном регионе от Афганистана до Алжира и от Пакистана до Йемена путем замены их демократически выбранными правительствами. В конечном счете это привело бы к существенной перекройке карты ББВ и установлению там однотипных прозападных парламентских режимов. Этот проект вроде бы был признан неудавшемся после того, в частности, как к власти в Газе в результате вполне демократических выборов пришло радикальное движение ХАМАС. Другой жертвой этого проекта можно считать практически однотипного с Мубараком генерала Первеза Мушараффа, которой до 2008-го возглавлял другую «горячую точку» ББВ – Пакистан. В 2007 году Мушарафф был переизбран президентом Пакистана, причем под давлением оппозиции он отказался от всех военных постов, которые занимал. Однако не тут-то было. США уже отказали в фаворе своему старому союзнику, а армия, как ныне в Египте, не стала поддерживать до конца своего лидера. В результате Мушарафф под угрозой импичмента проследовал в эмиграцию в Лондон. Причем, обратите внимание, США отказались от поддержки военного режима Мушараффа не при «мягком» либеральном Обаме, а при жесткой «упертой» администрации Буша. Власть перешла к гражданскому правительству, но ситуация с безопасностью, по общему признанию, не стала лучше. И вот теперь контуры старого проекта ББВ как бы проступают на карте арабских волнений.


ОБАМА ПРЕДПОЧИТАЕТ «ОБГОН СЛЕВА»

Сторонники всех разобранных выше теорий имеют одно общее: отсутствие реальных доказательств. Впрочем, и без доказательств понятно, что наличие реальных противоречий вовсе не отрицает существование конспирологических планов, направленных на использование этих противоречий в свою пользу.

Великим державам свойственно играть на нескольких досках сразу и, по возможности, обеими руками, хотя, конечно, в зависимости от наклонностей можно называть это и «заговором» и «национальными интересами» Что же касается сегодняшней видимой непоследовательности американской политики, то она объясняется существованием в американской правящей элите двух подходов к будущему ББВ.

Один из них, «правый», по-прежнему предусматривает поддержку авторитарных режимов и жесткое противостояние исламистам. Эту линию, естественно, поддерживает Израиль, в особенности право-центристское правительство Беньямина Натаниягу, саудовский и прочие авторитарные режимы. Второй, более либеральный, предусматривает поддержку «продемократических сил» и, возможно, умеренных националистов и попытку, если не возглавить процесс, то хотя бы перехватить инициативу «демократизации». Как поведала New York Times, эти два подхода присутствуют и в самой администрации Обамы, где существует раскол между Госдепом и Пентагоном, представляющими старый политической эстеблишмент, и молодыми сотрудниками администрации Белого Дома и Совета Национальной Безопасности, которые видят в происходящем не только угрозу, но и возможность. Сам Обама, согласно газете, принял сторону последних, ибо это также соответствует его имиджу и мировоззрению. Тем более, что подобное развитие не было неожиданностью для наиболее проницательных умов в Америке. Один из гуру американской политики и идеологов демократов Збигнев Бжезинский в прошлом году на собрании Совета по Внешней Политике с тревогой говорил о грядущей политической активизации обездоленных масс молодежи в странах «третьего мира», которые своей энергией могут смести глобализацию и нынешний мировой порядок во главе с Америкой.

Другой видный сторонник Обамы, финансист Джордж Сорос заявил: «США могут многое выиграть, если поддержат стремление народов региона к свободе и демократии. Это поможет репутации национальной элиты США, ведь наши союзники в регионе связаны с непопулярными режимами-угнетателями. А самое главное – это поможет установлению мира на Ближнем Востоке».

Видимо внимая этому алармизму, президент Обама еще в августе прошлого года приказал подготовить секретный анализ возможности революций в арабском мире, сообщила New York Times. Главным выводом анализа было то, что Арабский Восток, от Йемена до Бахрейна, созрел для революционного взрыва и что ущерб, если не поддержать изменения, будет гораздо выше, чем все попытки сохранить статус-кво. Как сообщила газета, с тех пор Обама стал проводить на эту тематику регулярные встречи со своими военными, политически и экономическими советниками. Встречи эти проводились в тайне от руководства соответствующих арабских стран, дабы избежать ненужного лоббирования и давления.

Таким образом, нынешняя поддержка Обамой «арабских революционеров» является результатом понимания неизбежности крушения арабских авторитарных режимов и желания этот процесс корректировать. Такой подход можно назвать «обгон слева».


«ДЕМОКРАТИЗАЦИЯ», «ИСЛАМИЗАЦИЯ», «МОДЕРНИЗАЦИЯ»

Тем более, что в руках Соединенных Штатов не так уж мало рычагов это сделать. Во-первых, революционное брожение в арабских странах не зря назвали «твиттерными революциями», а «Твиттер» как и «Фейсбук» – это американские изобретения. Не зря 18 февраля Обама провел закрытое совещание с главами «Твиттера» и «Фейсбука» и другими лидерами Силиконовой Долины, где среди прочего обсуждалось происходящее на Ближнем Востоке. И действительно, если мы вглядимся в лица демонстрантов в разных странах, то везде увидим одну и ту же картину: на переднем плане образованная прозападная молодежь и удивительно много, по арабским масштабам, женщин. Одновременно, телекадры показывают нам очень мало исламистов, но это не значит, что их там нет. Просто они и их лозунги явно не доминируют. Между тем, опасность прихода к власти исламистов была одним из главных аргументов авторитарных режимов в мобилизации своей поддержки в США. Эта угроза вызывала и вызывает самые серьезные опасения в Израиле, и ее, как мантру, повторяют республиканцы, саудовское и израильское лобби в США. Действительно, «братья-мусульмане» и другие исламистские силы как в Египте, так и повсюду являются самой организованной политической силой. У них создана развитая социальная, образовательная и благотворительная инфраструктура. И возможно, что в условиях развитой демократии они и добились бы решающих результатов. Однако даже самые большие оптимисты в Арабском мире о таком не помышляют. Зато у исламистов очень мало сторонников среди старых правящих элит, в армии и спецслужбах. Современные военные элиты там сплошь прозападные, и это второе преимущество США. И, наконец, в-третьих, США являются ведущим иностранным игроком в регионе, к которому апеллируют все участники ближневосточной драмы.

Таким образом, поскольку изменения в ББВ неизбежны, главный вопрос состоит в том, кто возглавит протестную энергию масс. Или еще проще: сумеет ли довольно тонкий слой прозападных интеллектуалов в союзе с военно-бюрократической и финансовой элитой арабского мира обыграть исламистов. Другая возможность состоит в альянсе либерал-демократов с умеренными исламистами. Надо сказать, что и здесь шансы прозападных сил выглядят совсем неплохо. Дело в том, что Ближний Восток нуждается в модернизации, скажем такой, какая произошла в последние десятилетия в Юго-Восточной Азии не без прямого участия США. А модернизация как раз слабое место у исламистов. Фактически, Ислам в том реальном виде, как он практикуется в ББВ, – враг модернизации, или «контрмодерн», по выражению, Сергея Кургиняна.

Хотя отдельные попытки объединить Ислам и модернизацию все же предпринимались, правда, за пределами арабского мира. Например, в Малайзии. Но в данном случае, Малайзия – скорее все-таки часть Юго-Восточной Азии, а потом уж исламская страна. Другую попытку объединить Ислам с модерном предпринял Иран. Иранская ядерная программа, которую Тегеран сумел сделать национальной идеей, и есть такая попытка соединить индустриальный модерн с теократической республикой. Но здесь Иран как бы попал в «историческую ловушку». Именно городские, «вестернизированные» жители Исламской республики, носители модернизации, и являются катализатором расширяющегося протеста против режима аятолл. И конечно, пример объединения умеренного ислама, демократии и модернизации показывает Турция. И все же в целом, надо признать, что позитивистская идея прогресса, модернизации – это западная идея, не важно, кто ее выдвигает, либералы или коммунисты, Ислам, отрицающий ссудный процент, без которого невозможно получить кредит на инновацию, – это возвращение к традиции, в архаику.

Ислам по своей природе антикапиталистичен, а для сегодняшнего Ближнего Востока реальна лишь капиталистическая модернизация, и в этом суть противоречия. Китайская модель не может быть примером для арабов, поскольку у них реально отсутствует общий цивилизационный проект, универсальная идеология. Мифическая идея «халифата» умозрительна, а арабский социализм, баасизм, мертв. Создатель другой версии исламского «народного социализма», Кадаффи, бьется на территории своей страны за собственное выживание. Кроме того, арабские страны разобщены политически, идеологически и находятся на разных ступенях экономического развития. Наконец, в арабских странах не осталось сильных харизматических лидеров, которые могли повести всю арабскую нации. Нет и ресурсов, кроме нефти. Да и климатические условия и трудовая этика не те, что в Юго-Восточной Азии.


КТО ВЫИГРАЕТ ОТ СМЕНЫ ПАРАДИГМЫ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

Объективно говоря, создавшаяся революционная ситуация в значительной мере ослабляет все ведущие арабские режимы, как существующие, так и идущие им на смену. Существующие – потому, что они не хотят перемен, а это, похоже, уже невозможно, а новые – потому, что они хоть и хотят перемен, но и них нет сил и ресурсов. В этих условиях арабские страны скорее всего преобразуются в прозападные квазидемокраческие режимы, просто из-за отсутствия другой альтернативы. При этом США могут не только сохранить свои ключевые геополитические позиции, но и укрепиться как лидер «западного» цивилизационного проекта. На это, собственно, и надеется президент Обама. Но Соединенные Штаты, да и Европейский Союз, кровно заинтересованы в скорейшей смене исторической парадигмы на Ближнем Востоке еще и экономически. На горизонте может замаячить колоссальное перераспределение доходов, если в самом деле Арабский Восток пойдет по пути политической «демократизации».

Дело в том, что сегодня правящие кланы в нефтедобывающих странах Персидского залива практически монополизировали доходы от добываемой там нефти через национальные государственные компании, которые они контролируют. Добытая ими арабская нефть доставляется на мировые рынки, перерабатывается и продается потребителям западными нефтяными мейджорами, в основном, американо-британскими. Причем, западные нефтяные компании в отличие от государственных арабских, – это частные, акционерные общества. Хотя особой симпатии не вызывают ни те ни другие, надо признать, что западные компании гораздо более «прозрачны», а распределение доходов в них имеет более цивилизованный демократический характер, чем у их ближневосточных визави. Одно дело, когда в совете директоров нефтяной компании сидят избранные акционерами менеджеры, и другое – когда он состоит из наследных принцев. В итоге получается, что доходы национальных нефтяных компаний стран Залива идут на укрепления статус-кво, то есть авторитарных режимов. Правда, Саудовская Аравия, как и другие монархии, тратит колоссальные средства на общественные фонды и раздачи, однако делают они это от щедрот своих, а не по закону.

Если же в результате трансформации Ближнего Востока к власти придут прозападные режимы парламентского типа, как скажем в Турции, то картина изменится не только геополитически, но и геоэкономически. Государственные компании будут либо приватизированы, либо иным способом интегрированы в международные рынки. Произойдет «демократизация» капитала. Конечно, при этом доступ к арабским нефтяным компаниям, а значит, и запасам нефти, получат сильные западные мейджоры, и одно это делает Запад заинтересованным в «демократизации» большинства стран БВ. Есть только три нефтяных страны региона, которые вследствие своего политического устройства принципиально не являются участниками «западного проекта»: это Судан, Ливия и Иран.

Судан, уже разделился на две части. Судьба Ливии решается на наших глазах. Остается Иран, роль которого наряду с Турцией будет усиливаться по мере того, как Арабский Восток будет погружаться в период длительной нестабильности. Однако, если в результате трансформации в большинстве арабских стран возобладают полусветские прозападные режимы с элементами умеренного исламизма, модель теократического Ирана может потерять для арабских масс свою религиозную и революционную привлекательность.

События на Арабском Востоке заденут интересы всех ведущих держав мира, но, главным образом, ЕС, КНР, Японии, Южной Кореи, которые получают оттуда львиную долю своего нефтеимпорта. Никто из них не имеет в регионе ни военной силы, ни желания ее использовать для наведения порядка. Как было показано, США – единственная держава, которая способна это сделать. Но это не значит, что они будут это делать, главным образом, потому, что применение силы может привести к результатам противоположным желаемым. Конечно, США будут прежде всего защищать свои интересы, но они не будут действовать без оглядки на КНР, остальные страны БРИКС, ЕС, Японию или других важных игроков. В противном случае они могут получить контригру и внешнюю поддержку антиамериканских сил в ББВ. К тому же времена однополярного мира действительно прошли, а Ближний Восток слишком важен для всего остального мира, чтобы он позволил бы этому региону впасть в хаос и анархию. До сих пор США, несмотря на воинственные заявления, действовали довольно осторожно, стараясь «не наследить» Похоже, что линия Обамы выстраивается так, чтобы действовать как бы от имени всех остальных игроков. Во всяком случае, единогласное голосование всех 15-ти членов Совета Безопасности по санкциям в отношении Ливии и негласный консенсус по разделу Судана указывают на это. Если же Обама все-таки решится на военное вмешательство в Ливии, к чему его его подталкивают сторонники сохранения статус-кво на БВ, вся его игра на «демократизацию» будет испорчена, и он вряд ли в дальнейшем сможет рассчитывать на взаимопонимание с Китаем и Россией.

И, наконец, сама Россия. Представляется очевидным, что России придется распрощаться со своими особыми отношениями с Ливией, а в будущем, возможно, и с Ираном. Кроме экономических проигрышей в виде потери от поставок оружия и нереализованных строительных проектов, Россия вряд ли много приобретет на реформированным арабском Востоке в смысле политического влияния. Зато она выиграет экономически от значительного повышения цен на нефть, и, что особо важно, от расширения своего доступа на европейские рынки в связи и повышением энергозависимости Европейского Союза от российских энергоносителей на время нестабильности на БВ. В каком-то смысле, вследствие долговременной нестабильности ББВ политический и экономический вес России возрастет как в глазах ЕС, так и Китая.

Мы рассмотрели лишь один «благоприятный» сценарий развития ближневосточной ситуации, поскольку считаем остальные менее вероятными, но не невозможными.

На сегодня же с уверенностью можно сказать только одно: трансформация ББВ только начинается, но уже ясно, что возврат в прошлое невозможен.

19.03.2011