Газета "Наш Мир" Счетчик Гейгера в Японии заменяет телевизор. Репортаж специального корреспондента «Новой» Павла Каныгина из зоны радиационного поражения.
Корияма — миллионный город в 50 километрах к западу от АЭС «Фукусима-1». Именно здесь расположен штаб по эвакуации людей из зоны бедствия. Сегодня Корияма похожа на большой перевалочный пункт.
Хотя, когда подъезжаешь к Корияме, кажется, что весь город пребывает в затянувшемся уик-энде, — а ведь мы приехали в четверг. Улицы пострадавшего от землетрясения города идеально чисты, но нигде нет людей, лишь изредка пробегают военные в униформе — они семенят от здания к зданию, натянув на лица респираторы. Нет машин на дорогах, закрыты все кафе, магазины, мастерские и заправки. Закрыт центральный вокзал — такое огромное футуристическое здание из стекла и стали. Местный Сити — деловой квартал с высоченными безлюдными высотками — словно замерший кадр из фильма про остановку времени.
Дует слабый ветер. Становится немного жутко.
Люди сидят по домам и не выходят без особой необходимости, как настоятельно рекомендуют власти.
После обеда ветер стихнет. В Корияме станет солнечно, уйдут облака, будет плюс 6 и штиль. Нужно сказать, это очень и очень хорошая погода. Главное, чтобы не было западного ветра, а еще хуже — дождя. Уже неделю в 50 километрах к востоку отсюда не удается стабилизировать ситуацию на АЭС «Фукусима-1». Позавчера сообщили, что начала давать сбои система охлаждения 5-го и 6-го реакторов. И это притом что на грани полного расплавления топливные сердцевины первых четырех. Сейчас в Корияме фон — 250 микрозиверт в час (норма 0,15).
Чиновники остались с народом
Единственное место, где в Корияме кипит работа, — это временный штаб по эвакуации населения. Он находится в местном Дворце спорта. Это наиболее крупное здание Кориямы, не пострадавшее от землетрясения. Сюда, под трибуны, после катастрофы на АЭС согнали всех местных чиновников, чтобы решали, куда девать людей из 30-километровой зоны бедствия вокруг АЭС. Из разрушенного здания мэрии они перетащили столы, сдвинули их на офисный манер, кто-то принес из дома ксерокс, кто-то настольную лампу. Поставили пару кофемашин и бумагорезку. Захватили бы еще цветов в горшках, что ли.
Непрерывным потоком сюда стекаются люди из зон с высоким радиационным фоном. Их регистрируют две девушки за столом у входа в помещение, за другим столом дают стакан йогурта и хлеб. Затем мужик в каске показывает им выделенное спальное место (в виде матраса и двух одеял) под крышей арены.
Двести чиновников попеременно ходят пить кофе, курить, все вместе смотрят выпуски новостей. Раз в три часа в комнате для совещаний оглашаются последние известия с АЭС, которые все уже посмотрели по телевизору.
Но я не могу сказать, что все эти чиновники здесь — совсем зря. Стоило только моей знакомой японской журналистке поинтересоваться, а где здесь счетчик Гейгера, как на помощь вызвались человек 10. Двое из них побежали за счетчиком. Двое — за кофе. Остальные начали расспрашивать о нашем самочувствии, настроении, всячески успокаивать. Наконец, вместо счетчика те двое привели еще трех человек, которые знали куда идти. Оказалось, что в городе всего пара приборов. И вся наша шумная компания единой колонной отправилась к месту — в муниципальный тренажерный зал.
— Но почему вы не закупите побольше приборов? — спросил я.
— Зачем они нам? У нас нет никакой необходимости, — удивилась работница горадминистрации Эмико Хоцуми, приятная девушка лет 30 в маске. — Мы знаем, что уровень некритичен, и смотрим телевизор, где нам сообщат, если он пойдет вверх.
— Но если вам скажут неправду?
— О-о, — протянула Хоцуми и задумалась. — Наверное, лучше нам не думать об этом. Понимаете, мы должны быть спокойны.
— Послушайте же, спокойствие в нынешнем положении не совсем уместно, — я пытался объясниться как можно мягче.
Девушка подняла руки к ясному небу.
— Нет-нет, мы спокойны, пока не портится погода и живы наши близкие, — сказала Хоцуми. — Как вам объяснить?.. Каждый делает свое дело на общее благо. Это наш город, наши дома, наша страна. И куда бежать? Зачем? Кто здесь поможет людям, которым гораздо хуже нас? — У девушки проступили слезы и скатились по щекам под маску. — Мы должны работать.
В тренажерном зале радиацию на нас измеряли люди в противогазах и спецзащите. Каждому выдавали заключение со штампом на японском: «Приемлемо». Правда, точные показания нигде в бумажке не значились.
— Мне нужны точные показания, — сказал я. — Что значит «приемлемо»?
— Зачем вам это? — удивился измерявший меня офицер. — Вам здесь ничего не угрожает. Может, хотите кофе?
— Хорошо, я звоню инспекторам МАГАТЭ, — говорю, сделав крайне серьезное лицо.
— Стоп-стоп, — замахал руками офицер. — Мы ничего не скрываем, вы что. Ваша цифра 266 микрозиверт в час. Но это немного, — и зачем-то добавил: — Да и вы здесь ненадолго.
Было ощущение, что во всем городе только меня одного интересовали эти цифры.
Бабушек Масако, Кекуно и Чейо военные привезли в спортивный дворец в прошлый понедельник — когда ситуация на АЭС впервые вышла из-под контроля. Одиноких подружек-пенсионерок из городка Окумамаши — это в 10 километрах от АЭС — забрали налегке. Каждая успела взять по минимуму вещей: ни телефонов, ни документов. Днем пожилые женщины, лежа на матрасах, часами разгадывают кроссворд из крупнейшей японской газеты «Йомиури». После обеда делают гимнастические упражнения.
— Чтобы кровь не застаивалась, — говорит лежащая на полу 69-летняя Масако-сан, поднимая к потолку ноги.
— Вы не хотите уехать подальше отсюда — на юг? — спрашиваю ее.
— Хочу! Ни разу не видела Токио!.. Но кому я там нужна? Так что лучше мне тут.
— Да уехали бы, конечно, — перебила Кекуно-сан. — У Чейо как раз трехместный пикап «Тойота». Слышишь, Чейо?! Как там твоя развалюха? Еще ездит?
— Бензина нет, — буркнула Чейо-сан. — И как нам до него добраться, он в Окумамаши!
— Ерунда! — машет рукой Кекуно. — Помнишь, когда нам было по 12 лет, мы пешком ходили в Сукагаву в кино?
— Отстань, — улыбнулась Чейо и повернулась на другой бок с кроссвордом.
На всякий случай я подарил японским бабушкам двадцать защитных масок.
Почему нельзя эвакуировать мегаполис?
В эвакуационный штаб люди из зараженной зоны приезжают до позднего вечера. Но большинство, не веря властям, уже не хочет оставаться в «относительно безопасной» Корияме.
По-хорошему, как сказал мне представитель префектуры Фукусима Канно Митсухиро, следовало бы уже готовиться к полной эвакуации самой Кориямы. «Но для Токио, — объяснил мне чиновник, — это непростой вопрос. Эвакуация целого мегаполиса — это психологический удар для населения страны. Наш народ пока изо всех сил сохраняет спокойствие, но никто не знает, что будет потом».
— То есть они согласны жертвовать целым городом ради спокойствия нации? И вы так просто об этом говорите?
— Мы не дадим обидеть наших жителей. Надо немного подождать, дать Токио шанс. Но у меня нет времени протестовать, мне надо работать.
По сути, все, что может сделать сегодня этот штаб для людей, — выдать маски, всучить пачку аспирина и успокоить словами. Но даже такая мелочь обнадеживает людей. В отличие от «безрезультатной возни» премьер-министра Наото Кана — как здесь же в штабе характеризуют медлительные действия центральных властей по стабилизации положения.
После землетрясения прошло уже более недели, но инфраструктура Тохоку (историческое название северо-восточных территорий Японии) до сих пор не реанимирована. В большинстве городов нет воды и света, не ходит общественный транспорт, нет бензина: остановились сразу несколько нефтеперерабатывающих заводов в пострадавших префектурах.
Очень серьезные проблемы с электричеством. Его не хватает для обеспечения заводов и фабрик — они простаивают всю неделю, невообразимо замедляя восстановление экономики. Что говорить, даже стремительный «Синкансен» (скоростной поезд. – П.К.) не дальше 150 километров на север от Токио. Дальше — все линии обесточены.
Все это приводит японцев в состояние тихой ярости. Для правительства второй экономической державы мира такая вялость — непозволительная роскошь, пишут местные СМИ. Среди коллег того же Мутсухиро нет ни одного, кто одобрял бы действия премьера. За несколько дней здесь я вообще не встретил такого человека. Но даже недовольные не намерены требовать отставки Наото Кана. Во-первых, считают они, премьер должен закончить начатое. Во-вторых, проштрафившиеся руководители в Японии всегда уходят сами, не дожидаясь, пока их об этом попросят.
— Я слышал, у вас с этим есть некоторые проблемы, — иронизирует Мутсухиро и с гордостью добавляет: — А у нас за десять лет сменилось восемь премьеров.
— У нас, — говорю, — одно время тоже было так.
— А должно быть всегда! — восклицает чиновник, сжимая ладонь в кулак. — Иначе, засидевшись, они начинают думать, что и вправду делают нечто неоценимое для народа…
Мы с Канно сидим напротив включенного экрана. В прямом эфире рассказывают об операции по охлаждению раскаленных реакторов морской водой. Пилоты вертолетов сбрасывают ее сверху, за каждые пару минут получая пятилетнюю дозу облучения.
Реакторы с плавящимися стержнями внутри остывают ненадолго и в следующие несколько часов снова выбрасывают наружу запредельное количество радиации. Правительство отдает пилотам приказ вернуться на базу.
Через десять минут над нами раздается шум «птички», пролетающей мимо. В субботу тушение реакторов с воздуха было прекращено.
|
