К тому же они сами попали в матрицу демократических революций на Востоке, а человек, посмевший этому сопротивляться, был занесен в списки злодеев. Сам Запад стал рабом собственной идеологии. Каддафи же с самого начала был прав, когда он говорил, что ни о какой революции речи не идет, а речь идет о гражданской войне, мятеже, причем, по сути, сепаратистском.

Без разницы, кто там - Каддафи или не Каддафи, есть там демократия или ее нет

Никого вообще не интересует вопрос, насколько репрезентативна в целом по Ливии так называемая оппозиция, насколько она региональная или племенная, насколько велика поддержка собственно Каддафи и так далее. Запад добивается не мирного решения, а добивается смещения Каддафи любой ценой. На самом деле, никто не требует переговоров и не способствует этому. Практически под диктовку Запада оппозиция с самого начала отказалась от переговоров и не оставила Каддафи никакого другого решения, кроме того, какое он и принял.

Возникает абсолютное ощущение того, что силовая операция является самоценностью. Уже без разницы, кто там - Каддафи или не Каддафи, есть там демократия или ее нет, мятеж это или нет. Такая готовность стрелять связана с абсолютно устоявшимся типом силового воздействия, которое Запад отработал. Это принцип «трех бэ»: безнаказанный расстрел безоружного противника на безопасном расстоянии. Собственно, особенных претензий здесь быть не может: каждая страна стремится свои задачи, цели и интересы преследовать при минимальном ущербе для себя и своих сил. Но когда это приобретает характер единственно возможного способа действий, это развращает бесконечно!

Западное сообщество и его силовые машины развращены бесконечно

Возникает впечатление, что западное сообщество и его силовые машины развращены бесконечно, потому что никакого способа боевого соприкосновения с противником, кроме как безнаказанного расстрела с безопасного расстояния безоружного противника, они не знают. С этой точки зрения вполне возможно, что это такой психологический выход из иракского и афганского кризиса, где приходится нести потери и возникает боевое соприкосновение. Это как сублимация - надо было найти как можно быстрее противника, чтобы восстановить свое умение безнаказанно расстреливать безоружных. На мой взгляд, возникает патологическая жажда этим заниматься. Это как сексуальный маньяк, который нуждается в повторении своих преступлений для того, чтобы не просто получать удовольствие, а восстановить свое внутреннее равновесие.

В ливийской истории я не вижу никаких длинных экономических целей, никакой большой игры, никакой глобальной задачи завладеть нефтяными источниками. Для этого не обязательно было действовать так. Все можно было сделать проще. Есть и еще одна штука. Поломана вся предыдущая любовно выстроенная конструкция вокруг Каддафи. Несколько лет назад его восторженно простили. Он сам свернул ядерную программу, после чего стал не просто рукопожатным, а были сняты все санкции с его режима и было открыто всякое сотрудничество с ним. По-прежнему доминантной является западная, американская система, и никаких других регуляторов нет и не предвидится. Тем не менее это не мешает ей находиться в параноидальном состоянии.

С Ираном никаких «трех бэ» не получится

Также заметьте, что Лига арабских стран вынуждена была изменить свою позицию, как только начали долбить Каддафи, потому что в этом мире невозможно поддерживать западное насилие. Западное насилие против арабской страны, кто бы ни был конкретным его объектом, абсолютно неприемлемо в этом регионе с точки зрения легитимности. Но все это вторично.

Иранская же проблема снята. Ливию долбят потому, что она беззащитна. Но с Ираном никаких «трех бэ» не получится, с Ираном ни одного «бэ» не получится. В связи с этим я выскажу одно предположение. Много было сделано для подготовки удара по Ирану, но поскольку удар невозможен и снят с повестки дня, то должен быть выход - вот они и нашли безопасный, недорогой способ разрядиться - на Ливии.