Газета "Наш Мир" В октябре 2009 года президенту Соединенных Штатов Бараку Обаме была присуждена Нобелевская премия за достижения в области укрепления мира. Устойчивое отношение к новому американскому лидеру на тот момент еще не сформировалось, однако у мирового сообщества все же теплилась робкая надежда, что при новом главе Белого дома Америка в корне изменит свои подходы к внешней политике.
В этом контексте нобелевский презент был воспринят как аванс Б. Обаме, который жестко критиковал наследие своего предшественника и открыто говорил о необходимости протянуть исламскому миру руку дружбы. Летом 2009-го же года Б. Обама произнес в Каирском университете речь, которую многие комментаторы восприняли как программную. В ней президент признавался в любви к исламу, заявлял о необходимости уважать государственный суверенитет Ирана, говорил о необходимости вернуть домой из Ирака и Афганистана американских солдат и т. д.
Сегодня мы, глядя на рвущиеся в предместьях Триполи, Бенгази и Сирта американские ракеты, невольно вспоминаем милого лектора-миротворца из Каирского университета. Как сильно контрастирует этот образ с Обамой нынешним, объясняющим перед камерами необходимость начать бомбардировки Ливии заботой о мирном населении этой страны! Pro bono publico.
Очередное вмешательство западных стран во внутренние дела суверенного государства уже не выглядит вопиющим, как это было, например, с Ираком или Югославией. Линия поведения, основанная на праве сильного, уже давно закрепилась в международной парадигме тех же Соединенных Штатов.
В случае с Ливией применение силы получило одобрение со стороны СБ ООН (хотя при пяти воздержавшихся ключевых членах Совбеза — России, Китае, Бразилии, Германии и Индии — говорить о всеобъемлющем консенсусе по вопросу применения силы в Северной Африке на приходится) и Лиги арабских государств (ЛАГ). Однако, как говорится, есть нюанс. И заключается он в том, что мировое сообщество, став грудью на защиту населения Ливии, в упор не замечает попрания прав населения Бахрейна. Причем в Бахрейне, в отличие от Ливии, жертвами полицейского произвола стали действительно мирные демонстранты.
Запад, еще когда не было до конца понятно, что происходит на самом деле в Ливии, заклеймил "полковника” Каддафи как "кровавого палача” собственного народа. В то же время действия островного монарха Хамада II аль-Халифы, который не только дважды приказывал уничтожить лагерь оппозиции на Жемчужной площади, но и санкционировал ввод в страну саудовских войск под эгидой Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), остались практически незамеченными (лишь американский президент призвал проявлять сдержанность в отношении демонстрантов).
Наверное, это банально, но нам, видимо, вновь придется начать разговор о двойных стандартах внешней политики западных стран. Однако для начала нужно сказать несколько слов о ситуации в Бахрейне и Ливии.
Причины нестабильности в Бахрейне кроются в сфере социально-экономической. В экономике эмирата, наряду с ТЭКом, традиционно сильные позиции занимают сектор услуг и банковская сфера. Именно эти две отрасли понесли наиболее существенные потери во время экономического кризиса 2008—2009 гг. Уровень безработицы в Бахрейне также в последние годы был весьма высок, приближаясь к 20 процентам. В условиях же экономической нестабильности эта цифра стала еще более внушительной.
На проблемы социально-экономические наложились сложности этноконфессиональные. Дело в том, что население эмирата более чем на 70% состоит из шиитов, правящая же династия представляет суннитскую конфессию. Шииты, являясь основной массой населения и испытывая на себе тяготы финансового кризиса, закономерно поставили вопрос об эффективности правящего суннитского меньшинства (к этому следует добавить, что королевское семейство насчитывает почти 3 тыс. человек, совершенно не согласных на существование в условиях "среднего достатка”). Осенью 2010 года в Бахрейне прошли парламентские выборы, в ходе которых религиозная оппозиция так и не сумела завоевать большинство мест в нижней палате — Совете депутатов, вследствие, как предположили ее представители, злоупотреблений и нарушений со стороны правящего дома. Этот факт еще больше озлобил население, и в совокупности с другими проблемами в конечном итоге привел к масштабным беспорядкам в Манаме, завершившимся вводом иностранного контингента и объявлением чрезвычайного положения
Ливийские события тоже возникли не на пустом месте. У них, так же как у беспорядков в других арабских странах, были свои объективные предпосылки и причины. Одной из главных стала ущербность экономической политики правящего режима.
Каддафи, будучи по своей сути "революционным романтиком”, не имел опыта управления даже крупным воинским подразделением (на момент свершения революции он находился в звании лейтенанта), в этой связи его политика изобиловала шараханьями и перегибами. Начиная с 1969 года Ливия пережила большое количество потрясений. Лидер несколько раз менял экономический курс, то отказываясь от капитализма, то вновь поощряя частную инициативу (на этой почве Каддафи даже разругался с большинством своих ближайших соратников). Из-за девиантной политики "полковника” ливийцам несколько раз за короткое время приходилось дополнительно "затягивать пояса”, когда их страна переживала кризис в условиях падения нефтяных расценок или когда столкнулась с введением масштабных международных санкций. В условиях процветания ресурсной экономики Джамахирия не избежала таких бед, как непотизм, коррупция, трайболизм и т. д.
Несбалансированность, а порой и откровенный авантюризм правящей верхушки в вопросе экономическом способствовали появлению значительного количества недовольных среди всех слоев населения. Протест ливийцев был локализован рамками различного рода радикальных религиозных организаций, которые бросили открытый вызов режиму Каддафи (наиболее крупной из них считается "Ливийская исламская боевая группа”).
Ливийскому руководителю удавалось сбивать накал народного протеста путем различного рода масштабных социальных проектов. Так, например, в Ливии все жители получают определенную долю от нефтяных доходов, государство обеспечивает граждан бесплатным образованием, жильем и медицинским обслуживанием, в стране отсутствует безработица, цены на продукты питания и товары первой необходимости субсидируются государством (при том, что продовольствие в огромных количествах закупается за рубежом) и т. д.
Свою основную функцию данный курс выполнял — огромные суммы, которые тратил Каддафи на социальные проекты, способствовали тому, что в стране так и не сформировалось сильной, структурированной оппозиции (и "революционные события” января — марта 2011 года лишний раз это доказали). Все антикаддафистские движения действовали в основном за рубежом, да и там они подвергались постоянному прессингу со стороны ливийских спецслужб.
Все вышесказанное свидетельствует о том, что хотя недовольных политикой Каддафи в Ливии было немало, они отнюдь не составляли большинства населения страны. В основной своей массе ливийцы были лояльны своему лидеру. В результате восточным повстанцам так и не удалось "возмутить” города на юге и востоке Джамахирии (успех их на западе также был условным). Когда же отведенный "полковником” срок для начала переговоров с непримиримыми истек, ливийским войскам в считаные дни удалось дойти до Бенгази. Оказалось, что Каддафи сидит более прочно, нежели на то рассчитывали в Европе и США.
По всей видимости, руководители западных держав оказались в плену той "информационной реальности”, которую создали Би-би-си и "Аль-Джазира”, сообщавшие о бесконечных победах оппозиции (которая, к слову, даже не выдвинула из своих рядов полноценного лидера; бывшего министра юстиции М. Джалиля, возглавившего оппозиционный Переходный национальный совет (ПНС), считать таковым не приходится). Запад поспешил предать анафеме Каддафи, которому еще недавно все без исключения мировые лидеры жали руку (даже несмотря на его былые "заслуги”), и признать ПНС ливийским правительством в изгнании. Таким образом Запад отрезал себе все пути к отступлению. Победа или смерть.
Несколько слов здесь нужно сказать и о политике арабских стран, которые давно точили зуб на Каддафи. В нынешнем развитии событий именно позиция Эр-Рияда и других "заливных” монархий сыграла не последнюю роль. Буквально накануне принятия резолюции СБ ООН № 1973 о создании над Ливией запретных для полетов зон (17 марта 2011 года) ЛАГ обратилась к мировому сообществу с призывом "закрыть небо” над Ливией.
Каддафи практически с момента прихода к власти начал примерять к себе статус вождя всего арабского мира. Ливийский лидер был большим поклонником Г.А. Насера, считал себя его верным последователем и преемником в деле объединения арабов. "Прозелитистские” устремления Каддафи с нескрываемым раздражением воспринимались почти всеми ведущими арабскими державами (во многом именно по этой причине летом 1977 года разразилась скоротечная война между Ливией и Египтом).
Экстравагантный "полковник” злил арабскую элиту постоянными заявлениями о необходимости объединения, исключительно силовом решении израильского вопроса (в 2000-х годах Каддафи кардинальным образом пересмотрел свою позицию по этой проблеме), поддержкой "революционеров-боевиков” и молодых мусульман. В результате, когда в Ливии разразились "революционные события”, арабский мир стал на сторону Запада.
А что же в это время Бахрейн? А ничего. Когда над Триполи уже рвались американские и французские бомбы, эмир Хамад заявил, что беспорядки в его стране спровоцированы некими силами из-за рубежа, которые плели свой заговор против семейства аль-Халифа 30 лет. Намек на Иран донельзя прозрачен. И именно здесь кроется один из ответов на вопрос, почему западное сообщество проявляет такую избирательность в отношении применения силы против восточных "диктаторов”.
Бахрейн — государство-союзник. Причем как союзник самих Соединенных Штатов, так и союзник их союзника — Саудовской Аравии (правящее семейство Бахрейна имеет родственные связи с саудовским и кувейтским королевскими домами). Манама поддерживает американское военное присутствие в регионе Персидского залива, флот Соединенных Штатов использует Бахрейн в качестве своей основной базы, на территории эмирата располагаются и ВВС США. Вдобавок Бахрейн находится под постоянной угрозой со стороны Ирана, который периодически предъявляет свои права на архипелаг. С целью совместного противостояния возможной оккупации Бахрейна Ираном арабские государства Персидского залива в 1981 году объединились в ССАГПЗ. Первую скрипку в создании этого объединения сыграл Эр-Рияд.
Соединенным Штатам, которые своими руками в Ираке создали Ирану плацдарм для расширения геополитического влияния в регионе Большого Ближнего Востока, совершенно не нужен еще один успех Тегерана. А он вполне мог бы и состояться, сумей шииты сбросить с престола правящий дом Бахрейна. В этой связи гибель демонстрантов и оккупация Бахрейна Саудовской Аравией просто замалчиваются мировыми СМИ и западными политиками. Сложившуюся ситуацию предлагается принять априори, как данность. Есть плохой Каддафи (просто плохой), и есть хороший Хаммад (просто хороший). Плохих надо наказывать, хороших — поощрять. Все.
Есть для международного вторжения в Ливию и еще одна причина, и она банальна — нефть. Недра Ливии скрывают 3 процента всех мировых запасов углеводородов и 40% всех запасов Африки. На некоторых месторождениях себестоимость добычи одного барреля равняется одному доллару. И это все при том, что геологоразведочными работами охвачена лишь одна треть территории страны. При этом ливийская нефть полностью национализирована, единственным полномочным органом, отвечающим за освоение месторождений и переработку нефти, является созданная еще в 1955 году Национальная нефтяная компания Ливии. Таким образом, для западных ТНК этот рынок является чрезвычайно перспективным. Смена же режима и изменение схемы взаимоотношений крупных компаний с ливийским руководством могут стать тем самым кушем, ради которого, как говорил Шерлок Холмс, любой начнет рискованную игру.
Но не стоит думать, что только лишь нефтяные дела легли в основу причин, побудивших Запад начать новую войну в арабском мире. Одна из причин заключалась в том внешнеполитическом курсе, который проводил Каддафи после 2004 года. Отказавшись от попыток произвести ядерное оружие и уничтожив под международным контролем уже имеющиеся запасы ОМУ, "полковник” начал применять оружие нефтяное. Он играл на заинтересованности западных государств в финансово-экономическом сотрудничестве с Ливией, применял санкции против Швейцарии, в одном из отелей которой был за дебош арестован его сын и т. д. На поклон Каддафи в бедуинский шатер ездили ведущие западные политики (в том числе и самый большой теперь недруг Триполи Н. Саркози в 2007 году совершил беспрецедентный пятидневный визит в Ливию).
До поры до времени Запад "глотал” демарши "полковника”, однако, как выяснилось впоследствии, злость все-таки накапливалась. Плохо прогнозируемый и эксцентричный "полковник” был очень тяжелым переговорщиком. В результате, когда под влиянием бурных событий в арабском мире на востоке Ливии началось очередное восстание, Запад, видимо, под впечатлением от событий в Египте, поспешил сделать ставку на оппозиционеров. Оказалось — зря. Для свержения Каддафи понадобилась теперь масштабная военная операция.
Налицо кризис европейской политики на восточном направлении. Выясняется, что у нее нет ни продуманных целей, ни долгосрочных задач. Есть только конвульсивная реакция на изменение международной конъюнктуры. О полном крахе этой политики можно будет говорить в случае, если огласке будут преданы факты финансирования ливийским режимом предвыборной кампании Н. Саркози.
Необходимо сказать несколько слов и о позиции России в ливийском конфликте. На первый взгляд, мы являемся здесь одной из "потерпевших” сторон — в ТЭКе Ливии работал "Газпром”, ОАО "РЖД” занималось строительством дорог в Джамахирии, намечалось подписание контрактов в военной области и т.д. Однако Каддафи был тяжелым партнером не только для Европы, как это уже говорилось выше, но и для России. В деле подписания соглашений на поставки вооружений процесс с мертвой точки сдвигался с большим трудом, не заработали в полную силу и контракты с "Газпромом” и ОАО "РЖД”, увильнул Каддафи и от вступления в так называемый "газовый ОПЕК”.
В условиях долгосрочной военной операции, на которую решился Запад, можно прогнозировать, что непотопляемый "полковник”, вероятнее всего, падет.
Бомбардировки погрузят страну в хаос, из которого она вряд ли сумеет подняться без внешней помощи. Получит же ее Ливия лишь под залог смены руководства. А вот что последует за сменой режима? Ливийское восстание показало, что никакой структурированной оппозиции, помимо разрозненных исламистских организации, в стране нет. Политики-эмигранты тоже не пользуются поддержкой у населения.
Таким образом, можно констатировать, что за исключением клана Каддафи в стране нет силы, способной установить консенсус между многочисленными племенами Киренаики и Триполитании. Осложняется положение еще и тем, что западные страны, предприняв агрессию против Ливии, по всей видимости, не имеют внятного плана ни свержения режима, ни послевоенного переустройства страны. В этих условиях Ливия может оказаться перед лицом полномасштабной "сомализации”, когда западные и восточные племена буду воевать за контроль над нефтяными месторождениями.
Положение может изменить лишь выработка грамотной стратегии реформирования Ливии в посткаддафистскую эпоху. Стратегия эта должна учитывать как этноконфессиональные особенности страны, так и менталитет ее жителей. В противном случае западный мир получит еще один источник глобальной напряженности и рассадник религиозного экстремизма, который вдобавок будет находиться прямо рядом с его южными рубежами.
|
