На фоне гигантского госдолга США, который вплотную приблизился к
100% ВВП этой страны, а также ввиду серьезных экономических проблем в
некоторых странах Еврозоны, вновь заговорили о необходимости перехода на
новую мировую резервную валюту. В частности, с таким заявлением
выступил президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Но хотя господство
американского доллара, обеспеченного разве что печатным станком самих
Штатов, действительно угрожает мировой финансовой системе, говорить о
появлении новой резервной валюты даже в перспективе на ближайшие 10 лет
все еще рано. Подтверждением тому служат инициативы прошлых лет, так и
окончившиеся ничем, а также неготовность мировых правительств
жертвовать своим суверенитетом.Одним из последних примеров установления новой резервной валюты
является возможность использования в качестве таковой виртуальных
«денег» Международного валютного фонда (МВФ). SDR («специальные права
заимствования»), обращающиеся только внутри самого МВФ, являются
искусственным платежным средством, стоимость которого определяется на
основе цены валютной корзины из четырех основных валют: доллара, евро,
йены и британского фунта. Однако стоимость SDR высчитывается опять-таки
в американских долларах. Тем не менее, в 2009 году, в разгар мирового
финансового кризиса, Китай предложил использовать SDR как базу для
создания новой резервной валюты, расширив корзину ее составляющую.
В теории это, конечно, возможно, но на практике – трудноосуществимо.
Американский доллар занимает в резервах центральных банков разных
государств долю более 50%, и передача этих резервов в МВФ встретит
ожесточенное сопротивление США. Учитывая статус и влияние этой
сверхдержавы, сложно представить, что они сдадут без боя свои «баксы».
Это во-первых. А во-вторых, схема создания новой резервной валюты на
базе SDR неминуемо требует создания наднационального супер-центробанка. А
это уже угроза национальному суверенитету не только США, но и других
стран. И, кроме всего прочего, очередной шаг к так называемому «мировому
правительству», критикуемому антиглобалистами.
Россия, поддержавшая идею Китая о новой валюте, также не раз
высказывалась за ее введение. Действительно, хранить свои резервы в
долларах крайне опасно: ввиду безответственной фискальной политики США
американская валюта в долгосрочной перспективе обречена дешеветь.
Особенно это беспокоит Китай, который является крупнейшим держателем
американских долгов: страна владеет долгами штатов более чем на 1 трлн.
долларов, чуть меньше – у Японии. А больше – только у американских
кредиторов. Китай вместе с Россией входит в экономический блок БРИКС,
членами которого также являются Индия, Бразилия и недавно
присоединившаяся Южно-Африканская Республика. И внутри этого союза также
не раз высказывались идеи о новой валюте.
Действительно, совокупный ВВП стран БРИКС сопоставим как с американским, так и ВВП Евросоюза при гораздо меньшей долговой
нагрузке. Тем не менее, разношерстный состав участников блока и,
соответственно, разные стратегические цели стран БРИКС позволят им разве
что рассчитываться между собой в национальных валютах. Но даже на это
уйдет не один год.
Любопытно, что одно время муссировались слухи о новой панамериканской
валюте – «амеро». Данная денежная единица должна была стать официальным
платежным средством для Канады, США и Мексики - так называемого
«Северо-Американского союза». Однако на официальном уровне о переходе
на «амеро» не говорили ни разу, списывая все на домыслы сторонников
теории заговора. Но, как известно, дыма без огня не бывает, и эти слухи
на пустом месте появиться не могли. Переход на «амеро» позволил бы США
молниеносно девальвировать доллар, а значит – избавиться от своих
обязательств перед кредиторами.
После начавшегося в 2008 году мирового финансового кризиса, среди
прочего обрушившего цены на нефть, созданием единой валюты озаботились и
арабские государства-экспортеры нефти. В частности, идея единой
денежной единицы обсуждалась в рамках Совета сотрудничества арабских
государств Персидского залива (ССАГПЗ). В этот союз входят Саудовская
Аравия, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), Оман, Катар и
Бахрейн. Государства всерьез раздумывали, где будет находиться
объединенный Центробанк ССАГПЗ, как валюта будет называться. Но, как
показала практика, создание панарабских денег так и осталось на уровне
идеи.
Почему в ближайшее время не стоит ждать появления наднациональной
валюты, и где, кроме России, может быть введен в обращение российский
рубль, в интервью «СП» рассказал профессор Российской экономической
школы Константин Сонин.
«СП»: - Константин Исаакович, как вы оцениваете шансы появления новой наднациональной валюты?
- В ближайшее десятилетие речь об этом не зайдет. Это особенность
нашего физического мира: для того, чтобы иметь наднациональную валюту,
нужно иметь какие-то очень серьезные наднациональные структуры со всей
силой государственных органов. В Еврозоне есть общая валюта, но у них
значительная часть госорганов общая. То есть если две какие-то страны –
например, Россия с Казахстаном – объединятся в одну, то у них может
быть единая валюта.
«СП»: - А возможно ли перейти на единую валюту в рамках Таможенного союза?
- Совершенно невозможно. Для этого нужно, чтобы российские
государственные структуры могли что-то делать в Казахстане, и наоборот. А
для этого нужен не союз между государствами, а, повторюсь, общие
государственные органы. А это – существенная жертва национальным
суверенитетом. А это выглядит фантастически.
«СП»: - Значит, не стоит ожидать перехода на российский рубль и в Белоруссии?
- В Белоруссии, как мне кажется, в ближайшие годы мы увидим крах
политического режима. Это будет сопровождаться существенной перестройкой
в белорусской экономике. Я бы даже не исключал, что Белоруссия в той
или иной форме присоединится к России. В этом случае введение единой
валюты – вопрос технический.
«СП»: - Что касается ходивших слухов о создании и введении «амеро» на территории США, Канады и Мексики – возможно ли это?
- Мне кажется, что и Канаде, и Мексике значительно проще было бы
просто воспользоваться американским долларом, чем участвовать в
создании некого «амеро». Пока такие эксперименты проводятся крайне
редко. Например, если какая-то страна фиксирует курс своей валюты к
доллару – это фактически значит отказ от своей валюты. Но это тоже
эксперимент со своими рисками.
