Это определенная точка в глобальном и кровавом спектакле, который
для Соединенных Штатов был связан с переживанием трагедии 11 сентября и
с реакцией на эту трагедию
Бен Ладен был назначен террористом номер один информационной и
политической машиной Соединенных Штатов. Тот уровень террористического
вызова, с которым США столкнулись 11 сентября, требовал персонификации
образа врага. Эта персонификация была обеспечена, и политическая
повестка прекрасно легла на драматургию американских фильмов, где
существует амплуа главного злодея. В какие-то периоды можно было
предположить с высокой вероятностью, что бен Ладен координировал
какие-то серьезные террористические сети и был реальным игроком
подполья. Но в дальнейшем его роль явно стала искусственно раздуваться.
Игра в неуловимого бен Ладена утомила зрителей глобального общества спектакля
Я думаю, что игра в неуловимого бен Ладена, который сколь неуловим,
столь и неважен, могла утомить зрителей глобального общества спектакля.
Поэтому его устранение стало своевременным финалом этой
полуголливудской истории просто потому, что этот образ уже не был
функционален для того, чтобы, например, объяснять то, что происходит в
Афганистане. Это главная болевая точка в проблематике борьбы с
терроризмом, но нельзя объяснить происками бен Ладена то, что
происходит в Афганистане с Соединенными Штатами. В этом смысле бен
Ладен не нужен даже и как назначенный враг. Поэтому я думаю, что это
основная причина того, почему Соединенные Штаты могут не сожалеть по
поводу утраты своего врага номер один. Он уже выглядел слишком
искусственным, фиктивным героем вчерашнего дня.
Само по себе устранение бен Ладена не влияет на степень
террористической угрозы для Соединенных Штатов и для их союзников.
Возможно, в краткосрочном плане влияет даже в сторону повышения
вероятности таких угроз из-за того, что глобальное террористическое
подполье тоже действует по законам этого общества спектакля. Оно может
быть заинтересовано показать, что оно сохраняет силу и возможность
организовывать массовые демонстративные показательные убийства.
Новый миф может быть создан только на основе новых масштабных терактов
В течение определенного периода времени можно предположить, что
возрастает спрос на глобальный террор, который может затронуть
Соединенные Штаты или их союзников. Последнее несколько вероятнее из-за
того, что после «11 сентября» союзники Соединенных Штатов страдали
чаще. Для Обамы устранение бен Ладена – это плюс, хотя все понимают,
что это не является персональной заслугой Обамы. У нас это называют
проявлением фартовости: президенту повезло сделать то, чего не смог
сделать его предшественник, который говорил об этом гораздо больше, чем
Обама.
В действиях США мало что изменится. Главная сфера их уязвимости – это
Афганистан, а Ирак в меньшей степени, ведь здесь ситуация более
стабилизированная, чем в Афганистане. Реалии локальных войн достаточно
далеки от того терроризма спектакля, с которым ассоциировался бен Ладен.
В Афганистане речь идет о разветвленной повстанческой сети, о
недружественности населения, об альтернативных структурах власти.
Условно говоря, это нечто, что ближе к «Хезболле», чем к «Аль-Каиде». В
общем же, модель, когда субъектом террористической угрозы является
«Хезболла», по определению серьезнее и опаснее, чем модель с условной
«Аль-Каидой». «Хезболла» – это система параллельной власти, которая
способна быть центром силы в местном сообществе и применять широкий
спектр инструментов.
Можно сказать, что со смертью бен Ладена закончилась эпоха Буша. Это
определенная точка в глобальном и кровавом спектакле, который для
Соединенных Штатов был связан с переживанием трагедии 11 сентября и с
реакцией на эту трагедию.
Итак, террориста номер один уже нет, будет ли кто-то назначен на его
место? Я думаю, новый миф может быть создан только на основе новых
масштабных терактов. Пока же враг будет обезличенным: «Талибан»,
«Аль-Каида»... Тем не менее сами законы жанра диктуют необходимость в
случае заметного теракта ввести в оборот какое-то лицо, старое или
новое.
