Человечество решает хозяйственные проблемы путём войны - 11 Мая 2011 - Наш Мир

Несмотря на всевозможные «перезагрузки», гуманистические и пацифистские заявления, на планете продолжают бушевать более десятка военных конфликтов, сохраняться в замороженном состоянии еще порядка тридцати, а траты государств на оборону неумолимо расти. По оценке Стокгольмского международного института исследований проблем мира (SIPRI), мировые военные расходы в 2010 году составили 1,63 трлн долларов, увеличившись по сравнению с 2009 годом на 1,3%, или 20,6 млрд долларов. По сравнению с 2000 годом рост превысил 50%!

Почему же мир, охваченный глобальным экономическим кризисом и сотрясаемый многочисленными природными катаклизмами, во время которых, казалось бы, совсем не до сражений, продолжает воевать и вооружаться? Весьма красноречивый ответ на этот вопрос еще в период вьетнамской войны дали 15 крупных американских экономистов, написав буквально следующее: «Невозможно представить, чтобы для экономики существовала какая-либо замена войне. Нет метода сохранения контроля над занятостью, производством и потреблением, который был бы сравним с ней по эффективности. Война была и остается наиважнейшим условием стабильности современного общества. Военный сектор — единственный важный сектор глобальной экономики, где возможен полный и обязательный правительственный контроль. Война и только она способна решить проблему запасов».

В свое время президент США Рональд Рейган сказал: «Есть вещи поважнее, чем мир». Несмотря на весь цинизм, данную фразу вполне можно поставить эпиграфом к истории развития земной цивилизации.

За последние пять с половиной тысяч лет человечество умудрилось развязать более 14 500 войн. То есть в среднем по две-три войны в год. Они унесли примерно 3 миллиарда 540 миллионов человеческих жизней, но люди никак не могут остановиться. На всем протяжении истории инициаторы конфликтов стремились и стремятся скрыть их экономические причины, маскируя их различными «вопиющими» поводами и красивыми лозунгами. Но сути они не меняют. В основе любого общественного устройства и экономического уклада лежит собственность, и, как показывает практика исторического процесса, эта собственность всегда была и остается небезынтересна не только своему хозяину. «Искусство ведения войны есть искусство приобретения рабов», — пишет Аристотель (384—322 гг. до н. э.). Томас Гоббс (1588—1679 гг.) расширил список: «Люди, движимые жаждой наживы, употребляют насилие, чтобы сделаться хозяевами других людей, их земли, их жен, детей и скота». С усложнением экономической и хозяйственной жизни, политэкономических институтов, техники и технологий круг вопросов данной проблематики неумолимо расширялся. Неизменной оставалась и остается тенденция. «Какие бы внешне «благородные» цели не провозглашались при развязывании войн одними государствами против других, при любом общественном устройстве войны велись и ведутся из-за собственности: будь то рабы, территория, колонии, источники сырья, рынки сбыта, сферы влияния», — констатирует доктор военных наук, профессор Александр Корабельников.

Победоносная война дает стране-победителю собственность побежденного — необходимые внешние ресурсы для собственного экономического развития, стимулирует внутренний подъем производительных сил и потребительский рынок, помогает устранить конкурента (конкурентов), открывает новые коммерческие и хозяйственные горизонты. Благодаря всему этому она выводит государство на качественно новый уровень, обеспечивая ему не только более выгодные и устойчивые позиции во внутренней и внешней политике, но и снабжая определенным инструментарием доминирования в региональном или мировом масштабе. Однако подобные приобретения сродни игре в рулетку — чем больше выигрываешь, тем больше хочется. При этом, как и за игорным столом, фортуна переменчива, и на смену одним победителям неизменно приходят другие.

Экономическая подоплека подобных метаморфоз довольно рельефно просматривается на примере двух мировых войн и последующего мирового устройства, глобальная конструкция которого стоит на пороге новых трансформаций.

Германия: от хозяйственной экспансии к силовым методам

Начнем с того, что будущий инициатор и главная движущая сила как Первой, так и Второй мировой войны, — Германия — осуществила свое успешное и во многом триумфальное (прежде всего с экономической точки зрения) объединение и последующее развитие благодаря Австро-прусской (1866 г.) и Франко-прусской (1870—1871 гг.) войнам.

Так, например, по Франкфуртскому мирному договору, бывшая Французская империя уступила Германии крайне необходимые ей Эльзас и Лотарингию, в которых было сосредоточенно 20% всех горно-металлургических запасов Франции (1 млн 597 тыс. жителей, или 4,3% своего населения). Пять миллиардов франков контрибуции стали важнейшим подспорьем для молодой немецкой экономики, которая после создания единого централизованного государства начала набирать необыкновенно высокие обороты. Консолидация железной руды Эльзаса и Лотарингии с углем Рейнской области позволило создать мощную топливно-металлургическую базу германской промышленности, а французские миллиарды стали ее базовым источником инвестиций. Только за 1871—1873 годы было создано 328 новых акционерных обществ с общим капиталом более 2,7 млрд марок. К этому следует добавить, что германские промышленные предприятия 70-х годов XIX века возникали на базе новейшей техники и технологий того времени. Немецкая инженерия вышла в число мировых лидеров. Это позволило к началу XX века значительно увеличить конкурентоспособность немецких товаров (объем германской внешней торговли в период с 1870 по 1913 год вырос примерно в три раза, стоимость готовых изделий составляла свыше 70% немецкого экспорта, немецкие электротехнические изделия завоевали 50% мирового рынка), повысить заработную плату и улучшить жизненный уровень населения.

В конце XIX века Германия обогнала по производству промышленной продукции Францию, а в начале XX столетия позади осталась и Англия. Резкий рост промышленного производства в Германии серьезно подорвал позиции «мастерской мира» (тогда это был еще не Китай, а Великобритания). Ситуацию усугубило строительство Германией огромного гражданского и военного флота. Пользуясь поддержкой со стороны государства, крупнейшие немецкие судоходные компании выходят на первое место в мире по суммарному тоннажу судов водоизмещением более пяти тысяч тонн. Это был прямой вызов «владычице морей» (все той же Великобритании). Речь шла уже об основах английского экономического и политического могущества.

Молодой германской супердержаве, в свою очередь, требовалось все больше сырья и продовольствия, в которых она испытывала острую нужду. Так, несмотря на все усилия, стоимость импорта Германии за счет ввоза сырья и продовольствия перед Первой мировой войной превышала стоимость экспорта более чем на 600 млн марок. Сравнительно небольшие германские колонии не могли покрыть сырьевой дефицит. Данные структурные экономические проблемы и противоречия наряду с другими факторами привели в итоге к попытке разрешить их силовым путем и глобальному вооруженному конфликту.

Мировые войны и экономическое могущество США

Его итогом, помимо всего прочего, стало зарождение новых тенденций и новых конфликтов. Во-первых, США и Япония увеличили за войну свое национальное богатство — соответственно на 40% и 25%. США за счет продажи военной и гражданской продукции сосредоточили у себя около половины мировых запасов золота. Помимо этого, после формального вступления Соединенных Штатов в войну они предоставили союзникам (в первую очередь Англии и Франции) займы на сумму 8,8 млрд долларов. Общая же сумма военной задолженности, включающая и займы, предоставленные США в 1919—1921 гг., составила более 11 млрд долларов. Данные процессы заложили основу роста американского экономического и военного влияния в мире.

Во-вторых, искусственное прерывание германского экономического и научно-технического развития, территориальное усекновение страны и в особенности гигантская сумма репараций (269 млрд золотых марок — эквивалент примерно 100 тыс. тонн золота, позже эта сумма дважды сокращалась) во многом способствовали мировому финансовому кризису 1929—1933 годов (Джон Мейнард Кейнс, стоявший впоследствии у истоков создания Всемирного банка и Международного валютного фонда, тогда выступил противником взыскания столь немыслимой суммы и предупредил, что это может привести к глобальной рецессии) и приходу к власти национал-социалистов. Последние попытались разрешить указанные выше проблемы опять-таки военным путем. Они начали широкомасштабную милитаризацию экономики под лозунгами пересмотра Версальского договора, что позволило в кратчайшие сроки оживить и возродить хозяйственную систему страны (увеличить производство, искоренить безработицу и т.д.). Немалую финансовую и технологическую помощь в этом им оказали представители американских деловых кругов.

У себя на родине представители этих кругов были активными членами так называемого Совета по международным отношениям. В недрах этой полузакрытой структуры уже в конце тридцатых годов началась работа над стратегией установления американской гегемонии в послевоенном мире. В том, что новый вооруженный конфликт не за горами, тогда мало кто сомневался.

28 января 1941 года тогдашний госсекретарь США Кордел Гулл получил первую официальную программу деятельности США в качестве мирового лидера по окончании войны. Ее центральной идеей было понятие «великого пространства» (Grand Area), которое разъяснялось как весь послевоенный мир, рассматриваемый в качестве объекта американского управления. В документе содержались достаточно подробные рекомендации, как обращаться с союзниками в ходе войны и какие первоначальные действия необходимо предпринять после ее окончания. Документ был доложен Рузвельту и произвел на него столь глубокое впечатление, что он объединил управление стратегического планирования госдепартамента и неформальную группу советников — авторов программы в один мощный орган планирования будущей стратегии США.

Группа продолжала работу и к 1944 году выдала рекомендацию, в которой объявляла главной целью послевоенной политики США «обеспечение максимально большого жизненного пространства для Америки».

Документ завершался многозначительной установкой: «как минимум США должны активно участвовать во внутренних делах, как основных индустриальных государств, так и стран, владеющих сырьем. Надо исходить из того, что если одна или несколько из этих стран не будут сотрудничать в новой всемирной экономической системе, то они должны знать, что они будут развиваться недостаточно быстро. Развиваясь недостаточно быстро, они не смогут обеспечить закупки необходимого оборудования из Америки и поэтому будут пребывать в состоянии депрессии… Аспекты политической, военной безопасности будут напрямую зависеть от этой политической дилеммы». Результаты претворения в жизнь данных стратегических установок известны.

После окончания войны США, сосредоточившие у себя уже две трети мировых запасов золота, сделали доллар, по сути, единственной мировой резервной валютой, были созданы основные инструменты долгового закабаления и последующего политико-экономического диктата — МВФ и ВБ, военный блок НАТО, американские военные базы разместились во всех уголках земного шара (сейчас они присутствуют на территории 32 стран мира).
С тех пор мало что изменилось.

Чтобы это понять, достаточно было послушать программную речь по бюджетно-финансовым вопросам, которую президент США Барак Обама вдохновенно произнес 13 апреля 2011 года. Являясь по конституции главнокомандующим вооруженными силами страны, он заявил: «Я никогда не соглашусь на сокращения, подрывающие нашу способность защищать нашу национальную территорию или интересы Америки по всему миру».

В целом ряде официальных документов эти интересы конкретизируются. Так, в «Стратегии национальной безопасности США в следующем столетии», опубликованной в 1999 году, подчеркивается, что экономические факторы, в частности благополучие нации, относятся к категории жизненно важных интересов, ради достижения которых правительство готово использовать все имеющиеся возможности, включая вооруженные силы.
Эти же принципы почти дословно повторяются в «Стратегии национальной безопасности США в век глобализации», опубликованной в декабре 2000 года, и других последующих документах. Совершенно четко и открыто говорится о том, что война была и будет инструментом государственной политики, направленной на достижение экономических результатов и решение экономических проблем.

Ливия: война за нефть и воду?

При этом с годами США и лидеры натовских государств все меньше озабочивают себя поиском каких-либо поводов для прикрытия истинных экономических и политэкономических целей развязываемых ими военных конфликтов.
Так, например, если официальной версией развязывания панамской войны (для нейтрализации угрозы потери со стороны США контроля над Панамским каналом) в 1986 году называлась принадлежность президента страны генерала М. Норьеги к международной наркомафии, а иракской — наличие у С. Хусейна некоего оружия массового поражения, то 29 марта 2011 года в своей речи о причинах войны в Ливии Обама уже не утруждает себя подобными «пустяками». Он просто говорит: «У нас нет свидетельств массовых убийств оппозиции со стороны Каддафи (в других арабских странах — союзницах США они как раз есть, но их никто не бомбит. — В.Б.), но он мог бы это сделать». «Я не стал ждать свидетельств резни и массовых захоронений». Из этого следует, что поводом к войне может служить практически любой не реальный, а потенциальный фактор, любая гипотетическая угроза. Международное право, таким образом, все больше превращается в избирательно признаваемый и вольно трактуемый рудимент межгосударственных отношений. Экономика превыше всего!

Вот что, в частности, пишет по этому поводу Пепе Эскобар (автор книг Globalistan: How the Globalized World is Dissolving into Liquid War — «Глобалистан: как глобализованный мир растворяется в жидкой войне», Obama does Globalistan — «Обама создает Глобалистан» и ряда других) в своей статье под названием «Нет лучше бизнеса, чем война», опубликованной в гонконгском издании Asia Times: «Мало кто на Западе знает о том, что Ливия, а также Египет находятся на Нубийском водоносном пласте, то есть, на океане крайне ценной пресной воды. Поэтому так и получается, что эта то видимая, то невидимая война является жизненно важной войной за воду. Контроль над этим водоносным пластом просто бесценен — вот и возникает необходимость «спасти» ценные природные ресурсы от «дикарей и варваров».

Пепе Эскобар продолжает: «Этот водоносный пласт, находящийся на большой глубине и простирающийся на 4000 километров в пустыне, стал основой для проекта «великой искусственной реки», которую Каддафи построил за 25 миллиардов долларов, не взяв в долг ни единого цента у МВФ и Всемирного банка (какой плохой пример для развивающихся стран). Теперь эта река обеспечивает водой Триполи, Бенгази и все ливийское побережье. По оценкам ученых, количество этой воды сравнимо с объемом воды в Ниле за 200 лет.

А теперь сопоставьте это с так называемыми тремя сестрами — французскими компаниями Veolia (бывшая Vivendi), Suez Ondeo (бывшая Generale des Eaux) и Saur, которые контролируют более 40% мирового рынка воды». Эскобар задается отнюдь не риторическим вопросом: не будут ли разбомблены в результате авианалетов трубопроводы этой «искусственной реки»? Ведь вполне вероятен такой сценарий: если их разбомбят, то Франция получит крайне выгодные контракты по их «восстановлению». А заодно это станет последним шагом на пути приватизации всей этой воды — на сегодня бесплатной.

Катар, опираясь на поддержку натовских «бомбил», первым из арабских стран признавший ливийских «повстанцев» в качестве единственной законной власти в стране, сделал это уже на следующий день после того, как заключил с ними сделку на продажу нефти.

Список тех, кто получит премии с этой войны, если она закончится так, как ее итоги планируют основные инициаторы, данными примерами далеко не ограничивается.

НОАК и экономические интересы Китая

При этом речь идет не о банальном переделе ливийского рынка. Картина гораздо шире. Нефть, газ, наращивание добычи и соответственно удешевление сырья для никак не могущих выбраться из кризиса «ведущих экономик», строительные, оружейные и иные контракты, вода, демонстрация назидательного урока всем проводящим «независимую» линию странам.

КНР, претендующая в перспективе потеснить «западных хозяев мира», если можно так сказать, «с пониманием» относится к данному развитию событий — проводя масштабную ускоренную модернизацию Народно-освободительной армии Китая (НОАК).

«2,3 миллиона китайских солдат в ближайшее время получат не только больше денег, но и современные, в том числе наступательные, виды вооружений третьего поколения. Перед ними будут также поставлены перспективные задачи по обеспечению в различных регионах мира защиты интересов второй по размеру экономики и глобальной торговой державы. Прежняя концепция народной войны и народного ополчения, предусматривавшая защиту Китая от агрессии и обеспечение безопасности его территории, внутренних водоемов и территориальных вод, уже не отвечает современным требованиям», — пишет в статье под названием «Глобальные амбиции китайской армии» Die Welt. А китайцам действительно есть что защищать.

По данным Heritage Foundation, на конец 2010 года объем китайского промышленного и финансового участия в арабском мире составлял около 37 млрд долларов, в Африке — 43, в Западной Азии (включая Иран) — 45, в Восточной Азии — 36, в Тихоокеанском регионе — 61 и в Европе — 34 млрд долларов.

Есть ресурсы? Para bellum!

Проблема недостатка ресурсов, и прежде всего энергетических, очевидная для ряда стран уже сейчас, в любой момент может привести к возникновению очередного военного конфликта, а в недалеком будущем и вовсе стать причиной начала новой мировой войны.

Таковы выводы исследования британского банка HSBC. Анализируя их, экономический эксперт и один из ведущих британских экономических обозревателей Джереми Уорнер в своей колонке в The Daily Telegraph также отмечает, что государства, промышленность которых станет задыхаться от недостатка ресурсов, будут вынуждены делить их скудный запас методами, которые пока считаются недопустимыми — например, военными. То есть уже не маскируясь никакими ширмами и фиговыми листочками формальных поводов. Как мы видим, подготовительная работа в этом направлении уже идет. Слова из крыловской басни «Ты виноват лишь тем, что хочется мне кушать» становятся все более актуальными.

А ситуация с ресурсами усугубляется гораздо быстрее, чем думают многие.

Недавно французский сенатор от партии «Союз за народное движение» Жак Блан опубликовал доклад, в котором говорится о возможной угрозе перебоев в поставках некоторых металлов, минералов и уязвимости в этом плане Европы. За последние годы список необходимых поставок существенно расширился: на сегодняшний день зависимость Европы от иностранных поставщиков распространилась на четыре десятка позиций. Некоторые из этих материалов имеют двойное стратегическое значение: они необходимы для электронной промышленности и используются в ВПК; другие незаменимы при производстве электромобилей и гибридных авто. «В большинстве случаев замены им нет», — констатирует Блан. Он убежден: «Необходимо срочно гарантировать бесперебойные сырьевые поставки». А как их можно гарантировать? Стопроцентная гарантия может быть только в одном случае — когда ты сам их контролируешь. Обладатели ресурсов и развивающиеся страны это понимают. Отсюда и рост их военных расходов, который подчас опережает даже рост национальных экономик.

Так, например, по оценке SIPRI, наиболее удивительным является значительный рост военных расходов стран Южной Америки, у большинства из которых существует масса накопившихся социально-экономических трудностей и отсутствует реальная военная угроза. Тем не менее, в 2010 году государства Южной Америки потратили на «оборонку» 63,3 млрд долларов, что на три миллиарда долларов больше, чем годом ранее. Большую часть военного роста обеспечила Бразилия — 2,4 млрд долларов. Военные расходы последней в 2010 году увеличились по сравнению с 2009 годом на 9,3%.

Ангола, Нигерия, Марокко и Алжир увеличили военные расходы на 19,2, 14,6, 6,6 и 5,7 процента соответственно. На 26% повысила свои траты на оборону Монголия. Выросли соответствующие расходы и других стран — обладателей ресурсов.

Чтобы не растерзали

Одним из таких государств является и Россия. Наша страна волею судьбы на протяжении всей своей истории была зажата между агрессивным Западом («Drang nach Osten» — «Натиск на Восток», судя по расширению НАТО, никто не отменял уже на протяжении как минимум 770 лет) и «дикой степью». Выжить в этих условиях, между молотом и наковальней, можно было, только напрягая все силы. Отсюда и специфический характер отечественной экономики — мобилизационный, централизованный, с крупным государственным сектором и военно-промышленным комплексом. Данная проблема особенно актуальна сегодня. Если Китай — это «мастерская мира», то Россию с уверенностью можно назвать его кладовой. Вот что писал по этому поводу основатель Римского клуба и Экономического комитета Северо-Атлантического института (мозговой центр НАТО по глобальным экономическим проблемам) Аурелио Печчеи: «В сентябре 1967 года я имел возможность совершить поездку по Сибири. Это позволило мне увидеть воочию и получить фактические доказательства изобилия в этом регионе нетронутых запасов чистой воды, лесов, минеральных руд и пространства — обширнейших малонаселенных плодородных земель...».

О необходимости поделить эти богатства, которыми наша страна, по мнению целого ряда зарубежных политиков, «экспертов» и других публичных людей, «владеет несправедливо», говорилось уже не раз.

В своем недавнем выступлении президент РФ Дмитрий Медведев особо подчеркнул: «Мы не можем оставить нашу страну без достаточного развития Вооруженных сил и правоохранительных органов. Нас просто растерзают».
Да, учитывая мировые тенденции и наши отечественные проблемы, угроза быть растерзанными действительно существует.

По оценке Министерства обороны России, отечественная промышленность сегодня не в состоянии выпускать некоторые образцы военной продукции, которая бы удовлетворяла современным требованиям.
В 2009—2010 годах общий объем государственной поддержки предприятий ОПК составил около 220 млрд рублей, но это, к сожалению, кардинальным образом общую негативную ситуацию в отрасли не улучшило.

В Постановлении XII съезда Всероссийского профсоюза работников оборонной промышленности (7 апреля 2011 года) в частности говорится:

«Ситуация на предприятиях и в профсоюзных организациях остается сложной. Многие предприятия и организации промышленности продолжают работать крайне неустойчиво, растет число убыточных предприятий. Количество убыточных предприятий к концу 2010 г. по отношению к 2006 г. выросло и составило: по обычным вооружениям — 36,2%; по боеприпасам и спецхимии — 52,0%».

«Продолжает падать численность работающих в промышленности. За отчетный период она сократилась на 23,2%, что в целом составило более 90 тыс. человек. Продолжается отток специалистов, возникают кадровые проблемы. Увеличивается средний возраст работников, который в ряде коллективов, особенно в научных организациях, превышает 50 лет».

«На деятельность предприятий негативно сказываются последствия несвоевременного предоставления работ и услуг по государственному оборонному заказу, постоянный рост цен на топливно-энергетические ресурсы, материалы, комплектующие. Загрузка многих производств остается на крайне низком уровне».

Участники съезда посчитали необходимым обратиться к президенту страны. В документе, в частности, говорится: «Принимаемые органами власти решения не позволяют коренным образом переломить ситуацию, которая ухудшается и может в ближайшее время привести к безвозвратной потере многих производств и возможности выпуска серийной продукции, ликвидации десятков тысяч рабочих мест и, как следствие, банкротству предприятий».

В настоящее время в состав сводного реестра организаций ОПК включены 1383 организации, расположенные в 64 субъектах Российской Федерации. Многие из этих объектов отечественной экономики уникальны, и их развитие важно не только с точки зрения национальной безопасности, но и с точки зрения прорыва в следующий технологический уклад. Чтобы достойно противостоять вызовам XXI века, и прежде всего попыткам основных мировых игроков решать свои экономические проблемы военным путем, России необходимо проявлять более высокую заботу о своем оборонном блоке.

Слова Александра III о том, что у России есть только два союзника: ее армия и флот, и сегодня звучат так же актуально, как и в прошлые века.

расписание оразы

расписание уразы

расписание рамазана

расписание рамадана