Русская Православная Церковь намерена возродить православную миссию и церковно-приходскую организацию в Китае. Об этом 15 марта заявил председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев): «Сегодня православные верующие Китая страдают из-за отсутствия священников и регулярных богослужений. Русская Православная Церковь как Церковь-мать заинтересована в восстановлении деятельности Китайской Автономной Православной Церкви (КАПЦ). На данном этапе наша Церковь готова оказывать всестороннюю помощь китайским верующим, и в первую очередь в появлении китайских священников». Известно, что в Китае насчитывается до 15 тыс. православных верующих, в основном это потомки русских эмигрантов или крещенных в дореволюционное время китайцев, при этом в миллиардной стране всего четыре официально зарегистрированных прихода КАПЦ.

На вопросы об организации и о приходской жизни Русской Православной Церкви не только в КНР, но и во всей Восточной Азии обозревателю «НГР» Владиславу МАЛЬЦЕВУ отвечает настоятель православного храма святых Петра и Павла в Гонконге и председатель одноименного православного братства протоиерей Дионисий ПОЗДНЯЕВ.

– Где и как сегодня в Восточной Азии представлены Русская Православная Церковь и другие Православные Церкви?

– Приходы Русской Православной Церкви сегодня есть в крупнейших городах Восточной Азии: Токио, Пхеньяне, Улан-Баторе, Бангкоке, Сингапуре, Джакарте, Гонконге, Паттайе. Также совершаются регулярные богослужения в храмах на территории дипломатических представительств России в Пекине и Шанхае. Недавно открыт православный монастырь в Ратчабури (Таиланд). К сожалению, РПЦ пока не имеет своих учебных заведений в странах Восточной Азии.

Стоит отметить, что у РПЦ нет отдельных епархий в регионе. Все приходы находятся в ведении управления зарубежными приходами Московского Патриархата, хотя, конечно, существуют регулярные контакты между приходами в Восточной Азии и епархиями РПЦ Сибири и Дальнего Востока. Для сравнения: Константинопольским Патриархатом, чьи приходы есть в Индонезии, на Филиппинах, в Сингапуре, Южной Корее, Гонконге, в Восточной Азии, созданы три крупные канонические епархии – Гонконгская митрополия, Сингапурская епархия и Корейская митрополия.

Помимо приходов РПЦ, в Восточной Азии представлены две автономные Православные Церкви в юрисдикции Московского Патриархата – Японская и Китайская, несколько приходов РПЦЗ (признающих объединение с Московским Патриархатом) действуют в Южной Корее и в Индонезии.

Из других поместных Православных Церквей есть приход Румынского Патриархата в Японии, для румын, живущих в этой стране. Вопреки тому, что порой утверждают в России, приходов Антиохийского Патриархата на Филиппинах пока нет, хотя есть планы их создания.

– Как происходит взаимодействие, возможно – конкуренция, с приходами иных православных Патриархатов в регионе?

– Не говорил бы о конкуренции – все-таки Церкви различных юрисдикций разделены лишь административно. В догматическом, экклезиологическом смыслах мы представляем собой единое тело Православной Церкви. Во многих странах складываются формы сотрудничества – румынский иеродиакон служит на приходах Московского Патриархата в Таиланде, а русский священник служит на приходе Константинопольского Патриархата в Сеуле. Православие не является достоянием греков или русских – поэтому в Азии, где христиане в меньшинстве, мы, опираясь на историческую традицию присутствия в регионе ближайшей к странам Восточной Азии Русской Православной Церкви, стараемся вместе свидетельствовать о православии.

– Что собой представляет православная паства в Гонконге и – шире – в Восточной Азии в национальном плане?

– Паства Православной Церкви в указанном регионе многонациональна, неоднороден и ее социальный состав. Это позволяет считать Православную Церковь в различных странах Восточной Азии Церковью, открытой для всех – без национальных, языковых или социальных барьеров. И у Константинопольского, и у Московского Патриархатов есть понимание того, что в Восточной Азии православие носит прежде всего миссионерский характер. По моему убеждению, задача пастырского окормления соотечественников в Восточной Азии носит временный характер – здесь не сформированы устойчивые диаспоры традиционно православных народов. Чаще всего иностранцы не живут в Азии постоянно, поэтому основные усилия должны быть направлены на местное население. Хотя, конечно, вопрос языка играет роль: русские любят приходить туда, где служат по-русски, а греки туда, где можно молиться на греческом.

Например, в моем приходе в Гонконге по национальному признаку прихожане делятся примерно так: 70% – русские и украинцы, 15% – китайцы, 15% – американцы, французы и граждане других стран. В целом же русские в приходах РПЦ в Восточной Азии составляют большинство (кроме Индонезии – там прихожане преимущественно индонезийцы). В Китае вообще особая ситуация – есть приходы КАПЦ, прихожане в основном – очень сильно ассимилировавшиеся с китайцами потомки русских поселенцев. В приходах при диппредставительствах в Китае прихожане – русские и некоторые иностранцы (больше всего американцев). В Южной Корее, где в приходе Константинопольского Патриархата служит наш священник, наши прихожане – большей частью корейцы, однако представлено некоторое число и всех других иностранцев. В Сингапуре – русскоязычный приход Московского Патриархата и довольно пестрый по составу приход Константинопольского Патриархата. В общем, везде разная ситуация.

– Использует ли Русская Православная Церковь и иные Православные Церкви в Восточной Азии элементы традиций местных народов (оформление храмов, приближение к местным обрядам)? Как обстоит дело с переводом церковной и богослужебной литературы на местные языки? Происходит ли при этом внесение в жизнь и быт Церкви каких-то более близких местным жителям слов и понятий (известно, что западные миссионеры порой переводят для китайцев новозаветное «Я хлеб жизни» как более понятное этому народу «Я рис жизни»)?

– Общей практикой православных приходов в Азии является использование местных языков и элементов культуры (например, в Китае, Таиланде и Индонезии местные мастера занимаются резьбой иконостасов и подсвечников, вносят в их оформление местные элементы). В Китае есть обычай освящения чая нового сбора. В Таиланде принято перед входом в храм снимать обувь. Везде есть какие-то местные особенности, которые придают приходам свой колорит. Однако важнейшая работа – перевод богослужебных и вероучительных книг на местные языки, что необходимо как механизм для жизни православной традиции в контексте азиатских культур. Пример с использованием слова «рис» – частный, вообще в Китае широко распространен хлеб, поэтому в основных переводах Евангелия именно слово «хлеб» используется в приведенной вами цитате. Хотя есть разные опыты, например: «В начале было дао» – один из вариантов перевода первых слов Евангелия от Иоанна.

– Направляют ли на обучение в российские семинарии и духовные академии студентов из числа местных жителей и какова их дальнейшая судьба в епархиях РПЦ? Как в целом представлены в Восточной Азии среди православного духовенства, с одной стороны, русские и греки как представители стран – центров православия, а с другой стороны – представители местных народов?

– В настоящее время в Московской и Белгородской духовных семинариях и в Московской духовной академии обучаются студенты из Китая и Монголии, уже завершили обучение студенты из Таиланда, Индонезии и Кореи, готовятся к поступлению студенты из Китая и Лаоса. Рукоположены в священный сан корейские, тайские и индонезийские выпускники наших духовных школ. Во всех странах Восточной Азии есть как греческие, так и русские священники – однако необходимо присутствие клириков из числа местных народов, именно на них лежит значительная часть работы по проповеди слова Божьего своим соотечественникам. Настоятелями некоторых приходов в Восточной Азии служат представители местных народов: в Пхеньяне (корейцы, выпускники МДС), Таиланде (иерей Даниил Ванна – выпускник Санкт-Петербургской духовной семинарии). В Японии и Корее практически весь клир состоит из священников коренных национальностей, то же можно сказать и об Индонезии (там клирики – выпускники Московской и Белгородской духовных семинарий). В Китае вопрос рукоположения китайских клириков еще ожидает своего решения, пока он не будет решен, положение Православной Церкви в Китае не может считаться нормальным.

– Вы также являетесь председателем общественной организации Совета соотечественников в Гонконге. Что представляет собой русская диаспора в этом городе и в других местах Восточной Азии?

– В Гонконге русская диаспора немногочисленна – около 600 человек, хотя наблюдается ее рост, восемь лет назад русских было раза в два меньше. В Сингапуре проживают около 2 тысяч наших соотечественников, несколько тысяч обитают постоянно в Таиланде. В разных странах существуют разные тенденции миграции, от страны к стране ситуация весьма различается. Практически нигде (кроме Японии) уже невозможно встретить потомков белой эмиграции – в 60–70 годы ХХ века почти все они уехали из Азии, поэтому речь здесь идет о новой миграции, причем не носящей характер постоянной.

– Как складываются отношения с местными представителями неправославных христианских Церквей? Отличаются ли они по составу своих прихожан от православных общин? Как в целом чувствуют себя христиане разных конфессий в окружении нехристианских народов Восточной Азии?