Революционный призрак снова появился в Грузии. С 21 мая идут акции протеста, анонсированные оппозиционным «Народным форумом». Они проходят, как в столице Грузии, так и в Батуми. И лидер этого «форума», бывший спикер национального парламента Нино Бурджанадзе, уже квалифицировала массовые акции как «начало революции».

Другой лидер оппозиции, бывший министр обороны Грузии Ираклий Окруашвили изначально объявил, что тоже вернется на родину из вынужденной эмиграции, чтобы встать плечом к плечу с противниками президента. Как бывший военный министр, он выразил надежду на помощь армии и спецслужб, которые в час Х откажутся «стрелять в собственный народ» и протянут восставшим руку помощи. Однако в самый канун «часа Х» политический эмигрант отказался от своей первоначальной затеи. В его партии отмечают, что корректировка планов Окруашвили связана с разногласиями с «Народным форумом» по тактическим вопросам. «Мы предоставляем Народному собранию полную свободу действий, и будем наблюдать за тем, как будет действовать Бурджанадзе», — заявили представители Окруашвили.

У официального Тбилиси, естественно, прямо противоположная точка зрения. Представители парламентского большинства, а также лояльные президенту и правительству СМИ уже поспешили объяснить выступления «рукой Москвы». Эта версия усваивается населением тем легче, что практически в самый канун начала массовых акций оппозиции грузинский парламент сразу в трех чтениях единогласно проголосовал за резолюцию о «геноциде черкесов», совершенном Российской империей. Данное решение, конечно, к самому «черкесскому вопросу» имеет мало отношения. Но Тбилиси попытался использовать «северокавказскую карту», как оружие возмездия против России, ответив признанием «геноцида» на признание абхазской и югоосетинской независимости.

С одной стороны события, описанные выше, создают эффект déjà vu. Оппозиция всякий раз, начиная свои акции, устанавливает крайний срок для режима Саакашвили. Так было и в минувшие годы, когда противники грузинского президента проводили «гражданские парады» в канун одного из главных национальных праздников. Напомним, что 26 мая 1918 года была провозглашена первая независимая Грузинская демократическая республика (она просуществовала до 1921 года). Этот день, как правило, становится серьезным испытанием для властей и моментом своеобразного смотра (удачного или нет — другой вопрос) оппозиционных сил. При этом, не успевают утихнуть восторги по поводу очередной консолидации противников власти, как новые расколы сотрясают их ряды. Пример с Окруашвили и Бурджанадзе – новое подтверждение старой тенденции.

Власти же, имея дело с оппозицией, всякий раз обвиняют ее в связях с Москвой и в неразборчивости в выборе средств и методов. Тот факт, что нынешняя героиня очередного акта драматического противостояния власти и оппозиции Нино Бурджанадзе после «пятидневной войны» посещала Москву и демонстрировала готовность к диалогу с Россией, теперь используется против нее всеми проправительственными изданиями.

Вообще постсоветской Грузии не привыкать к революциям и переворотам. Это единственное государство на европейской части территории бывшего СССР, которое не знало мирной смены власти. Первый президент независимой Грузии покинул свой пост в результате государственного переворота, маленькой гражданской войны в Тбилиси и большой войны в Мегрелии. Второй президент Эдуард Шеварднадзе ушел в отставку после скандальных парламентских выборов, переросших в «революцию роз». Что же касается Михаила Саакашвили, то тень фальсификации сопровождает его с момента подсчета голосов ЦИК Грузии в январе 2008 года, во второй президентской кампании. И начатая им конституционная реформа (предполагающая перераспределение полномочий в пользу премьер-министра) рассматривается в стране многими как вариацию «путинского сценария», при котором Саакашвили сможет благополучно переместиться в кресло главы правительства. Такой вариант сам действующий президент (по крайней мере, пока) не исключил полностью. А значит, власти продолжат нести бремя на себе нелегитимности.

Однако нынешние массовые акции в канун большого государственного праздника имеют некоторые заметные особенности, на которые стоило бы обратить внимание. «Призрак революции» весной 2009 года, казалось бы, полностью отступил. В мае 2010 года власть выиграла первые прямые выборы мэра столицы Грузии (им стал Гига Угулава, которого многие прочат в преемники Саакашвили) и получила контроль над местными сакребуло (представительными органами). Тогда же Саакашвили испытал «второе рождение» на международной арене, когда его вновь стали активно принимать и посещать американские и европейские лидеры разного уровня. Казалось, что внешний мир понял: власть в Грузии всерьез и надолго, оппозиция слаба и распылена, надежды на скорую смену режима нет. Однако недовольство властью никуда не исчезло. Тем паче, что власти Грузии (как это бывало раньше) какие-то прагматические резоны США и стран ЕС восприняли, как очередной карт-бланш. Отсюда и непродуманные действия и даже авантюры. Здесь можно говорить и о наращивании военного присутствия в Афганистане (и как следствие, — жертвах среди грузинских военнослужащих). В этом же ряду и северокавказские комбинации, которые были нацелены не только на то, чтобы насолить России, но и вызвать ее импульсивную и непродуманную реакцию (так раньше бывало не раз), чтобы столкнуть ее с Западом (в первую очередь, с США). Во внутренней политике, пожалуй, главной инициативой было перераспределение полномочий в пользу премьера после выборного цикла 2012-2013 гг. Мера эта была реализовывалась в период политического «междубурья», поскольку после завершения кампании по выборам местных органов власти в мае 2010 года до новых избирательных баталий оставался существенный временной промежуток. Власть рассчитывала на то, что оппозиция не сможет в это время мобилизоваться и дать жесткий ответ.

Радикальная часть оппозиции решила по-иному. Бурджанадзе рискнула и, хотя не выиграла, но и нельзя сказать, чтобы тотально проиграла. Ей удалось практически сразу же добиться прямого эфира. Митинги ее сторонников были показаны на двух общенациональных каналах ТВ. Другим несомненным успехом экс-спикера парламента стала кооперация с западным дипломатическим корпусом, расположенным в столице Грузии (встреча Бурджанадзе и посла Франции в Грузии Эрика Фурнье). Этим самым бывший спикер дала недвусмысленно понять: ее прежде всего беспокоит позиция Запада. И было бы трудно ожидать чего-то иного от бывшей соратницы Михаила Саакашвили, одного из лидеров «революции роз» и даже в некоторый момент и.о. президента страны. Вряд ли можно считать «пророссийским» и другого «несистемного» ныне оппозиционера Ираклия Окруашвили, бывшего министра обороны и внутренних дел, лично ответственного за «разморозку» конфликта в Южной Осетии летом 2004 года, человека, который обещал встретить новый год в Цхинвали и сравнивал жителей России с потребителями фекалий.

Нынешние грузинские акции проходят также на фоне формирования «нового Ближнего Востока». Эти события оказывают серьезнейшее влияние на постсоветских оппозиционеров. Свидетельством тому — растущие выступления противников власти в соседних с Грузией Армении и Азербайджане. Понятно, что для повторения сценария Туниса, Египта или Ливии нужны предпосылки, которые привели к цепи революций, ставших теперь известными, как «арабская весна». Но правда и то, что всегда есть соблазн перенести чужой опыт на свою почву и попробовать его воплотить. Здесь есть и расчет на западное общественное мнение, которое на сегодняшний день готово видеть в египетских или тунисских массовых акциях проявления демократии и сопротивления диктатуре. Насколько это убеждение справедливо — другой вопрос.

В этой связи, каким бы образом ни развивалась ситуация в Грузии в дальнейшем, надо сказать определенно: внешнеполитический курс страны после гипотетического ухода Михаила Саакашвили вряд ли станет пророссийским.

Поездки Бурджанадзе или Ногаидели в Москву никого не должны вводить в заблуждение. Оппозиция — на то и оппозиция, чтобы критиковать власти и искать прорехи в ее деятельности. В вопросах территориальной целостности и ориентации на западные страны и институты и Бурджанадзе, и Окруашвили будут продолжать курс своего предшественника. Вероятно (в особенности в случае с Бурджанадзе) это будет делаться не так топорно, и не ценой лобовой конфронтации с Россией (отсюда и стремление прощупать почву в Москве). Но как бы то ни было, иллюзий на этот счет быть не должно. Максимум возможного — это перевод «сакральных тем» в прагматическую плоскость и отказ от демонстративных недружелюбных акций в отношении РФ.

Впрочем, хоронить нынешнюю грузинскую власть пока что рановато. У нее есть на руках немало козырей.

Во-первых, патриотическая мобилизация.

Историкам еще предстоит узнать, какие конкретно соображения подтолкнули парламент Грузии (где правящая партия составляет большинство и контролируется государственной канцелярией) принять резолюцию по «геноциду черкесов». Обращение черкесских активистов лежало в парламенте уже с марта прошлого года. Но «ноги» документу приделали в считанные дни, приняв резолюцию сразу в трех чтениях после получение заключения четырех парламентских комитетов. Не исключено, что жесткое противопоставление Москве, по мысли Саакашвили и членов его команды, должно было снова отвлечь народ от недовольства правительственной политикой и экономической ситуацией. И этот аргумент у власти всегда под рукой, терять его никто не собирается.

Во-вторых, отсутствие у оппозиции единого и непререкаемого лидера.

Слишком уж много в рядах грузинских «недовольных» бывших высокопоставленных чиновников, у которых не просто какие-то абстрактные прегрешения, а конкретный негатив в отношениях со «старыми оппозиционерами». С этим багажом в маленькой республике расстаться нелегко.

В-третьих, нельзя сбрасывать со счетов ресурс поддержки со стороны Запада.

Конечно же, речь не идет о конспирологических теориях. Но за 2008-2011 гг. Саакашвили многократно доказал США и НАТО свою верность (уже упомянутая активизация грузинского участия в Афганистане не фоне пассивности европейских союзников Вашингтона). И Запад очень не хочет, чтобы власть в Грузии снова поменялась в ходе уличных акций. В этом случае все построения об успешной демократической трансформации развеются, «как с белых яблонь дым».

Каковы же тогда основные выводы, которые можно сделать из майских событий 2011 года? Во-первых, чрезвычайная жестокость грузинского спецназа и эмоциональная реакция Саакашвили, заговоришего о теориях заговора, открыто указывают на то, что президент Грузии готов на самые отчаянные меры, чтобы сохранить (или продлить) свою власть. Использование такой силы против политических оппонентов явно было намеренным, призванным запугать любого, кто хотя бы задумается о смене режима.

Во-вторых, чрезмерно острожная реакция западных посольств на события в Тбилиси представляет собой по-настоящему большую потенциальную опасность. Опыт 2008 года показал, что отсутствие четких сигналов из Вашингтона и Брюсселя способно создать иллюзию полной поддержки режима в Тбилиси, включая антидемократические действия правительства, подобные этим. Можно задаться неудобным вопросом: что еще должно сделать грузинское правительство со своим народом, чтобы политические классы западных стран начали более критично подходить к этому «светочу демократии»?

В-третьих, после августовских событий 2008 года интервенция России крайне маловероятна. Хотелось бы верить, что у следующих правителей Грузии, даже если они выйдут из рядом действующей оппозиции, окажется трезвое понимание границ страны. В любом случае, любая российская инициатива в этом направлении лишь подтвердит подозрения Запада по поводу якобы «истинных намерений» Кремля образца 2008 года.

Автор — приглашенный научный сотрудник (Visiting Fellow) Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон.