Газета "Наш Мир"
В данной работе пересматриваются элементы, определяющие кризис
американской гегемонии и общий кризис капитализма, который происходит в
настоящее время. Переосмыслению подвергнутся процессы, вызвавшие
экономический кризис, а также будет предпринята попытка пересмотреть
кризис гегемонии в более жестком ключе.
Предположение заключается
в том, что происходит передача власти от старых экономик большой
семерки другой экономической группе, но при этом идет борьба за власть
между ослабевающими мировыми державами, а новые не выдвигают каких-либо
инициатив. Все указывает на то, что страны новой большой семерки ведут
себя в Латинской Америке, как и прежний состав этой группы. Похоже,
происходит смена эпох, предполагающая, в свою очередь, изменение
мирового порядка.
Кризис гегемонии и его развитие в 2007-2011 годах
Те,
кто размышляли над нынешним кризисом, должны были заметить, что он
проявился в извилистых волнах, похожих скорее на акустические колебания,
чем на буквы. Очевидным является то обстоятельство, что нынешний кризис
имеет две скорости. Это указывает на то, что экономика США уже не
играет своей роли локомотива мирового экономического роста, каковым она
была в период с 1930 по 1990 год. Говорили, что если у США насморк, то у
мировой экономики воспаление легких. Но правда заключается в том, что
воспаление легких у США привело к простудным заболеваниям в ряде стран
Южной Америки, эпидемии гриппа в странах Карибского бассейна и, вызвав
краткосрочную головную боль, оставило в покое Азию. А вот более зрелым и
взаимосвязанным между собой экономикам воспаление легких передалось в
полном объеме, поразив сначала финансовую систему, затем
производственную сферу, а после сокращения бюджетных ассигнований,
сказался на потреблении и государственных расходах. Различие между
нынешним кризисом и кризисом 1929 года заключается в государственном
долге промышленно развитых стран, который в ту пору не имел такого
объема. Кризис 1929 года поразил развивающиеся экономики по той же самой
причине, что и в 1981 году: повышение процентных ставок и падение цен
на сырье. Сейчас дело обстоит по-другому.
Хотя до кризиса еще не
было очевидно, что богатые Европа и Япония имеют высокую задолженность,
после 2007 года они, вместе с США, стали ощущать последствия высокой
задолженности государства и частных компаний. Масштабы проблемы 2007
года в дальнейшем были не столь очевидны для США, которые, накопив
огромный внутренний потребительский долг, не ожидали, что попадут в
сужающуюся воронку. Предполагалось, что после пересмотра ипотечных
счетов экономический рост возобновится. По прошествии четырех лет все
предполагают, что ни в одной из промышленно развитых стран, за
исключением, разве что, Германии, экономического роста не произойдет.
То, что возникло в качестве финансовой проблемы, как в 1929 году,
становится гораздо более серьезной проблемой производственной сферы и
правил игры. Хотя это может показаться чисто теоретическим вопросом,
следует помнить о том, что сокращение бюджетных расходов, которого МВФ
требует от европейских стран, аналогичны тем, которых он в свое время
требовал от Латинской Америки. Таким образом, их теоретические воззрения
не претерпевают каких-либо изменений, хотя этот кризис породили именно
тезисы о том, что нерегулируемые рынки сами решают свои проблемы, и чем
меньше вмешательство государство в управление экономикой, тем выше
экономический рост.
Некоторые достижения в области изменения мирового порядка
Международные
институты, созданные для обслуживания послевоенного мироустройства,
медленно, но верно устаревали. Мировой порядок, основанный на
американской гегемонии и модели Американского мира (Pax americana),
пришел к своему концу. Присвоение права развязывать войны и размывание
целей войны являются составной частью заката гегемонии. Невозможность
навязать свои правила игры миру и возглавить выход из кризиса, по всей
видимости, еще более укрепляют понимание необходимости изменения
мирового порядка.
Всемирная торговая организация стала первым
институтом, создание которого на завершающем этапе предыдущего мирового
порядка сделало его устаревшим еще до начала работы. США подорвали
многостороннее мироустройство в своих собственных интересах, создав
систему двустороннего мира. Тем самым многосторонне мироустройство,
возникшее после войны, ушло в небытие, открыв дорогу новому
соперничеству. Во время правления Буша-младшего проводился
неоконсервативный курс, всячески противившийся многостороннему
мироустройству, что стало красноречивым свидетельством изменения
мирового порядка. Если новая схема международных отношений зиждется на
двусторонних договоренностях во всех областях, то конкуренция ослабит
позиции мирового гегемона и откроет новые возможности перед набирающими
силу региональными державами. Развивая эту мысль, следует предположить,
что использование доллара в качестве международного платежного средства
пойдет на убыль вместе с изменениями в международной валютной системе,
тяготеющими к регионализации. Ввиду волатильности курса доллара,
набирает силу тенденция к использованию региональных валют при
международных расчетах. Это наблюдается в отношениях Китая, Бразилии и
России со странами, входящими в сферы их влияния. Утрата гегемонии США
очевидна, а ее поддержание военными средствами, скорее всего, не даст
нового толчка экономическому развитию этой страны, а скорее наоборот,
лишь усилит спад в экономике и поставит под большой вопрос ее
политическую легитимность.
Говоря о мировой политической
экономике, профессор Гарвардского университета Джон Джерард Ругги (John
Gerard Ruggie) предложил в 1982 году определить мировой порядок как
общественное учреждение, на которое направлены ожидания участников
данной конкретной области международных отношений. Мировые порядки,
утверждает ученый, подобны языку: мы можем рассматривать их в качестве
составной части «языка государственного действия». «Образование и
преобразование мирового порядка может конкретно проявляться в
интернационализации политической власти». И добавляет: «При создании
либерального порядка определенное место отводится рациональному
функционированию рынка. Однако это не означает, что власть не оказывает
никакого влияния на этот порядок. Это означает, что власть выстраивает
своим отношения таким образом, чтобы в первую очередь предоставить
наибольшую свободу для развития рынков, а не ставить им преграды».
Однако это не дает возможности понять, почему происходят изменения
мировых порядков.
Как считает Ругги, структура
интернационализации политической власти отражает слияние власти с
законными социальными целями. Именно социальные цели отличают одну и ту
же инициативу, исходящую от двух разных полюсов власти. Форма может быть
одной и той же, но содержание при этом разное. Чтобы понять содержание,
необходимо проанализировать слияние власти с социальными целями и как
политические круги переносит это в область международных отношений.
«Отношения между экономическими укладами и международными сделками
обязательно будут носить проблематичный характер, поскольку в сферу
компетенции мирового порядка входит поведение одного государства по
отношению к другому и обоих по отношению к рынку, но не рынка как
такового». «Международные экономические уклады создают благоприятную
обстановку для конкретных международных операций, которые их участники
воспринимают в качестве дополнительного элемента слияния власти и
социальных целей, являющегося неотъемлемой частью этих укладов».
Реалистичная
модель предлагает один источник и два направления изменения мирового
порядка, указывая на укрепление или ослабление мирового гегемона, на
начало или завершение той или иной фазы. Необходимо учитывать все
вышесказанное для того, чтобы понять, как в различных районах мира
образуются новые политико-экономические пространства, из которых
складывается реальность пост-Американского мира. В этой реальности на
первый план выходят набирающие силу региональные державы, а также
формируется новая архитектура международной власти, отражая новые
направления торговых и инвестиционных потоков, исходящих от новых
полюсов власти.
В первые годы XXI века, по всей видимости,
происходила сильная ковариация между изменениями полюсов власти и
социальных целей. Отчасти это является отражением слабости старой
власти, олицетворением которой была большая семерка, возглавляемая США.
Проблемы снижения стоимости доллара по отношению к евро и валютам
латиноамериканских стран в период с 2002 по 2010 год. Они также
показывают оборотную сторону укрепления новых полюсов власти, динамику
экономического роста набирающих силу региональных держав в обстановке
всемирного кризиса, а также слабость старых полюсов власти.
Так
называемый пост-Вашингтонский консенсус отразился на дюжине стран
Латинской Америки, почти на всех странах Азии. В Европе происходит
свертывание социальных программ, принятых в послевоенные годы, что
вполне соответствует содержанию устаревшего Вашингтонского консенсуса,
выхолостившего содержание собственного проекта, как это ранее сделала
Великобритания.
Слабость гегемонии не означает ослабления
финансовых интересов, определяющих динамику капиталистического общества.
Просто все дело в том, что эти интересы не являются частью национальных
интересов. Подобно военным интересам, они превратились в самоцель, еще
больше ослабляя гегемонию.
Оскар Угартече - перуанский
экономист, сотрудник Института экономических исследований Национального
автономного университета Мексики. Президент Латиноамериканского
информационного агентства (ALAI) и координатор Экономической
обсерватории Латинской Америки (OBELA) |
