Газета "Наш Мир"
Вашингтон спорит о максимальном уровне задолженности; Брюссель
пристально смотрит в долговую пропасть. Но в основе своей у них
аналогичные проблемы. Государственные финансы США и Евросоюза вышли
из-под контроля, а их политические системы оказались слишком
неэффективными, чтобы справиться с данной проблемой. Америка и Европа
сидят в одной лодке, и эта лодка тонет.
Дебаты по поводу
долгов, идущие в США и ЕС, настолько устремлены внутрь и перегружены
деталями, что неожиданно малое количество людей улавливает связь. Однако
связи, превращающие эти проблемы в общий кризис Запада, должны быть
очевидны.
По обе стороны Атлантики сегодня уже ясно, что
экономический рост в докризисные годы в значительной степени
обеспечивался за счет опасного и ничем не поддерживаемого бума
кредитования. В США в эпицентре кризиса оказались домовладельцы; в
Европе это были целые страны, такие как Греция и Италия, которые
воспользовались низкими процентными ставками и начали брать в долг
неоправданно много.
Финансовый крах 2008 года и его последствия
нанесли мощный удар по государственным бюджетам, поскольку долги стран
начали резко увеличиваться. В Европе и США это единичное потрясение
осложняется демографическим бременем, которое увеличивает нагрузку на
бюджет, поскольку поколение «беби-бума» начинает выходить на пенсию.
И
наконец, экономический кризис ведет к поляризации политики по обе
стороны Атлантики, что существенно осложняет поиск рациональных решений
долговых проблем. Популистские движения на подъеме: это и движение
чаепития в США, и голландская Партия свободы, и Партия истинных финнов в
Европе.
Мысль о том, что Европа и США представляют две стороны
одного и того же кризиса, оседает в умах очень медленно, потому что
долгие годы элиты по обе стороны Атлантики подчеркивали различия между
американской и европейской моделями. Я потерял счет конференциям, в
которых участвовал в Европе, и на которых споры велись между двумя
лагерями: один страстно выступал за «гибкие рынки рабочей силы» в
американском стиле, а второй пламенно отстаивал европейскую социальную
модель, противопоставляемую Америке. Европейские политические дебаты
были аналогичными. Там присутствовала группа, желавшая увидеть, как
Брюссель берет пример с Вашингтона и становится столицей настоящего
федеративного союза; но были и такие, кто утверждал, что Соединенные
Штаты Европы создать невозможно. Но обе стороны были уверены в том, что
экономически, политически и стратегически Соединенные Штаты и Европа это
разные планеты – «Марс и Венера», как говорил американский ученый
Роберт Каган (Robert Kagan).
В американских политических дебатах
непохожесть Европы по-прежнему берется за отправную точку. Обвинения в
адрес Барака Обамы в том, что он импортирует «европейскую модель
социализма», используются для того, чтобы изобразить президента
антиамериканцем. Кое-кто с левого фланга действительно заглядывается на
Европу как на место, где некоторые вопросы решаются иначе и лучше –
например, то, что касается всеобщего здравоохранения.
Однако
сходство проблем двух регионов сегодня поражает больше, чем их различия.
Это увеличение задолженности, слабая экономика, все более дорогое и
неисправимое государство всеобщего благоденствия, страх перед будущим и
политический тупик.
США отчаянно пытаются взять под контроль
расходы по программам социального и медицинского страхования, и в этом
они очень похожи на страны Европы, чьи лидеры также ведут битву за
сокращение расходов на пенсии и здравоохранение. Многие европейцы верили
в то, что у американских политиков есть огромное преимущество, потому
что они действуют в настоящей федеративной системе. Кое-кто до сих пор
утверждает, что единственный способ стабилизации евро на долгосрочную
перспективу это переход к федеральной финансовой системе по образу и
подобию США. Но в данный момент политика Вашингтона даже менее
дееспособна, чем политика Брюсселя. Кажущееся невозможным проведение
серьезных дебатов о долгах и расходах (не говоря уже о реальном решении
проблемы) вызывает смех по поводу заявлений о том, что американская
политическая система это образец для Европы.
Конечно,
по-прежнему существуют заметные различия в дебатах по обе стороны
Атлантики. Доллар сохраняет солидный авторитет благодаря своей давней
истории. Политические разногласия, являющиеся главной причиной паралича
европейской системы, существуют между странами. Но в американских
дебатах отсутствуют параллели с острыми разногласиями между греками и
немцами. В Европе бесспорной является идея о том, что увеличение
налогов поможет решить проблему растущей задолженности. В Америке же в
самом центре политических споров стоит сопротивление республиканцев даже
намеку на налоговые повышения.
Зациклившись на своих
собственных проблемах и различиях, американцы и европейцы очень медленно
осознают наличие связи между двумя кризисами-близнецами. Но аналитики
из других стран чаще замечают общие тенденции. Среди китайских лидеров и
интеллектуалов сейчас стало нормой говорить о том, что западные люди
всех сортов и разновидностей должны прекратить «читать Китаю нотации»,
поскольку сами они переживают более глубокие политические и
экономические проблемы.
Критики Запада в Китае видят проблемы
Европы и США с жестокой ясностью, что обеспечивает большая дистанция
между ними. Тем не менее, китайская гордость и самоуверенность может
привести к преуменьшению того, в какой степени рост Китая и Индии
зависел от процветающего и уверенного в себе Запада. Если западная
болезнь усилится, появится соблазн испытать новые, более радикальные
лекарства. Если глобализация пойдет вспять, Китай может пережить свой
собственный экономический и политический кризис.
|
