Поистине, для тех, кто уверовал, делал добрые дела, выстаивал молитву и давал очистительный расход, ждет награда Господа.
Не познают они страха и печали.
(2:277)
Остерегайтесь (наказания Судного) Дня, в который вы будете возвращены к Богу.
Затем каждой душе полностью воздастся за то, что она приобрела, и они (души) не будут обижены.
(2:281)
Господи наш! Не уклоняй наши сердца после того, как Ты вывел нас на прямой путь,
и дай нам от Тебя милость: ведь Ты, поистине, - Податель!
(3:8)
Газета "Наш Мир" С таким на первый взгляд парадоксальным утверждением выступил
известный израильский политический аналитик и корреспондент газеты
Гаарец Йоси Мельман.
Мелман писал в связи с пятилетием
начала Второй ливанской войны, которая стала третьей по счету – после
Синайской кампании и Первой ливанской войны, - инициированной Израилем.
Мельман
отмечает, что для такого государства, как Израиль, война является
действительно крайним и последним выбором, и поэтому к анализу ее итогов
следует подходить более серьезно, чем это принято, с учетом не только
непосредственных тактических, но и глобальных геополитический
последствий.
При обсуждении Второй ливанской войны, как правило,
пишут о многочисленных грубых тактических ошибках: неправильной
дислокации сил, отсутствии внятного плана кампании, неспособности
защитить тыл от ракет "Хизбаллы", ставке только на всесокрушающую мощь
ВВС, отсутствии связи между подразделениями на поле боя и командованием.
При этом из поля зрения большинства комментаторов ускользает
тот факт, что Израиль вышел из войны, приобретя значительные
стратегические преимущества.
Мельман перечисляет их: "На
северной границе – пять лет спокойно. Вопреки желаниям "Хизбаллы". В
Южный Ливан введены подразделения ливанской армии и UNIFIL. Вооруженные
террористы больше не могут свободно перемещаться вдоль израильской
границы. Укрепленный район "Хизбаллы" вдоль ливанской границы разрушен.
Все эти ограничения значительно усложняют деятельность "Хизбаллы" Пять
послевоенных лет шейх Насралла провел в бункере, опасаясь выйти на свет
белый из-за вполне реальной угрозы израильского покушения. Престиж
ЦАХАЛа, фактор сдерживания и устрашения в израильской внешней политике,
был восстановлен. Конечно, ракетные арсеналы "Хизбаллы" утроились, но,
скорее всего, это произошло бы в любом случае – с войной или без нее".
Но
самым важным итогом войны стала демонстрация прямой связи между Ираном и
"Хизбаллой". Не израильский премьер, а иорданский король Абдалла
сформулировал концепцию "шиитского полумесяца" – иранской экспансии на
суннитские территории через Ирак, Сирию и Ливан. До войны агрессивная
внешняя политика Ирана вызывала лишь озлобленные суннитские комментарии
за закрытыми дверями. Все, однако, изменилось после Второй ливанской
войны, когда об иранском экспансионизме заговорили открыто.
Мельман
пишет: "Немедленно после войны руководство иранского корпуса стражей
исламской революции, в частности генерал Кассем Сулеймани, обрушилось с
яростной критикой на руководство "Хизбаллы" за "безответственность" в
похищении израильских солдат, ставшем причиной израильского возмездия.
Сам Насралла, шокированный итогами войны, через несколько дней после ее
окончания заявил, что никогда бы ее не развязал, если бы осознал, к
каким тяжелым последствиям она приведет".
