Газета "Наш Мир"
На данный момент времени одной из наиболее актуальных тем во всех
СМИ является рассмотрение возможных путей выхода из кризиса в отдельно
взятой стране, а именно – в России. Но все основные варианты сводятся к
расчетам цен на нефть. И газ. О каком-то подъеме промышленности – ни
слова, кроме заклинаний о необходимости модернизации. При этом, когда
говорят о возможном подъеме производства, становится понятно, что все
эти программы разрабатывались кем угодно, только не производственниками.
А потому ничего, кроме смеха, эти декларации не вызывают.
Например,
во всем мире производство является основным источником средств, и
только у нас господа олигархи просят льгот и денег на обновление и
развитие. Кстати, многие ли из них вышли из тех предприятий, которыми
они владеют? Нет, большинство – финансисты, хапнувшие пакеты акций и ни
бельмеса не понимающие в организации и потребностях промышленных
предприятий. Когда участком, цехом, заводом, наконец, руководит человек,
не имеющий представления ни о возможностях применяемой технологии, ни
об уровне профессионализма людей – сможет ли он только по бухгалтерским
бумагам принять адекватные обстановке решения? Не говоря о том, будут ли
они оптимальными?
И раздаются просьбы – подайте на обновление
морально устаревших фондов. Это как от владельца таксопарка услышать,
что людей он возить не может – ибо «Волги» морально устарели, а на
иномарки денег нет! Где еще дотируют промышленность? А для обновления,
как правило, предлагается купить за границей НОВУЮ для нас технологию.
За приличные суммы. С надеждой выйти затем на рынок с
конкурентоспособной продукцией.
При этом многие приводят в пример
разработанные для российских предприятий автомобили – в свое время это,
дескать, были отличные машины. В ответ всегда предлагаю сравнить их с
теми моделями, которые те же самые фирмы выпускали для себя – у
оппонентов, как правило, желание сравнивать отпадает. Почему-то.
Но
почему у России нет своих новых технологий? Потому что не выгодно
разрабатывать в России что-либо новое! И это утверждено законом!
Попытаюсь
доказать. Начнем с того, что для того, чтобы что-либо произвести –
сделать детали, подготовить материалы, собрать, настроить – это самое
«что-либо» необходимо сначала рассчитать, начертить конструкторские
чертежи и составить технологические карты под имеющееся оборудование,
где было бы указано, что вот эту детальку будет точить дядя Ваня –
токарь, а эту просто отольем из пластика. Все это поручим сделать
разработчикам – конструкторам и технологам.
Но вот вопрос, а как
их заинтересовать в результатах своей работы? Ведь чем тщательнее
проработано изделие, тем надежнее, дешевле и красивее оно получится на
конвейере. Отвечаю – а никак! Они по всей России на повременной оплате и
от результатов труда их зарплата не зависит! И премии – по доброй воле
высокого начальника (говорят, в России есть места, где разработчики еще
помнят слово «премия»).
Что получается в результате – видно в
любом магазине промтоваров. Даже если изделие имеет мировую новизну – ни
изобретатель, ни все, кто помогал ему (в одиночку полный комплект
конструкторско-технологической документации не произвести), кроме
оклада, практически ничего не получат. Точнее – по закону об
изобретениях – они имеют право на какой-то процент от прибыли, и то,
если изобретение запатентовано. А патентование ныне тоже денег стоит –
без уплаты госпошлины патента не получить.
Покажите мне
бухгалтера, который показал у нас в стране ненулевую прибыль и не был
уволен – я за посмотр такого дива готов деньги заплатить.
Соответственно, изобретателям гарантирован процент от нуля. Это закон.
А
если в составе конструкции нет изобретения – то есть никаких имеющих
мировую новизну технических решений – можно запатентовать внешний вид,
назвав конструкцию промышленным образцом или полезной моделью. Но для
этого творение необходимо изготовить – то есть передать результат труда
разработчиков изготовителю. Это тоже закон. И надеяться на честное слово
изготовителя, так как патентом будет владеть он.
В результате
семьи господ инженеров будут должны кормиться честными словами – в
соответствии с законом с ними делятся тем, что должны по закону –
процентами от нуля. А если нет патента – и их не получишь. Остальные
результаты деятельности разработчиков не является предметами
патентования. Это я к тому, что иностранные фирмы, продавая лицензии на
свои технологии, патентуют ВСЕ. До последнего чертежа последней гайки.
Точнее – весь пакет документов, куда эти чертежи входят. И в контракте
оговаривают процент от дохода (цены) изделия. При этом все участники
разработки имеют право на свою ДОЛЮ соответствии с процентом участия в
работах по созданию. В течение всего времени выпуска изделия! По крайней
мере, владельцы ключевых мозгов такое оговорить могут и оговаривают, и
это соответствует тамошним законам.
Поэтому и наши башковитые
предпочитают работать не на родные фирмы. Не приходилось ли видеть на
прилавках «Придумано в России, made in не наше»? Лучшее при этом
остается за бугром. Нам – то, что ТАМ морально устарело.
Если кто
задался вопросом, кому выгодно такое положение дел в России – пусть
попробует угадать, кому отстегивают откат за покупку очередной
технологии именно у этой фирмы и заодно – сколько отката можно слупить с
отечественных инженеров (тех самых, у которых семьи должны честными
словами питаться). Изменить такое положение дел, казалось бы, можно –
например, пересмотреть законы о патентовании и торговле лицензиями,
ввести кредитную систему оплаты (это когда банк через производителя дает
льготный кредит конструкторам под будущие отчисления от продаж готовой
продукции). Придумали барахло какое-нибудь – снимайте штаны для расчета
за кредит, разработали нужную вещь – получите с лихвой.
Однако у
такого предложения есть и недостатки. Во-первых, куда всех
«подснежников» девать? Не хватает квалификации и желания работать – не
рискуй под кредит своим нажитым добром. Или, не ровен час, без штанов
останешься. Во-вторых, кто при такой системе хозяевам откат отстегнет?
Коллектив нищих инженеришек?
Но главное – это отсутствие
необходимого изменения в законодательстве. То, что такие понятия как
«патент» и «лицензия» являются описаниями интеллектуальной собственности
как ТОВАРА, который требует такой же защиты производителя, как,
например, продукция автопрома – для наших законодателей может оказаться
откровением. Но производитель в данном случае, в отличие от господ
генеральных директоров – это, как правило, рядовые инженеры, у которых
никто ничего не спрашивает. Да и поделом им всем – больно умными стали.
Не заставлять же ради них пытаться думать наших законодателей? На данный
момент таксистом заработать в полтора раза больше получается, чем
конструктором первой категории. Судя по доходам – работа в такси требует
более высокой квалификации.
И это еще только этап разработки.
Самое начало. Бутончик. Потом будет цветочек – выпуск опытной партии и,
позже, организация серийного производства – это уже ягодка. Одним словом
– внедрение (такого понятия в других языках нет). Термин очень точен.
Внедрить новое на производстве примерно так же легко, как внедрить
гвоздь в кусок базальта. Теоретически можно, изредка бывает и
практически что-то внедряется.
Но представим, что разработка уже в
кармане – рабочие чертежи, технологические карты, запас необходимого
сырья. Можно проводить исследования рынка и запускать в производство
опытную партию.
Рано радоваться. Денежки на выпуск опытного
образца из чьего кармана брать? Кто кредитовать будет? Банк? Тогда
сначала подготовьтесь отвечать на вопросы. Изделие новое? То есть, пока
не будет опытной партии – как определиться с ценой и возвратом денег?
Например, только один вопрос – как при затратах на изготовление ОПЫТНОГО
образца определиться с ценой СЕРИЙНОГО изделия, чтоб посчитать сроки
возврата кредита? У кого хватит сил объяснить спецам по финансам, почему
эти образцы не окупают затрат сразу же? Почему продавать собираетесь
дешевле себестоимости?
Это для любого производственника
дополнительные проблемы и лишняя куча бумаг, которые надо оформлять.
Одна только сертификация может довести до буйного помешательства. Причем
за ту же зарплату. А брать на себя подобные риски государство не хочет –
оно даже под госзаказ деньги платит в последний момент, когда толку от
них никакого – знаменитые Кудринские ножницы, я думаю, объяснений не
требуют.
Но почему предприятия не могут финансировать разработки?
А
как? Это ведь не считается производственными затратами – и налоги с
этих затрат все равно платить придется. Пока к затратам на разработку
относятся как к попыткам отмыва денег – ничего у нас не будет, никакой
нормальной модернизации. А нет ничего проще, чем сделать их прозрачными –
ради будущей прибыли терпеть у себя постоянного контролера не велика
головная боль.
Пожалуй, правы обозреватели: наше дело – труба. С горючим. Если ошибаюсь – буду рад опровержениям.
|
