Наши дачи - кладезь винтажа, а чужие дачи - кладези ещё более привлекательные, потому что свой винтаж мы знаем наизусть, тогда как книжки и журналы, которые случайно завалялись на чердаках наших друзей и приятелей, иной раз бывают приятно-неожиданны. Или удивительны. И вот на этой неделе мне довелось «вспомнить всё», ибо у соседей обнаружился целый склад «Огоньков», «Новых миров» и прочих толстых и нетолстых журналов начала 1990-х. Я всё это читала, помню каждую картинку, каждый оборот речи. Тогда, примерно с 1987-го и по 1993-й, было модно читать и делиться впечатлениями. Тогда люди жадно читали всё, что выходило из печати. И свято верили. Сначала в «людоедство» Сталина, потом - в ненужность Ленина, потом... Потом всё это закончилось и наступила эпоха тотального медиа-хавчика. Но суть не в этом. Меня заинтересовала риторика и логика переходного периода, а они были удивительны.

Чаще других в этот период почему-то произносилось слово «духовность». Большое число статей, подписанных известными именами, содержали тупо клонированную фразу, взятую из культового фильма «Покаяние»: «К чему дорога, если она не приводит к храму?» Все эти бывшие соцреалисты (как оказалось - мнимые) и диссиденты (ставшие вдруг умилительно-сервильными) кричали хором про дорогу к храму. Искать духовность предлагалось, где угодно, за исключением совсем уж отвратных мест, вроде нацистского Рейха.

В последнем, правда, потом отыщутся гламур, соблазнительный гомоэротизм и прочие тугие прелести бытия, ставшие постскриптумом к духовности-1993. А пока на дворе поиск души и её обиталища, то есть Человека с большой буквы че. Горьковский Сатин сброшен с пьедестала - его заменил арцыбашевский Санин. Соцреализм сначала решили пересмотреть и дополнить, а потом и вовсе отменить. Вернее - заменить. А заменять стало нечем - деятели культуры быстро скатились до положения ряженых дурачков и клоунесс, по очереди ругающих Брежнева в эстрадных передачках.

Итак духовность. Где искать? Например, в загранке - оттуда массово хлынули миссионеры и сектанты всех мастей и жанров, вплоть до самых немыслимых (это уже потом их гневно назовут «тоталитарными сектами» и «деструктивными культами», но тогда...). А уж преподобный японский гуру Сёко Асахара и вовсе получил доступ на радио. На ТВ царили маги и чародеи - Чумак и Кашпировский. Их зрители жаждали Чуда (после 70 лет бесчудесного бытия, всесильного диамата и Славы КПСС). Спешно восстанавливались и православные храмы - об этом активно трубили газеты, ещё вчера воспевавшие научно-эмпирический подход в постижении мира. Потому что духовность, как выяснилась, у нас была, да только очень давно - до того, как лысый в кепке залез на броневичок. Правда, сначала были попытки отделить козлов от козлищ, то бишь Ленина сотоварищи - от Сталина. Но Ильич, вдумчиво мечтающий под «Апассионату» как-то быстро сошёл на нет, а обеление Бухарина с Зиновьевым (и даже Троцкого!) не смогло стать очередной генеральной линией. Ломать так ломать, чего уж там! Что самое страшное - советскому обществу отказывали в духовности напрочь!

Писалось, что талантливых людей зарывали (иной раз - в прямом смысле этого слова), а бездари с партбилетом имели доступ. Репрессированным писателям приписывался однозначный талант, а в Шолохове стало модно сомневаться. Раздавались крики о бессмысленности изучения Максима Горького в школах. Зато стало много-много опальных! Вытаскивали на свет Божий всё, что отвергли или недооценили чинуши с красными книжицами. Это уже потом оказалось, что многие фильмы-с-полок были не анти-режимными, а...бездарными или депрессивно-бессмысленными. Мейерхольда вспомнили... Тоже, как выяснилось, был невыразимо-духовен со своим адским конструктивизмом и отрицанием классики. Зато пострадалец. Потому причислен к лику. Белая гвардия быстро превращалась в Армию Света, а красная - в полчище орков. В киосках стали продаваться открыточки с личиками царских доченек. Их клепали те же артельки, что и календарики с эротичными изгибами потных тел. Потому что духовность, она прёт из каждой щели, не выбирая путей. Ну и пропёрло.

Деятели культуры бросились доказывать всему миру, что они всю жизнь были тайными прихожанами и не менее тайными аристократами. Помню одного маститого актёра, который водил телевизионщиков к «своему» дому, отнятому большевиками у великих предков, а пожилая прибалтийская кино-дива вдруг заявила, что всю жизнь ненавидела советскую власть. Я понимаю - творческие люди прогибисты, ибо жрать надо, а паять-ваять они (как правило) не приучены с детства. Но люди-то им верили - они сначала верили в их партбилет, потом в их нательные кресты, чтобы сейчас не верить никому и ни во что. И финальным всплеском духовности стали события октября 1993 года, когда актёры, писатели и журналисты хором кричали о своей поддержке расстрела Белого Дома. Кричали не военные и не особисты, не милиция с прокуратурой, а вот эти хрупкенькие и тонко-организованные создания, вечно болтающие о душе. А потом болтология закончилась - вкусы стали диктовать гыгыкающие брателлы со своими някающими пышногрудками. Они чётко заявили, что лучшая рыба - это колбаса, а лучшая книга - это с цветными картинками. Бабло победило зло, а разговоры о духовности - это пустое колыхание атмосферы, которую уже совсем трудно называть словом «воздух».