Газета "Наш Мир"
На днях находящаяся у власти в Турции мусульманская Партия
справедливости и развития добилась очередной победы на парламентских
выборах. А незадолго до этого в Египте на базе движения
«Братья-мусульмане» была создана политическая Партия свободы и
справедливости. Причем уже в ее названии чувствуется желание египтян
вызвать определенные ассоциации с турецким аналогом и желание повторить
ее политический успех. О том, насколько успешным может быть подобный
политический проект египетских мусульман и что у него общего с опытом
турецких мусульман, мы беседуем с ведущим аналитиком
Санкт-Петербургского центра изучения современного Ближнего Востока
Александром Сотниченко.
Существуют ли какие-либо параллели
между арабскими революциями сегодняшнего дня и укреплением во власти
турецкой Партии справедливости и развития?
Революции на Ближнем
Востоке в 2011 г. и приход к власти в Турции Партии справедливости и
развития в 2002 г. - это один процесс, связанный с переходом
современного общества от эпохи модерна к постмодерну. В нашем регионе,
как мне кажется, это происходит наиболее динамично, красочно,
темпераментно в первую очередь по причинам преобладания молодых людей в
демографической картине.
В ХХ веке в большинстве стран
исламского мира установилась власть вестернизированных националистов,
принимавших участие в деколонизации. Эти люди свято верили в
универсальность западных принципов развития: прогресс, светское
образование, возможность достижения западного уровня потребления по
западным же лекалам. Одним из главных принципов, взятых на вооружение
националистами, стал секуляризм, так как религия (наряду с
колониализмом, кстати) представлялась элементом пройденного этапа
развития, ее место должна была занять нация.
Националисты смело
обещали своим народам скорую победу над голодом, безработицей,
технической отсталостью, а также Израилем, что касалось в первую очередь
арабских режимов. К концу ХХ в. стало понятно, что задуманное
осуществить не удалось. Националистический проект провалился везде,
сейчас на наших глазах происходит его агония.
Как бы нам не
хотелось продлить социальное благоденствие в Ливии, величие военной
машины Ататюрка или оказаться на праздновании очередной годовщины
персидской монархии, все это останется в ХХ веке, на страницах учебников
истории. Возникает вопрос, какая идеология приходит на смену?
И какая же?
После
краха коммунизма фактически в мире остается лишь одна здравствующая
идеология модерна – современный западный либерализм. Однако в последнее
время все чаще можно слышать о кризисе универсализма этой модели.
Современные европейские правые режимы уже открыто отказались от теории
мультикультурализма, которая декларировала возможность мирного
сосуществования различных культур в рамках либерального общества.
Светоч
Запада – США – в последние десятилетия приносит демократию главным
образом под крыльями своих боевых самолетов и не собирается сокращать
свой военный бюджет, превышающий все военные расходы остального мира в
целом.
На научных политологических площадках давно уже
утвердилось мнение, что в споре Фукуямы (автор теории об окончательной
мировой победе либерализма) и Хантингтона (автор теории о неизбежности
глобального конфликта цивилизаций) о будущем человечества победил
последний. Либерализм, таким образом, признается лишь весьма отдаленным
светлым будущим всего человечества, к которому пока доступ имеют только
высокоразвитые цивилизации Запада.
Первоначальной реакцией на
крах коммунизма и кризис национализма стал так называемый «исламизм» -
ультраконсервативная политическая идеология, как правило, салафитского
толка. В 70-90-е гг. ХХ в. турецкие, сирийские, египетские
традиционалисты ратовали за ниспровержение светского режима, введение
шариатских норм, поругание отечественной истории последних лет. Однако
практически нигде эти течения не смогли придти к власти, а там, где им
это удалось, потерпели полный крах.
С чем, на Ваш взгляд, это связано?
В
первую очередь, это связано с тем, что в военно-политическом отношении
наш мир все же однополярен, а США кредитами и прямым военным
вмешательством не допускают прихода к власти в каком-либо регионе мира
радикальных политических сил. Фактически, в современном мире царит
турецкая Конституция 1982 г., которую так хочет отменить премьер-министр
Турции Р.Т. Эрдоган: формально существует демократия, однако, круг
разрешенных идеологий узок, а светские силовые структуры в любой момент
могут запретить любую организацию. Таким образом, сложилась ситуация, в
которой главным условием выживаемости политической идеологии становится
ее лояльность к Западу.
А как же удалось в этих условиях турецким мусульманам придти к власти и закрепиться у руля государства?
Что
удалось сделать туркам? Традиционалисты-консерваторы ХХ в. проиграли,
уступив место Партии справедливости и развития (ПСР), предложившей
уникальный синтез ре-исламизации страны и вступления в ЕС, преклонения
перед прошлым Османской империи и ровное отношение к историческому (не
политическому!) наследию Ататюрка, сотрудничества одновременно с США,
G8, Россией, Ираном и Сирией.
Эрдогану удалось создать исламскую
партию, вписывающуюся в светские стандарты Турецкой Республики,
провести приватизацию госсобственности, которая попала в руки холдингов,
базирующихся на суфийских орденах, поступиться очень многими принципами
«старого исламизма» своего учителя Неджметтина Эрбакана, чтобы придти к
власти и стать в настоящее время самой динамично развивающейся страной
региона.
Значит ли это, что созданной недавно на базе египетских
Братьев-мусульман Партии свободы и справедливости придется пойти тем же
путем?
Египетские Братья-мусульмане сейчас, действительно, стоят
перед тем же выбором, что и когда-то турки: пойти на компромисс с
Западом, негласно курирующим революционные процессы, принять участие с
выборах – инструменте отнюдь не из мусульманской практики, одеть галстук
и научиться говорить по-английски, и при этом не растерять популярность
у мусульманской улицы, которая и будет за них голосовать.
Туркам
в этом отношении оказалось проще: орденские структуры предполагают
закрытость, двойную жизнь, активное участие в экономической жизни и
политике. В этом отношении турецким структурам очень помогает внешняя
скромность, некоррумпированность и участие в популистских социальных
проектах. Братьям-мусульманам этого не занимать, однако, у них совсем
нет опыта ведения современной политической борьбы по правилам
либеральной демократии.
Известно, что делегация от египетской
Партии свободы и справедливости уже побывала в Стамбуле и провела
консультации с партийными структурами турецкой Партии справедливости и
развития. Думаю, приезжали как раз делиться опытом.
Какие задачи предстоит решить Братьям-мусульманам на этом пути в ближайшее время?
Фактически,
египетским Братьям-мусульманам, если уж они вступили на путь
политической борьбы и поставили перед собой цель придти к власти,
придется разрешить две задачи. Первая – это тщательно изучить формы
современной парламентской политики и либеральной демократической
системы, чтобы не проиграть заведомо менее массовым либералам «по очкам»
- то есть в политических дебатах, практике размещения политической
рекламы и т.д.
Вторая задача – убедить собственное традиционное
население в том, что участие в выборах и целый ряд компромиссов – это не
предательство идеи, не преклонение перед Западом. Если эти проблемы
будут успешно разрешены пусть не к этим, так к следующим выборам, у
египетских «братьев» появятся реальные шансы придти к власти путем
прямого волеизъявления народа.
Это, конечно, еще только начало
победы, так как власть заведомо начинает нести ответственность за все
происходящее в стране, за голод, нищету и безработицу. Одними исламскими
лозунгами о справедливости их не победить. Уже сейчас необходимо
разрабатывать прагматичную антикризисную программу реальных шагов,
которая положит конец извечной египетской нищете.
|
