1 августа исполнится 720 лет одной из богатых и спокойных стран мира — Швейцарии. Сегодня она во многом является эталоном и с точки зрения уровня жизни, и в качестве примера содружества людей, говорящих на разных языках и исповедующих разную религию. Но для того, чтобы достичь процветания и спокойствия, швейцарцы проделали очень сложный и длинный путь. Как им это удалось?

Главный государственный праздник страны — День конфедерации. Он отмечается в память о событии, которое, как считается, и положило начало формированию Швейцарии. 1 августа 1291 года общины (в будущем — кантоны) Швиц, Ури и Унтервальден заключили союз, который предполагал взаимопомощь воинами, имуществом и советом. Общим врагом у них были Габсбурги, которые и попытались подчинить себе непокорных горцев. Но не подчинили — в 1315 году в битве при Моргартене силы трёх кантонов разбили войска императоров.

Независимость нового государственного образования пока не была юридически признана могущественными соседями. Но пример жители трёх кантонов другим показали. Привыкшим к вольностям горцам не хотелось подчиняться императорам — пусть те и говорили на диалектах того же, немецкого языка. В средневековье национальное самосознание ещё было достаточно размытым, местные вольности и невыплаты налогов в казну императоров и феодалов были куда важнее.

Постепенно к трём общинам присоединялись всё новые общины. Когда добровольно, когда в ходе битв с Габсбургами или отъёма собственности у монастырей в состав конфедерации вошли такие города, как Цюрих, Берн, Люцерн. К концу XIV века вместо Союза старых кантонов уже сложился Союз восьми старых земель. Пока что речь шла о землях, где говорили по-немецки. Но уже в следующем столетии картина изменилась.

Границы нынешней Швейцарии сложились уже в XVI веке. Тогда состав будущего государства с таким именем пополнили не только немецкоязычные Базель и Золотурн, но и франкоязычные Женева, Лозанна, Нёвшатель, будущий италоязычный кантон Тичино. В те годы на территории страны вершились общеевропейские дела. Швейцария превратилась в один из ключевых центов европейской реформации. Благодаря деятельности Ульриха Цвингли и Жана Кальвина здесь родилось одно из главных направлений протестантизма — кальвинизм. Однако многие кантоны остались католическими.

Историческая ретроспектива: Швейцария как самая бедная страна в Европе

Но считать позднесредневековую Швейцарию раем земным было смешно. Страна долгое время была бедной, а её уроженцы котировались в Европе как сильные и умелые воины-наёмники. Вершиной карьеры для жителей альпийских городов и селений было попасть на службу в Ватикан — так появились там знаменитые и сегодня швейцарские гвардейцы.

По завершившему в 1648 году Тридцатилетнюю войну Вестфальскому миру Габсбурги признали её независимость, но Швейцария осталась рыхлым и достаточно бедным образованием, которое могло бы развалиться от малейшего дуновения ветерка перемен. И он дунул в конце XVIII века — вместе с Великой французской революцией и наполеоновскими войнами. Сюда добрался боровшийся с войсками Наполеона Бонапарта великий русский полководец Александр Суворов, но его переход через Альпы не помог сохранить страну (да и цели такой перед ним не стояло).

В итоге маховик тех событий привёл к тому, что на рубеже XVIII-XIX вв. Швейцарский союз кантонов развалился. На их месте Наполеон основал целый ряд республик, которые в итоге объединились в Гельветическую. Кстати говоря, название «Гельвеция», восходящее к имени жившего здесь в античную эпоху кельского племени гельвециев, сегодня употребляется в качестве второго названия страны. Но и республика существовала недолго. В 1815 году Венский конгресс упразднил её и возродил рыхлый Швейцарский союз.

Возможно, независимость союза признали по той причине, что горная территория в центре Альп великие державы не интересовала. И, предоставленные сами себе, швейцарцы принялись воевать и враждовать, создавать союзы и распускать их. Так продолжалось вплоть до 1848 года, когда на очередной волне европейских революций была основана Швейцарская конфедерация с единой Конституцией, правительством, парламентом. Все таможенные посты между кантонами были убраны. С этого момента войны в Швейцарии прекратились, а страну ожидало бурное развитие.

Изоляционизм, ведущий... к процветанию

Один из главных принципов, прописанных в той Конституции — принцип вечного нейтралитета. Нетрудно себе представить, что бы случилось со страной, не закрепи его юридически. Немецкоязычные кантоны в мировых войнах выступили бы на стороне Германии, франкоязычные стояли бы за Францию, Тичино оказался бы вместе с Италией. В ХХ веке эти симпатии проявлялись в сознании разноязычных швейцарцев неоднократно. Но их родине повезло остаться не тронутой ни Первой, ни Второй мировыми войнами.

И Швейцария использовала свой нейтралитет, как говорится, на все 100. Она превратилась в самое надёжное хранилище для денег, золота и прочих ценностей для клиентов и даже целых государств. Здесь же неоднократно проходили переговоры между представителями враждующих сторон. Пока соседние страны залечивали раны войны, а местами и вовсе лежали в руинах Швейцария стояла целой и развивалась. И богатела, не имея ни плодородных почв, ни полезных ископаемых.

В результате власти страны долгое время стояли за то, чтобы сохранить свой тихий уголок и держаться подальше от мировых событий. Хотя в Женеве расположилась штаб-квартира такого подразделения ООН, как Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), в ООН Швейцария не входила лишь в 2002 году. В  2008-м случился ещё один «прорыв» — страна после повторного референдума пополнила ряды Шенгенской зоны, и теперь на её территорию можно въезжать по визе, выданной в какой-либо из соседний стран.

Но за остальные атрибуты нейтралитета и неучастия швейцарцы стоят горой. Они не входят в военные блоки, и вступать в ту же НАТО не собираются. (Это не мешает практически каждому взрослому мужчине иметь на руках автомат (без боекомплекта), и в течение 20 лет отправляться на две недели в году на военные сборы). Не стремятся они ни в ЕС, ни в еврозону. Франк надёжнее, чем евро или доллар. Сомневаться не приходится — швейцарскую валютную систему так не лихорадит.

Теория разделения властей... по национальным квотам

Однако вряд ли бы Швейцария устояла на одном нейтралитете. Им ещё нужно было свою страну устроить так, чтобы это помогло её сохранить, и чтобы всё соответствовала местным реалиям. После 1848 года в конфедерации были приняты ещё две конституции — 1874 и 1999 гг. Но они лишь скорректировали то, чтобы было успешно опробовано и отработано.

Теоретически можно было бы оставить в Швейцарии один госязык — немецкий, ведь на нём говорят почти три четверти коренных жителей. Однако равный с ним статус имеют французский (примерно пятая часть населения) и итальянский (6-7%, не считая иммигрантов). А статус официального имеет ещё и ретороманский язык, на котором говорит примерно 50 тысяч человек (из 7,2 млн). Правда, последний представители других национальных групп практически не учат.

Однако 20 кантонов и 6 полукантонов устроены так, что почти во всех преобладают носители одного языка. В 19 преобладают германошвейцарцы, в 4 — франкошвейцарцы, в одном — италошвейцарцы. Один кантон является смешанным франко-немецким, и один — немецко-ретороманский. Поскольку католиков и протестантов в стране примерно поровну, то и этот принцип учтён в административном делении. В 13 преобладают католики, в 13 — протестанты.

Основа общешвейцарской власти — система квот. В правительстве и парламенте поровну католиков и протестантов, а языковые группы представлены в соответствии со своей численностью. Президент конфедерации избирается на один год, и представители разных общин сменяют друг друга. Кроме того, свои законы, суды и министерства есть в каждом кантоне, которые имеют право организовывать и свои референдумы.

Кстати говоря, последние проходят в стране несколько раз в год. Любое важное решение может вступить в силу только при одобрении его населением (будь то вхождение в ООН или вопросы легализации наркотиков). А в некоторых местах важные вопросы до сих пор решаются на общем сходе населения.

Такое устройство Швейцарии мало вписывается в англосаксонскую модель демократии, которую часто пытаются представить как универсальную. Квоты в последней не предполагаются, а в США ещё и референдумы не предусмотрены. Только вот альпийской конфедерации подошла именно такая модель. В результате стране с множеством языков и диалектов, с неоднородным религиозным составом не грозит распад. Никаких мощных сепаратистских движений в стране нет.

Страна-хранилище или промышленный центр Европы?

Соответствующее местным реалиям политическое устройство удалось дополнить успехами на экономическом поприще. Безусловно, огромную роль в швейцарской экономике играют банки, ещё полтора века назад превратившиеся в «главное хранилище» мира. Здесь свято блюли банковскую тайну, и данный фактор наряду с политической стабильностью притягивали к себе деньги — нередко и грязные. В последнее время швейцарцы приняли ряд законов по борьбе с отмыванием преступных доходов. Но преступники среди вкладчиков всё же не преобладают. А другие свои вклады оставили.

Но сводить швейцарскую экономику к банковскому сектору было бы глубоко неправильным. Страна извлекла выгоду из своего географического положения. Горнолыжные курорты Санкт-Мориц, Давос и многие другие ежегодно принимают сотни тысяч отдыхающих. Цены в Швейцарии довольно высокие, но найти курорт соразмерно своему карману можно. Для любителей культурного туризма есть, скажем, Часовенный мост в Люцерне, для ценителей истории — маршруты по местам боевой славы Суворова или Наполеона. Или монастырь Сен-Бернар, где вывели собак одноимённой породы.

Выпускаемые в Швейцарии товары народного потребления давно уже стали эталоном высочайшего качество. Вспомним, например, часы, считающиеся лучшими в мире. Работает в стране и высокотехнологичная промышленность — машиностроение, станкостроение, химия. Фармацевтическая отрасль является одной из мощнейших в мире. Как и сельское хозяйство со знаменитыми сырами и шоколадом. Кстати говоря, последнее датируется государством аж на 70%. И плевали здесь швейцарцы на нормы ВТО со своей альпийской колокольни.

До нынешнего мирового кризиса годовой доход да душу населения составлял в Швейцарии более 70 тысяч франков (порядка 65 тысяч долларов). Этим цифрам позавидовали бы даже немцы или шведы. Система социальной защиты здесь менее разветвлённая, чем в Скандинавии и Германии, но народ не особо жалуется.

Прямая демократия против политкорректности

Швейцария долгие годы пыталась остаться в стороне от европейских процессов. Но избежать вала иммигрантов ей всё же не удалось. Ещё несколько десятилетий назад стране потребовалась неквалифицированная рабочая сила, и её начали ввозить. Сначала это были выходцы из Южной Италии, затем — испанцы и югославы, затем — турки и арабы. В стране насчитывается до 200 тысяч косовских албанцев (здесь долгие годы жил, например, премьер Косово Хашим Тачи). Сегодня в стране до 22% населения является иммигрантами, и именно они совершают основную часть тяжких и особо тяжких преступлений.

Особое беспокойство у швейцарцев вызывают иммигранты-мусульмане, составляющие сегодня почти 6% населения. Их поведение очень часто контрастировало с тем, к чему привыкли коренные жители. К 2009 году в стране было четыре мечети с минаретами, но местные мусульманские лидеры решили построить ещё. И тут местная ультраправая Народная партия начала пугать народ исламской угрозой, повсюду развешивая плакаты с мусульманскими женщинами, закутанными в чадру.

Был объявлен референдум, и его итог шокировал Европу. Почти 60% высказались за то, чтобы запретить строительство минаретов. Через некоторое время в стране было принято решение о высылке из страны тех иммигрантов, которые совершили правонарушения (это касалось не только мусульман). Решения эти стали образцом неполиткорректности, Швейцарию не критиковал в Европе и мусульманском мире только ленивый. Но своего решения они не изменили.

Кстати говоря, ультраправая и антииммигрантская волна в Швейцарии — самая мощная в Европе. На последних выборах ультраправая Народная партия получила здесь 29% голосов. Столько не набирал ещё никто из их коллег в других странах. А вынесение темы минаретов на референдум было первым в Европе открытым признанием властей, что политика мультикультурализма провалилась. Речи Ангелы Меркель, Николя Саркози и Дэвида Кэмерона были позже.

Швейцарцы хотят сохранить свой тихий и уютный дом вопреки и политкорректности, и англосаксонскому «эталону» демократии. Тем более, что сами во многом являются эталоном для всего мира. И в политике, и в экономике, и уж точно — в национально-религиозных вопросах.