Газета "Наш Мир" Об этом мы еще ни разу не говорили подробно. Нет никакого секрета, хотя и не особенно афишируется, что в глубинах Сахары, на стыке границ Ливии, Чада и Нигера, власти нет. Вернее, есть, но официальная власть Ниамея, Нджамены и Триполи более или менее распространяется только на города, да и то не все, а в песках и оазисах властвуют тубу и родственные им туареги. "Формальным" государствам Сахара принадлежит лишь постольку, поскольку тубу не возражают. Они не слишком воинственны, но постоять за себя могут, так что с ними вообще-то предпочитают договариваться, но в 1969-1972 годах французы по просьбе своей тогдашней чадской марионетки высадили в оазисах десант и учинили такую резню, что тубу, чтобы оправиться, понадобилось почти четверть века. Европейские правозащитники об этом мало что узнали, а о чем узнали, предпочли помалкивать.Сейчас, когда в Ливии идет война, расположения тубу добиваются многие. Потому что они – в песках – реальная сила. С кем тубу, с тем и богатейшие месторождения ливийского юга, а главное, тот контролирует пластиковые трубы, несущие нефть через пустыню. Совсем недавно, если помните, небольшой отряд французских коммандос, усиленный солдатами из марионеточной Буркина-Фасо, попытался ворваться с территории Нигера на юг Ливии. Это было громко названо "третьим фронтом" и "наступлением на Себху", но позорно провалилось, поскольку тубу не захотели ладить с пришельцами. Французы и буркинийцы с трудом убрались восвояси, вполне возможно, что кое-кто и остался в песках. А сегодня утром в Зуаре, главном оазисе тубу, расположенном на самом севере Чада, состоялась интересная пресс-конференция, на которую были приглашены только африканские журналисты. Человек, созвавший ее, прекрасно говорит и по-французски и по-арабски, но основную часть речи, извинившись перед собравшимися, произнес на tedaga (языке тубу), а переводчик переводил его слова на арабский язык. На данный момент, в моем распоряжении есть подробный пересказ арабского текста и большой, хотя, видимо, не дословный французский дайджест, срочно сделанный чадскими репортерами.Мы – тубу. Мы были и будем свободны. Но сегодня мы с Каддафи.Почему мы последние 15 лет были в состоянии «холодной войны» с Каддафи? Потому что мы хотим быть собой, хотим быть тубу. Мы хотели и хотим, чтобы наш язык и культура были признаны частью национальной идентичности Джамахирии, чтобы tedaga был признан официальным языком, наряду с арабским, чтобы города, где живут тубу, управлялись людьми, которые говорят на языке тубу, чтобы границы, разделяющие Страну Тубу, между Ливией, Чадом и Нигером были открыты.Наша организация, Национальный совет тубу, возникла 14 сентября 1999 года, и сперва была в подполье. Но в 2002 году полковник обещал принять наши требования, но ему не позволяли, и мы устраивали ненасильственные акции протеста, хотя иногда и с оружием в руках, – как когда-то «Еврейское агентство». Я создал эту организацию, чтобы объединить нацию тубу в треугольнике «Ливия, Чад, Нигер», – для того, чтобы на своей земле тубу были свободны. Мы тубу, для нас нет жизни без свободы, и по этой причине великий Derde Kosso еще в 1760 году запретил сажать людей в тюрьмы и ямы. Многие из нас мусульмане, но наши законы не имеют ничего общего с законами, которые сейчас установлены в Дерне, наши законы запрещают ограничивать свободу кого угодно, и потому наши женщины равноправны с мужчинами, и если они того достойны, они руководят мужчинами. Мы тщательно отслеживали политику руководства Ливии в течение двух последних лет, мы подали жалобу в Международный уголовный суд (14. 09. 2009), и это помогло Каддафи преодолеть сопротивление министра юстиции. Он не имеет никакого интереса в том, чтобы тубу были его врагами, и он принял наши условия.Я верю Каддафи, но я не верю повстанцам, потому что они считают людьми только арабов, но не чернокожих, и они хотят сделать Ливию чисто арабской. Нас просят о помощи люди из Триполи и люди из Бенгази. Но в марте бенгазийских тюрьмах погибло слишком много моих друзей, и пропали мои друзья, представлявшие Конгресс Тубу, а у нас находится только один заключенный повстанец, взятый в плен при последнем их появлении в наших краях. Мы внимательно изучили план примирения в Ливии, предложенный Джейкобом Зума от лица Африканского Союза. Это хороший план, это план свободы и терпимости между народами, о чем мы договорились с Каддафи, этот план похож на тот, что обеспечил ЮАР нормальное развитие в 1990 по 1994 годах. Мы поддержали этот план, мы сообщили об этом посреднику из США, и он был доволен, но Франция и мятежники, которые поют по ее приказу, отказались. Николя Саркози не хочет мира, и его мнение определяет мнение НАТО.Об этом не пишут в газетах, но, на самом деле, французская армия без разрешения НАТО уже воюет на ливийской земле, и Франция требует наземной поддержки. Вот почему страны-члены НАТО одна за другой уходят из войны, прося Африканский Союз взять дело в свои руки. Ушла Норвегия, ушла Италия, но Франция не намерена уходить. Три месяца она действовала с воздуха, устраивая в стране хаос, уничтожая дороги, больницы, школы, склады продовольствия, водопровод и электростанции, а с мая высадила свои войска на ливийскую землю. Для этого ей не понадобилось разрешение НАТО, потому что у Франции есть армия, а г-н Саркози является верховным главнокомандующим. Поэтому он отказывается признать план Джейкоба Зума. Ему неважны интересы Ливии и даже интересы Франции. Это – колониальная война. Ему нужна голова Каддафи, и Африка знает, почему ему нужна голова Каддафи. Но он не хочет убивать Каддафи, прежде чем не превратит Ливию в Сомали. По этой причине за последние три месяца, он бомбардирует экономические цели, которые не имеют ничего общего с военными целями: университеты, больницы, продовольственные запасы в Сабха, Триполи, Zlitain. Чтобы скрыть свои преступления, французская армия от имени НАТО бомбит ливийские телевизионные передатчики, что осуждено «Репортерами без границ».Я говорил с г-ном Саркози. Он хотел помощи от людей Сахары. Я сказал ему, что люди Сахары знают цену чести и свободе. У нас были разногласия с Каддафи, нам не нравилось многое, но Африка – наш дом, дом наших предков. Сражаясь, мы сражаемся лицом к лицу, и убиваем врага или умираем сами, и потому нам не по нраву были трусливые акции французской армии в последние три месяца. Это не война, говорили наши жены, это военное преступление. Но то, что случилось вчера в Злитане, этому уже нет названия. Пятьдесят один ребенок погиб в школе, на которую бросил бомбу самолет НАТО. И их матери, побежавшие забирать детей, тоже погибли в школьном дворе. И все французские средства массовой информации молчат об этом. И моя любимая CNN молчит. Это уже не война. Тубу не о чем говорить с французами.Мы поддерживаем смену власти в Чаде. Мы не возражаем против нового руководства в Ливии. Но только по решению народов и под присмотром Африканского Союза. И никогда люди Сахары не примут диктата колониальной Франции и ее союзников по НАТО. Мы поддерживаем наших сограждан, которые любят свою страну и сражаются за нее. Мы презираем тех, у кого короткая память, кто готов записываться в новые «сенегальские стрелки». Мы понимаем, что г-н Саркози хочет превратить Ливию в рыхлый, окровавленный Афганистан, а затем свободно красть газ и ливийскую нефть, с этим предателем [руководителем повстанцев], и мы понимаем, что «свободная пресса Европы» послушно молчит, когда ей приказывают помолчать.Поэтому я говорю журналистам Чада и Нигера, которые по-настоящему привержены благородному принципу свободы слова. Я говорю так: в этой войне я предпочитаю Каддафи бывшему министру юстиции Мустафе Абделджалилю. Его людям нечего делать на юге. Ни в Зуаре, ни в Себхе, ни в песках. Я знаю о его делах, и я тубу, который всегда будет свободен. Мы, тубу, помним все. Кровавая память родных и близких, вырезанных французами в Зоаре, куда они явились помогать Франсуа Tombalbaye, жива. Я был молод 1969-1973 годах, но я помню эту резню. Я помню, как французы большими ножами резали тубу, и я помню, сколько их было, – детей и женщин, зарезанных для развлечения в Зуаре, Дюне, Ангале, Кадимату и Нумо. 234 было их! |
