Безумие или новая тенденция? Главный вопрос современности.

Андерс Брейвик – человек, который совершил теракт в Осло и устроил бойню на острове Утейя. От его рук в Норвегии погибли 76 человек. Главный вопрос, который сегодня беспокоит европейское сообщество, – может ли на волне недовольства политикой мультикультурализма в Европе, которое легло в основу многостраничного манифеста Брейвика, привлекшего широкое внимание после терактов, возникнуть серия подобных «одиночных» выступлений против ценностей современной Европы? Следует разобраться даже не в том, кто такой, а скорее в том, что такое Андерс Брейвик, – не олицетворяет ли это явление новую форму европейского терроризма?

Безумие или новая тенденция? Главный вопрос современности

Оценки экспертов, уже не раз звучавшие в отношении произошедшего, можно условно разделить на две группы. С одной стороны, высказывается мнение о том, что Андерс Брейвик – это просто сумасшедший, социальная девиация, единичный, нетипичный для Европы случай немотивированной агрессии. С другой стороны, звучат оценки более тревожные: Брейвик – это новая волна, новое лицо, новая тенденция в терроризме.

Оценивая высказывания сторонников версии немотивированного безумия, сумасшествия Брейвика, следует вспомнить о том, что границы психического здоровья и, в принципе, оценки «сумасшествия» в ситуации постмодерна, в которой пребывает сегодняшняя Европа, размыты. По сути, границ нормальности сегодня просто не существует, ибо не осталось критериев, исходя из которых можно определить, кто нормален, а кто нет. Немотивированное убийство стало настолько распространенным, что на него просто не обращают внимания. Если бы число жертв Брейвика не было столь значительным, его бы никто не заметил. А ему нужно было, чтобы обязательно заметили. Почему?

Потому что это – проявление новой волны терроризма, с которым столкнулась Европа и, очевидно, будет сталкиваться и в дальнейшем. И главным аспектом здесь становится именно содержательная сторона – обратить внимание на комплекс идей, на текст, на манифест. А это – уже мотивированное убийство, противоположное привычному для Европы сумасшествию. Поступок Брейвика был совершен для того, чтобы вдохновить многих людей если не на подобные действия, то на следование комплексу идей, набирающих все большую популярность. Основной месседж поступка Брейвика – пора начать ставить вопрос об идентичности и отвечать на вопрос «кто мы?». Ибо людей, задающихся в Европе этим вопросом, сегодня даже не тысячи, а десятки или сотни тысяч. Это – главный вопрос современности.

Потерянная идентичность

Европа пошла по пути создания Евросоюза и стирания последних границ идентичности, выраженных в границах национальных государств – Германии, Франции, Италии и других вошедших в Европейский союз. Т. е. если раньше гражданин мог себя идентифицировать как немец, как француз, итальянец, то со стиранием границ внутри ЕС исчезла последняя возможность самоидентификации. У европейского гражданина не осталось больше никаких зацепок для того, чтобы охарактеризовать себя каким-то образом, ответить на вопрос «кто я?». Евросоюз остался один на один со своим телом – вот и вся его идентичность. Больше никаких иных отличительных признаков у него нет, ему просто запрещено их иметь. Быть «кем-то» очень тоталитарно для толерантной Европы.

В этой ситуации не просто ослабления, но полной потери собственной идентичности коренной европеец ежедневно сталкивается с людьми, которые приезжают в Европу из стран мусульманского мира, из арабских стран, стран Африки, у которых с идентичностью как раз все в порядке. Нарастающая волна приезжих, которых призывают не трогать, к которым приказано испытывать толерантность, как раз свою идентичность знает хорошо. И это провоцирует возникновение некой внутренней дисгармонии, ощущения собственной слабости, незащищенности. С одной стороны, современный постлиберальный европеец видит четкую, ясную идентичность иммигрантов, каждый из которых знает о своей этнической принадлежности, из какого он рода, кто его предки, какова его вера. Европеец понимает, что у него самого собственной, полноценной идентичности нет.

Это ощущение неполноценности как раз и выводит современного европейца из состояния психического равновесия. Безысходность, которую испытывают граждане ЕС в плане поиска своей идентичности, сути своего бытия, существования, цели, смысла существования жителя Европы, носит довольно трагический характер. На этом фоне возникает вопрос: а чувствует ли себя сегодняшний гражданин Европы нормальным, полноценным человеком? В нем начинается некая внутренняя борьба, внутреннее раздвоение, связанное с тем, что он оставлен наедине с самим собой. Все противоречия он переживает внутри: он чувствует, как в нем просыпается память крови, но знает, что это запрещено. В психиатрии это определяется понятием шизофрения, и это же провоцирует его на самые непредсказуемые действия. Т. е. понимая, что он – никто, в попытке доказать, что он – «кто-то», он идет на крайние меры для того, чтобы обратить на себя внимание и позиционировать себя хотя бы каким-то образом. Современный европеец вспоминает об этнической идентичности, о том, что он – ирландец, или о том, что он – потомок каких-то франкских этносов, или германских, что он – тамплиер или масон, в конце концов.

Поиск идентичности – сегодня самая болезненная тема для современной Европы, да и не только. Можно ли такого потерянного человека, оставшегося наедине с самим собой, переживающего внутри все свои проблемы, назвать нормальным, психически здоровым? Брейвик своими действиями как раз и обратил внимание на этот системный кризис идентичности.

Именно политика мультикультурализма и мондиалистский проект создания Евросоюза спровоцировали в совокупности и еще спровоцируют цепную реакцию непредсказуемого поведения со стороны совершенно обездоленных, потерявшихся в своем мире граждан Европейского союза.

Неслучайно Брейвик писал в своем блоге: «Посмотрите, что мультикультурализм сделал с Европой». Величайшая часть суши, которая управляла миром, создала великую культуру, великие империи, которая реализовывала в умопомрачительных масштабах политические проекты, сейчас находится в совершенно растоптанном, униженном состоянии. Нет ни былого героизма, ни веры, ни традиции, ни европейских этносов, ни культуры, остался только один амебообразный индивид, гражданин ЕС без идентичности, без пола, без качеств, вообще без всего, стоящий одиноко перед огромной лавиной миграционных потоков бодрых арабов, турок, прекрасно представляющих себе, кто они такие.

Выступление Брейвика – это последний жест отчаяния. Европеец пошел ва-банк, ему больше нечего терять, у него нет ничего действительно ценного, осмысленного, кроме своего тела и своей жизни. Но и это у него не могут отнять в качестве платы за его взгляды и действия, потому что в Европе нет даже смертной казни. Смерть запрещена, на нее наложен мораторий. Самое страшное наказание, которое грозит террористу-одиночке, – это 21 год тюрьмы. Примерно столько же дают за убийство какого-нибудь волка в норвежском лесу, учитывая их экологизм и помешанность на охране природы. Если кто-то случайно убил волка, почему бы ему заодно не убить еще сто человек? Ведь все равно больше, чем 21 год норвежской тюрьмы, сравнимой по комфортности с четырехзвездочным турецким отелем Анталии, он за это не получит. Здесь европеец попадает в очередной тупик – теперь, собственно, баланса преступления и наказания. Со своим гуманизмом и правами человека Европа совершенно сошла с ума и уже не понимает, не может определить границу между гуманизмом и просто откровенным идиотизмом. То, что произошло в Норвегии, – это предсказуемая реакция, и подобные вещи, очевидно, будут иметь продолжение.

Ценность суверенитета

Сегодня Европа полностью лишена суверенитета. Это – некий придаток, некое поле для американских экспериментов. Руками Европы американцы расправляются со своими оппонентами в арабском мире, реализуют варварские бомбардировки, активно привлекая к этому участников блока НАТО – европейские страны, подключая их к своим операциям, которые они ведут в других государствах планеты. В результате не США, а именно Европа сталкивается с их последствиями, с потоком беженцев, требующих гражданства и устраивающих беспорядки на улицах европейских городов, с экономическими последствиями, гуманитарными и социальными.

Все это говорит о том, что Европа сегодня не может сама распоряжаться своей судьбой и сама решать, как себя вести, с кем воевать, а с кем дружить. Над ней стоит американский цербер, который решает, что нужно европейцам, а что нет, и именно это бьет по самолюбию граждан Европейского союза.

Вопрос суверенитета все больше и больше будет подниматься в Европе, в европейских социальных сообществах. Это – действительно болезненная тема, она будет подниматься неоднократно и в дальнейшем, ведь Европа сегодня лишена суверенитета, став послушной игрушкой в руках Вашингтона, инструментом для решения американских интересов в пространстве Евро-Африки и на территории Евразии.

Виды терроризма: Брейвик или «Аль-Каида» – кто опаснее?

После появления Брейвика, оценивая перспективы борьбы с терроризмом, все чаще возникает вопрос: кто представляет большую угрозу, уже привычный сетевой международный терроризм или террористы-одиночки?

Международный терроризм, с которым носятся американцы с 2001 года, – это производная часть меметической технологии. Одним из видов меметического оружия, которое США используют для реализации своих целей по установлению однополярной гегемонии, и является международный терроризм.

Реальность международного терроризма, олицетворением которого были бен Ладен и «Аль-Каида», стоит под большим вопросом. Потому что сам бен Ладен являлся своего рода голливудским персонажем наподобие Микки-Мауса, электронным файлом, который был стерт в тот момент, когда нужно было продемонстрировать решимость Обамы в борьбе с международным терроризмом, когда был необходим веский повод для того, чтобы начать вывод американских войск, слишком дорогих для американского бюджета, из Афганистана. Ведь они находились там все это время, как мы помним, под предлогом поиска и устранения бен Ладена. Когда же эта кампания зашла в тупик и стало понятно, что американцы не могут добиться своих целей в Афганистане, понадобился благовидный предлог, и файл с бен Ладеном был удален из компьютеров ЦРУ.

Так бен Ладен перестал существовать. Его и до этого-то никто никогда не видел, существовал лишь миф о бен Ладене, которым все довольствовались. Также никто не видел, как его убили, никто не видел его труп, момент его смерти: это – чистый голографический образ, а сам международный терроризм – это мем, созданный американцами для обоснования своих экспансионистских устремлений.

Т. е. если «Аль-Каида» – это некая инструментальная вещь, которая все это время использовалась в технологических целях, для решения каких-то политических задач, то проблема Брейвика – это проблема системная, проблема европейского фундаментального кризиса, европейского гражданина как такового. И здесь критерии оценки нормальности и ненормальности наложились на проблему поиска европейской идентичности, что неизбежно приведет к дальнейшему развитию, нарастанию подобных тенденций, которые проявились сегодня в жестком, кровавом теракте.

Брейвик – это только первая ласточка. Европа стоит перед серьезными социальными деформациями, которые могут вылиться в совершенно жесткие вещи, по сравнению с которыми бен Ладен со своей «Аль-Каидой» покажутся детским лепетом в песочнице.

Европейское разложение: дисбаланс вызовов и состоятельности

Известно, что еще до осуществления своих терактов Брейвик уже попадал под наблюдение норвежской полиции: купил в Польше какие-то взрывчатые материалы. Норвежская полиция об этом знала, но не завела дело, не начала расследование, видимо, посчитав это незначительным фактом. Многие уже высказались о провале норвежских правоохранительных органов.

Безусловно, это – провал. Но связан он не с разовыми нелепыми просчетами, а с тем, что норвежская полиция, как и норвежское общество, как и общества многих европейских государств, просто разложена, деморализована, расслаблена и не в состоянии реагировать на вызовы.

Но это очень странно, т. к. совсем не вяжется с той ролью и с тем участием в мировых процессах, которые отводятся Европе американцами. Следует напомнить, что Норвегия является членом блока НАТО, а норвежские военные участвуют в американских операциях в Афганистане. Блок НАТО также причастен сегодня к бомбардировкам Ливии. Поэтому норвежские политики и вообще политики европейских государств должны понимать, что они должны отвечать за то, что они делают.

Если они – члены блока НАТО, они должны отвечать за то, что делает НАТО, а если их солдаты участвуют в американской операции в Афганистане, то неудивительно, что они несут потери, или что вдруг в Норвегии появятся афганские террористы, которые начнут взрывать норвежские города.

Но сегодня европейское общество (и норвежское в частности) находится настолько в разложенном состоянии, что не то что не может отвечать на вызовы истории, на вещи, к которым оно само причастно, но даже не может найти лодку, чтобы переплыть через озеро и добраться до острова в момент расстрела участников молодежного лагеря.

Можно представить, что было бы с Норвегией, столкнись она, к примеру, с такой угрозой, как чеченские бандформирования, с чем Россия имела дело на Северном Кавказе и за что Европа так ожесточенно критиковала российскую власть. В такой ситуации чеченские боевики просто захватили бы Норвегию за сутки, установив там свой политический контроль. Настолько не в состоянии сегодня общество европейских государств вообще на что-то отвечать, реагировать на какие-либо вызовы. Свидетельством тому – и беспорядки в Лондоне.