Газета "Наш Мир" br>
Ситуация в Сирии все более
обостряется. И российской власти все сложнее маневрировать между Западом
и сирийскими властями. После встречи с Дэвидом Кэмероном Дмитрий
Медведев заявил, что Москва может одобрить резолюцию Совета Безопасности
ООН в отношении Дамаска, если документ будет адресован всем участникам
конфликта и не повлечет за собой автоматического применения санкций. В
то же время США настаивают на жесткой резолюции, предусматривающей
санкции.
В США, как и в других западных странах, считают, что Башар Асад не
способен на реформы. В России же полагают, что сирийский лидер сделал
достаточно много для урегулирования ситуации, приняв несколько важных
законов, объявив амнистию политическим заключенным и заявив о готовности
до конца года провести всеобщие выборы. В то же время спецпредставитель
Медведева по Африке сенатор Михаил Маргелов заявил 5 августа, что
президент Асад «своими кровавыми расправами крайне усложнил переход к
политическому урегулированию ситуации и вызвал оправданное ожесточение
против режима и себя лично внутри и вне страны. Тем самым нынешний режим
ставит на себе клеймо кровавого, а такие режимы в наше время обречены,
если не завтра, то в обозримой исторической перспективе».
Такая противоречивая позиция неудивительна. Реформы Асад
действительно проводит, но косметические. Например, разрешил
многопартийность, но при сохранении конституционной нормы о главенстве
правящей партии. Создание настоящих оппозиционных партий в таких
условиях невозможно. Амнистия политзаключенным сочетается с физическим
уничтожением противников режима, жестоким подавлением любого
сопротивления. Какие-либо реформы, выходящие за рамки косметических,
угрожают пребыванию у власти режима Асада, опирающегося на алавитское
меньшинство - не более 13% населения Сирии (а, возможно, и существенно
меньше - ведь статистика в стране находится под контролем
государственной власти). В любом случае, если в Сирии провести
действительно свободные выборы, то велика вероятность прихода к власти
представителей суннитского большинства.
По своему вероучению алавиты ближе к шиитам (по некоторым источникам,
они откололись от них в IX веке), но в их учении есть и христианские
элементы. Однако учение алавитов носит достаточно закрытый характер -
многие сунниты продолжают считать его еретическим. В течение всего
правления отца и сына Асадов отношения между суннитской и алавитской
общинами продолжали оставаться непростыми, тем более что алавиты заняли
ключевые посты в силовых структурах и оказывают значительное влияние на
экономику страны. В 1982 году вооруженные силы по приказу Хафеза Асада
после месячной осады и артобстрела взяли штурмом третий по величине в
Сирии город Хама, в котором находился главный центр исламистов-суннитов,
поднявших восстание против алавитского режима. Впрочем, мировое
сообщество не обратило тогда особого внимания на эти события - шла
«холодная война», а в соседнем Ливане - «горячая» (гражданская,
осложненная противостоянием израильтян и палестинцев, приведшим к
военным действиям на ливанской территории).
Сейчас ситуация совершенно иная. Не только Запад, но и суннитские
режимы усиливают давление на сирийских алавитов. Несколько арабских
стран отозвали своих послов из Дамаска, Лига арабских государств требует
от Асада реальных реформ, угрожая в противном случае исключением из
своих рядов. Еще один, пожалуй, основной, участник давления на Сирию -
суннитская же Турция. В августе глава турецкого МИДа Ахмет Давутоглу
передал Асаду послание от президента Абдаллы Гюля, выдержанное в
ультимативных тонах. «В течение последних восьми месяцев мы пытались
убедить западных партнеров в том, что Асаду необходимо время для
реализации намеченных социо-экономических реформ. Однако сирийский режим
отказывается принять рекомендации соседей и союзников и продолжает
расстреливать собственных граждан, и потому более не может рассчитывать
на дружбу Турции», - так излагала позицию турецких властей одна из
ведущих газет страны Hurriyet Daily News.
Противоречивость позиции России связана, впрочем, не только и не
столько с имитационным характером асадовских реформ. Значительная часть
российского истеблишмента настроена антизападно. У некоторых к идеологии
добавляется и мощная материальная заинтересованность - в оружейных
контрактах с авторитарными арабскими режимами. Ливийский прецедент был
воспринят как в элите, так и в обществе в целом негативно - россияне не
столько сочувствуют Каддафи, сколько не любят Америку. В этих условиях
Москва пытается принять на себя посредническую роль - только что ее
посетили и представители оппозиции, и Асада. Однако конфликт зашел
слишком далеко - и российские попытки миротворчества вряд ли будут более
эффективны, чем аналогичные действия в Ливии. Представитель сирийской
оппозиции в Москве Махмуд Хамза заявил в интервью «Коммерсанту», что
Кремль может опоздать со своей поддержкой и тогда под угрозой окажутся
интересы России в Сирии, как это уже произошло в случае с Ливией.
И здесь возникает серьезная проблема. Сторонники Каддафи и Асада в
России акцентируют внимание на упущенной выгоде в результате свержения
этих режимов. Однако блокирование Россией «антикаддафинской» резолюции
ООН вряд ли спасло бы его режим - скорее всего, «гуманитарная
интервенция» последовала бы в другом формате, еще менее легитимно, но не
менее жестко. Теперь же крах режима Каддафи сделал неактуальными
военные контракты и поставил под вопрос «мирные» (хотя излишне
драматизировать ситуацию не стоит - у России остаются возможности их
реализации). Если режим Асада не удержится - а у него все меньше шансов
на долгожительство - то прогноз сирийского оппозиционера вполне может
сбыться.
Пример Ливии и жестокость Асада в отношении оппозиции вынуждают
Россию быть все более критичной в отношении сирийского режима - хотя ей
не очень хочется слишком сильно «давить» на Асада. Однако возможностей
для маневра у Москвы становится все меньше - как бы ни хотелось оттянуть
момент истины, но он приближается.
АЛЕКСЕЙ МАКАРКИН
Все горячие новости на nashmir.kz!
|