Правительство Англии намерено ужесточить методы воспитания детей в школах. Министр образования Великобритании Майкл Гоув заявил, что ранее британские школьные правила ограничивали использование учителями физических наказаний.

"Позвольте мне быть предельно ясным. Если какой-то родитель теперь слышит в школе: "Извините, мы не имеем права физически трогать учащихся", то эта школа не права. Просто не права. Правила игры поменялись".

Министр также сообщил, что хотел бы привлечь больше мужчин на работу в школу в качестве учителей, особенно в начальных классах, чтобы они могли продемонстрировать силу. Правительство планирует начать этой осенью программу по привлечению бывших военнослужащих в школы.

Вот любопытно: после российской революции 1917 года вся система "физических наказаний" школьников была немедленно отменена. Большевики раз и, будем надеяться, навсегда отменили в отечественных школах березовые розги и другие формы "физических наказаний".

В 1920 году глава Совнаркома Владимир Ульянов беседовал с двумя японскими журналистами. Он с любопытством спросил у них:

- Господа, а правда ли, что в Японии никогда не наказывают детей, не бьют их? Я читал об этом в одной книжке.

- Да, - отвечал один из его собеседников, - у нас не бьют детей. Берегут их больше, чем на Западе. Вообще в Японии в своем роде культ детей...

- Неужели даже шлепка не дают? - допытывался Ульянов.

- Нет. Мы никогда не бьем детей.

- Да, это замечательный народ! - с воодушевлением воскликнул Владимир Ильич. - Это настоящая культура. Это весьма важно. Ведь в самых так называемых цивилизованных странах Европы, в Швейцарии, например, еще не совсем уничтожен обычай бить детей в школах...

Председатель Совнаркома добавил, что он и его товарищи - "решительные противники всяких телесных наказаний, и прежде всего в отношении детей".

Воцарившуюся после революции в школьных стенах вольницу описывал поэт-сатирик Доль (заметим - писал он не в каком-нибудь красном листке, а во вполне либеральном журнале "Лукоморье"):

Напугав свою мамашу,

Поднял знамя Коля:

- Прочь березовую кашу,

Раз настала воля!..

. . . . . . . . . . . .

- Отменить без промедленья,

- Слышатся призывы,

- Всю таблицу умноженья,

Горы и заливы!

Восьмилетние эс-деки

В требованьях стойки:

- Запретить скорей навеки

Все колы и двойки!

Большевик того же класса

Вставил, полный пыла:

- Тлебовать, цтоб нам мамаса

Балабан купила!!!

Воли радостные струи

В их сердца ворвались.

. . . . . . . . . . . .

Как, учители-буржуи,

Вы еще не сдались?!

Право же, с точки зрения текущей антикоммунистической мифологии, тут наблюдается некоторая неувязочка. Почему после красной революции 1917 года, которая была, как нас не устают уверять, воплощением несвободы и всяческого тоталитаризма, учащиеся освободились от самого для них ощутимого проявления этой самой несвободы, которое они чувствовали собственной, пардон, задницей?

И наоборот, почему после "всемирно-исторического триумфа" над распроклятой гидрой мирового коммунизма мы слышим совершенно противоположные речи - об ужесточении физических наказаний для школьников? Кто бы из почтенных господ антикоммунистов ответил на этот вопрос?