Газета "Наш Мир"
Конец эпохи воинствующего атеизма принес большое облегчение миллионам
советских людей, которые на протяжении долгих лет были лишены
возможности жить в соответствии со своими убеждениями, свободно
соблюдать предписания своей веры. За годы советской власти под
различными предлогами были закрыты тысячи храмов, а их настоятели попали
под жернова жестоких репрессий. В рамках тотальной борьбы с религией
наиболее беспощадно советы боролись именно с мечетями, видя в них не
просто символы исламского присутствия, но угрозу всей коммунистической
идеологии как таковой. Поэтому демократизация общественно-политической
жизни на постсоветском пространстве сопровождалась естественным желанием
людей возродить религиозные знания и культуру, составлявшие духовный
стержень народов бывшего СССР.
Центрами религиозного возрождения мусульманских народов стали мечети,
которые не только служили очагами духовности и местом поклонения, но
являлись общедоступными источниками исламских знаний и просвещения, а
также выполняли важные социальные функции.
Сегодня было бы уместно вспомнить те информационно-пропагандистские,
административно-бюрократические и иные ухищрения и препоны, которые
использовались в эпоху воинствующего атеизма. Особенно на фоне
обострения проблемы строительства мечетей в сегодняшней демократической
России.
В начале 1935 г. в Бардымский райисполком была направлена "разнарядка" с
указанием закрыть 20 мечетей и 2 церкви, находившиеся на территории
района. Местные власти, несмотря на требования законодательства,
постановления ВЦИК и СНК от 8 апреля 1929 г. "О религиозных
объединениях", проводили политику закрытия культовых зданий в
административном порядке, "путем угроз и устрашений".
В первой половине 1935 г. во всех сельских советах Бардымского района
(Пермский край) были проведены общие собрания граждан по вопросу
закрытия религиозных зданий и передачи их под культурные учреждения.
Важным инструментом в руках партийцев и колхозного актива было то, что
мечети долгие годы были в запустении, "никем не использовались". В
некоторых селах мечети закрывались по "инициативе" самих верующих. Так,
жители деревень Карманово и Сосновка "до сего времени верующие, в
настоящее время, осознав решение неправильным … отказываясь от
богослужения", сдали мечети под школу. Верующие деревни Березники, "идя
навстречу запросам времени", на общем собрании постановили передать
мечеть 1-го прихода для оборудования под клуб. Однако на следующий день
после собрания сельсовет занял мечеть 2-го прихода, а мечеть первого
прихода по решению райисполкома вскоре разобрал под строительство клуба.
"Черным днем" для религиозных объединений Бардымского района стало 10
апреля 1935 г. Постановлениями Свердловского облисполкома за №№806, 818,
821 были закрыты Печменская церковь, мечети в деревнях Брюзли,
Карманово, Кудаш, Куземьярово, Актыбай, Старый Чад, Танып (первая
мечеть), Новый Ашап. Протоколы собраний сельских советов открывают
основные методы партийных и советских органов в антирелигиозной
политике. Во-первых, антирелигиозную кампанию возглавили руководители
райисполкома и сельсоветов, широко привлекая молодежь, колхозный актив,
общественные организации. На собрании они выступали с докладами "О
религии", с разъяснением вредности и реакционности последней. Вот лишь
некоторые отрывки из антирелигиозных докладов: "Товарищи, религия враг
трудящихся, нам пора отойти от религии в сторону. Мы долгое время
отравлялись со стороны религии, пора нам проснуться… От мечети нет
никакой пользы кроме вреда, такое большое здание мы не должны напрасно
её сгнивать. Вы хорошо знаете, мечеть посещает ничтожное количество
стариков и то в месяц раз-два, поэтому, я думаю, мы не будем тратить
такие большие здания для религии, а дадим в пользу школы … Мечеть при
капитализме служила дурманом народа. Мечеть и религия враг трудящихся,
нам не нужна ни религия, ни мечеть. Мечеть является ядом религии,
которая усиливает религию, нам от них пользы нет".
Во-вторых, на собраниях партийцы, прямо не ставя вопрос о закрытии
мечетей, на повестку дня выносили темы о ходе весенне-полевых работ,
подготовке к новому учебному году, культмассовой деятельности, школьного
строительства. По ходу обсуждения на собрании появлялась проблема о
помещениях, средствах, и вследствие чего вносили предложение о
целесообразности использования для этих целей зданий мечети. "О заботе
помещения нам ничего ломать голову, взять для школы мечеть, в старой
школе сделать клуб", – говорил в своем выступлении Газаров при закрытии
мечети в деревни Юкшур. Заведующие школами и учителя указывали на
"главный тормоз" в школьной работе – отсутствие помещений. Оказывалось,
что школы были не годны к новому учебному году "по атмосферному
содержанию", являлись ветхие, требующими большого ремонта. Так, из
закрытых 1935 г. 20 мечетей 14 были использованы именно под школы.
В-третьих, собрания были приуроченные к определенным праздничным датам, к
примеру, 8 марта. Поэтому, в целях "облегчения труда женщин" в
воспитании детей и вовлечения женщин на колхозные работы закрывались
мечети и организовывались детские ясли. Местные власти, идя на "встречу
культурным запросам молодежи и колхозных масс", предлагали использовать
мечети под клубы и избы-читальни. В итоге, в 6 деревнях (Ст.Чад, Танып,
Брюзли, Кудаш, Березники, Сараши) мечети были переоборудованы под клубы.
Были и редкие исключения из правил: на общем собрании граждан села
Елпачиха от 22 октября 1935 г. предлагалось использовать здание мечети
под клуб с избой-читальней. Однако президиум облисполкома предложил
отклонить ходатайство Бардымского райисполкома о закрытии Елпачихинской
мечети, возможно, по причине поступившей жалобы от верующих.
Такого рода жалобы во ВЦИК и прокуратуру на действия местных властей
были тогда не редкостью. Их направляли верующие сел Танып, Березники,
Бичурино, Федорки, Печмень. Очередное заявление, от 25 января 1936 г.
поступило от верующих села Бичурино во ВЦИК и прокурору: "в нашей
деревне имеется две мечети, каковые в настоящий время по религии не
действительны, т.е. запрещены. Нам молиться запретили председатель
сельсовета и председатель колхоза и учитель с весны мая месяца 1935 года
не разу не молились. Мы уже старики нам религию бросать не хочется,
хотя б разрешили нам молиться в одной мечети в наши религиозные
праздники. Убедительно просим перед центром о разрешении открыть нам для
моления из двух хотя бы одну мечеть". Не получив ответа из ВЦИКа,
религиозные общины обращались с жалобами в Центральное Духовное
управление мусульман. Приведем отрывки из заявления Федорковского
религиозного общества в ЦДУМ: "Мы, верующие, в своих обществах до сего
времени совместного удовлетворения религиозных надобности имели одну
молитвенную зданию, со стороны нас ремонтируется своевременно нарушения
не было, по закрытию молитвенного здания согласия не дали. Несмотря на
это, 19 февраля 1936 г. после постановки спектакля в нашей деревне в
клубе совершен вопрос с артистами о закрытии молитвенного здания…". ЦДУМ
поддержал верующих обращением в облисполком: "Постановление внесено
случайно собравшимися гражданами на спектакль в большинстве молодежи
даже несовершеннолетними", и предложил оставить мечеть в пользовании
верующих. Однако решение облисполкома было не в пользу религиозного
общества: постановлением №549 от 4 июня 1936 г. мечеть в селе Федорки
была закрыта и отдана под школу.
Как видно из переписки партийных органов, расследование жалоб верующих
переходили в обычную канцелярскую канитель райисполкома и облисполкома,
тянувшуюся многие месяцы. Неслучайно секретарь облисполкома отмечал, что
"работа по вопросам культов в райисполкоме крайне неудовлетворительна,
массовая работа по закрытию культовых зданий совершенно недостаточна".
Итоги антирелигиозного 1935 г. подвел в своей докладной записке "О
состоянии культпросвет работы в районе" секретарь Бардымского райкома
ВКП (б) М.А. Бугулов: до "революции в районе имелось 64 мечети, в т.ч. 4
русских церквей … Не было ни одно клуба. В 1935 г. мы имеем только
колхозных клубов свыше тридцати, и до 60 школ". Разумеется, в докладной
записке не были зафиксированы источники этого культурного строительства.
|
