Процесс геополитических изменений в ближневосточном регионе, свидетелями которого мы являемся с начала этого года, кажется бесконечным. После бурных событий «арабской весны» в Тунисе, Египте и Йемене, гражданской войны в Ливии, а также общественных беспорядков и демонстраций во многих других странах региона на Ближнем Востоке пришло время изменений в стратегическом раскладе сил. Однако окончательный результат этих перемен до сих пор остается загадкой. Один из американских дипломатов использовал недавно очень яркое сравнение, сказав, что ситуация на Ближнем Востоке подобна месту, где заканчивается песчаная буря: песок все еще висит в воздухе, и лишь когда он полностью осядет, станет видно, какой ущерб нанесла стихия.

В случае Ближнего Востока сомнений уже не осталось: в результате этой геополитической бури какой-то «ущерб» неизбежен. Наиболее пострадавшим кажется Израиль, который в течение всего нескольких месяцев оказался в стратегической ситуации, практически полностью напоминающей ту, что была в первые годы его существования. К удивлению израильских стратегов, еврейское государство внезапно вновь оказалось окружено государствами либо открыто враждебными (как Сирия), либо как минимум «недружелюбными» (как Ливан и Египет), либо «неопределившимися» (Иордания).

Список тех, кто потерял от изменений в регионе, на этом не заканчивается. К нему следует, безусловно, добавить Саудовскую Аравию: еще недавно она была несомненным вождем арабского мира, а из-за находящихся на ее территории святых мест ислама еще и надрегиональным игроком, стремящимся к роли лидера всей мировой мусульманской общественности (умма). Сейчас саудовцы, с обеспокоенностью наблюдая за переменами в регионе, сосредоточились на том, чтобы удержаться у власти в стране, которую раздирают все более сильные внутренние конфликты.

Выигравшие от перемен

Однако, как часто случается в переломные моменты развития международных отношений, есть и те, кто оказался в выигрыше от происходящих в ближневосточном регионе перемен. К ним, без сомнения (помимо Ирана, который мастерски использует ослабление важнейших арабских игроков региона), принадлежит Турция. В последние десятилетия Анакара оставалась на периферии политики (и геополитики) Ближнего Востока. Ее воспринимали (а в значительной мере она сама считала себя) элементом западного расклада сил. Эту картину подкреплял светский характер этого государства, с формальным отходом от исламской религии в общественной и государственной сферах, а также его членство в Североатлантическом альянсе и желание получить место в кругу членов Евросоюза. Определенное значение имели и факты истории, в т.ч. наследие Османской Империи, о котором на арабском Ближнем Востоке сохранились не слишком хорошие воспоминания.

Вследствие такого статуса Турция в течение десятилетий поддерживала очень близкие политические, экономические и военные отношения не только с США и странами Западной Европы, но и с Израилем. Впрочем, этот факт долго был бельмом на глазу исламских радикалов, которые выбрали своей целью Анкару и ее дружбу с «американо-сионистским империализмом».

Нео-османская концепция

Положение и действия Турции в регионе стали постепенно меняться после 2003 года, когда к власти в Анкаре пришла исламская «Партия справедливости и развития» под руководством харизматичного лидера Реджепа Тайипа Эрдогана. Первой жертвой нового качества в турецкой внешней политике стали американцы, которым Турция весной 2003 года неожиданно отказала в предоставлении своей территории для планировавшего в Вашингтоне вторжения в Ирак. Далее Турция становилась все более решительной в своих международных действиях, и под конец прошлого десятилетия уже формально заявила о введении новой доктрины в своей внешней политике, базирующейся на нео-османском видении положения страны. Реализация этой новой доктрины предполагала, в частности, усиление активности Турции в отношении проблем региона, а также уменьшение зависимости Анкары от ее политических союзов с Западом. Объявление о «доктрине Эрдогана» совпало по времени с обострением палестинского вопроса, кульминацией которого стала израильская военная операция «Литой свинец» в секторе Газа. Военные действия Израиля, а также позднейшая блокада Газы, дали турецким властям отличный предлог поставить «палестинский вопрос» в центр политической активности Анкары.

Результатом такой политики стало сильное охлаждение отношений Турции с США, странами ЕС и Израилем. В случае последнего речь шла о большем, чем простая решительность в международной активности и лавирование между амбициозными стратегическими целями государства, раздутыми желаниями собственной общественности и реальными возможностями. Под руководством «Партии справедливости и развития» Анкара сознательно и абсолютно намеренно принесла до недавнего времени близкие отношения с израильским государством на алтарь своего будущего великодержавного положения в регионе. Нынешнее турецкое руководство сделало из резкой общественной оппозиции Израилю и из фундаментального неприятия его политики основную сферу своей региональной активности. Естественным следствием такого положения вещей стало появление целого ряда турецких инициатив, прямо или косвенно направленных против интересов Израиля. То, что именно турки – главные авторы идеи вынесения палестинского вопроса в ООН (сам премьер Эрдоган якобы давно лично уговаривал на такой шаг лидера палестинской автономии Махмуда Аббаса), является на Ближнем Востоке секретом Полишинеля. Турки активнее других также занимались лоббированием за этот план среди мусульманских стран. Подключение Турции к поддержке «Арабской весны» также имеет явный антиизраильский характер во многих своих аспектах, как, например, визит Эрдогана в Египет или действия Анакры по ливанскому вопросу.

Напряжение возрастает

Результатом такого развития ситуации в последние месяцы стала резкая эскалация напряженности на линии Анкара – Тель-Авив, включая выдвинутые турками в адрес Израиля прямые военные угрозы. И представляется, что со стороны турецких лидеров это не пустая риторика, рассчитанная на то, чтобы сорвать аплодисменты исламской общественности у себя в стране и регионе. Турция предпринимает конкретные действия, которые действительно могут привести к открытой военной конфронтации с Израилем. Так, например, произошло недавно в международных водах неподалеку от Кипра, где друг напротив друга в полной боевой готовности встали военные суда Турции и Израиля с Грецией. Фоном этого инцидента послужило то, что Республика Кипр (не признанная Анкарой) заявила о намерении начать разведку природного газа на морском шельфе в омывающих Кипр водах, вблизи от месторождений, принадлежащих Израилю. Кипрский вопрос может, впрочем, еще не раз стать поводом для агрессивных действий Турции на международной арене. Анкара уже пообещала заморозить отношения с Евросоюзом, если тот не откажется от планов передать ротационное председательство в ЕС в 2012 году Республике Кипр.

Песок, который поднял на Ближнем Востоке геополитический водоворот, еще не осел. Но уже сейчас отчетливо видно, что для реализации своей высшей стратегической цели - завоевания статуса региональной державы - Турция не только без колебаний использует осложняющуюся ситуацию в регионе, но до определенной степени сама создает ее в соответствии с собственными интересами, отворачиваясь при этом от прежних союзников и друзей. Включаясь в эту рискованную игру, Анкара все больше отходит от своей прежней проверенной роли регионального стабилизатора, государства, являющегося одним из немногих оплотов стабильности и стратегической предсказуемости в этой взрывоопасной части мира. Будущее покажет, что в итоге выберут турки, и как это отразится на ситуации на Ближнем Востоке.