Они символы двух принципиальных свойств, навязываемых сегодняшним агитпропом, ханжества и того непереводимого с русского явления, которое вышеупомянутый Набоков называл — poshlost

Ах, как они хороши были бы вдвоем на танцполе! Он — в мешковатой православной рясе, она — в синем жакете и юбке цвета морской волны, которые так ей шли во время ее короткой, как страсть, семиминутной лекции в Санкт-Петербургском университете. Том самом, который когда-то назывался именем Жданова, автора самой изысканной рецензии на творчество Ахматовой, «полумонахини, полублудницы», мечущейся «между будуаром и моленной». Не так ли себя ведет этот дуэт, наши Джинджер и Фред, Рабочий и Колхозница, Чапман и Чаплин, ревнители православия и духовности, новые символы России?

Протоиерей Всеволод Чаплин, бессменный споуксмен официозного православия, на минувшей неделе переключился с попыток регулирования женского дресс-кода, провоцирующего пассионарных русских людей на изнасилования, на борьбу с педофилией. И предложил проверить «Лолиту» Владимира Набокова и «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса на пропаганду этого греха. Анна Чапман, чей род занятий трудно определим, хотя можно воспользоваться современным клише — «светская девушка», выступила с речью «Как стать лидером в современном мире» в СпбГУ. Где студенты-антигосударственники встретили новый символ русской женщины плакатом «Кремль и порностудия — в другую сторону».

То есть главные символические персонажи нашего властного мейнстрима — поп и шпионка — и в самом деле символизируют метания русского человека между «моленной» и «будуаром».

Они же — символы двух принципиальных свойств, навязываемых сегодняшним агитпропом, ханжества и того непереводимого с русского явления, которое вышеупомянутый Набоков называл — poshlost.

Всеволод Чаплин вернулся к спорам более чем полувековой давности, когда во Франции (!) запрещали «Лолиту», а в английском парламенте не ленились обсуждать это произведение Набокова. Вероятно, протоиерей, чтобы не осквернять свои глаза и мысли, не успел прочитать рассказ Набокова «Волшебник» или последнее заметное произведение Маркеса «Вспоминая моих грустных шлюх», где главный герой в честь своего 90-летия стремится провести ночь с девственницей. Иначе в запретный список Чаплина попали бы и эти произведения великих писателей. Впрочем, как и многие другие, в том числе из русской классики. Например, тургеневская Джемма из «Вешних вод», конечно, не Лолита, но по возрасту балансирует на грани того, что православный споуксмен определяет как неприличное.

Не менее пикантным образом Чапман взялась обучать студентов околорелигиозным дисциплинам, позитивно отозвавшись о духовно-прозелитском опыте Ватикана, многократно употребив в речи богатое слово «дух». Чаще его употреблял только Гегель. Правда, так и не вспомнила автора романа «Молодая гвардия», в честь которого названо движение, в руководство которого она входит. Ну да он плохо кончил, этот автор...

С чем точно не стал бы спорить Чаплин, так это со следующим пассажем Чапман: «Ее (Америки. — А.К.) идеология — это демократия. И пока мы тоже следуем этой идеологии, то мы не можем стать духовным лидером в мире».

Правильным курсом идете, товарищи: прямо из будуара — в моленную.