Я думаю, не найдётся ни одного человека, у которого при виде (на экране ТВ, на фотографии в журнале, в газете) умоляющих глаз ребёнка, нуждающегося в трансплантации какого-либо органа, не защемило бы сердце.

Я не работал в трансплантологии, но передо мной прошло много таких глаз, умоляющих о жизни. И очень жутко становилось, когда осознавал, что ничем помочь не можешь. Казалось бы, о чём говорить, нужно создавать как можно больше медицинских центров, способных оказывать высокотехнологическую помощь. Тем более хирурги констатируют: на сегодняшний день ситуация в России такова, что реальную помощь получает едва ли не один процент нуждающихся в донорских органах людей. Остальные 99% умирают.

Страшные показатели. За рубежом они значительно лучше. Почему же мы так отстаём? Как считают специалисты, у нас отсутствуют соответствующие законы, касающиеся органного донорства и трансплантологии. Так что делать? Ответ, казалось бы, лежит на поверхности – нужны необходимые законы и нужны соответствующие центры, причём во всех регионах. Но не всё так просто. Нет, я не про финансирование хочу сказать, я – о другом.

Для начала посмотрим, что приводит людей на операционный стол для замены какого-либо органа. Почему, например, отказывают почки? Очень просто, если это не отравление или травма, то – заболевания, и все вы знаете, какие: гломерулонефрит, пиелонефрит, мочекаменная болезнь, злокачественная гипертония, ну и так далее. Все эти болезни приводят к хронической почечной недостаточности (ХПН), когда из организма не удаляются продукты обмена, да и сама моча перестаёт отделяться. То есть, к ХПН и последующей операции приводят приобретённые в течение жизни болезни.

Но есть ещё и врождённые патологии, когда ждать необходимого органа вынуждены дети. Они-то ещё не только не болели, но и не жили почти. Да, но зато болели их родители или в период зачатия и беременности принимали алкоголь либо какие-то препараты. Либо мать, будучи беременной, подвергалась различного вида излучениям, перенесла какие-то инфекционные болезни. В конце концов причиной порока внутриутробного развития (ПВР) может быть наследственность. И, главное, ПВР с каждым годом становится всё больше. Вот, например: «Частота отклонений в состоянии здоровья новорожденных в городе до 1995 года была относительно невелика и составляла 10 – 13% от общего количества новорожденных. С 1996 года отмечается увеличение количества врождённых патологий  в 2,28 раз. В 1998 году с отклонениями в состоянии здоровья рождалось 34,8 из 100 новорожденных и далее эти показатели стали тревожнее. Причиной этого является то, что почти 80% матерей имели какое-либо заболевание во время беременности, а 60 – 70% имели патологию при родах».

И так по всем заболеваниям, приводящим к трансплантологу. Говорить о причинах можно было бы гораздо больше, но и из сказанного, думаю, ясно, что основой подавляющего большинства всех трансплантаций является запущенная болезнь. А это значит, что нужно лечить людей так, чтобы о замене органов не могло идти и речи.

Далее, как бы мы ни хотели, но перенесшие такие операции молодые люди полноценного потомства дать не смогут, так как даже после удачной пересадки они должны всю оставшуюся жизнь принимать препараты, предупреждающие отторжение чужеродного органа. Думаю, те редкие случаи, говорящие о благополучных родах после пересадок, это скорее исключения, тем более что жизнь родившихся детей не прослеживается (или просто мы о таких наблюдениях не знаем).

Есть еще другие возражения против широкого распространения операций по пересадке органов, и они тоже имеют под собой почву. В сегодняшней России, где народ уже поделили на богатых и бедных, принятие законов и постановка таких операций на поток приведёт к тому, что население поделят снова, но уже на доноров и реципиентов. Кто окажется «носителем требуемого органа», догадаться нетрудно. И можно ожидать, что начнётся самая настоящая охота за донорами. Такая проблема существует везде, но у нас, в стране, деградировавшей нравственно, это расцветёт особенно ярко. К тому же, смогут ли абсолютно все претендовать на такое лечение, когда, например, пересадка сердца стоит (стоила) 250 тысяч долларов? Разумеется, нет, а говорить о квотах по регионам – лишняя потеря времени.

И всё же, что делать? Отказаться от высокотехнологичной помощи? Да нет, конечно. Такая помощь может понадобиться не только тем, кого привело на операционный стол хроническое заболевание, но и тем, кто перенес различного вида травмы. Да и больное поколение вмиг никуда не денется.

Но и делать упор на создание всё большего количество таких центров не стоит. Не получилось бы так, чтобы вместо больниц в будущем людей будут ждать ремонтные мастерские по пересадке вышедших из строя органов и систем.

Думаю, гораздо целесообразнее всё-таки качественно улучшать общее здравоохранение, чтобы конец жизненного пути не был для людей жестоким как в физическом, моральном, так и материальном плане. А вот как это сделать – вопрос другой.