За последние несколько месяцев, после народных восстаний на Ближнем Востоке и в Северной Африке, президент США Барак Обама, по-видимому, перестроил свою  демократическую позицию. Он отметил в свое речи в мае в Вестминстер-Холл в Великобритании,  что Соединенные Штаты стоят «непосредственно на стороне тех, кто прилагает много усилий, чтобы быть свободным». Но проблема состоит в том, что такая поддержка, скорее всего, приведет к более напряженным отношениям с авторитарными державами, что по многим позициям противоречит желаниям нынешней администрации, которая хочет наладить или «перезагрузить» отношения с ними (прим. пер. – авторитарными государствами).

Сознательно или нет, администрация Обамы признает эту напряженность. Позиция президента, что он будет проводить внешнюю политику отличную от той, которую проводил его предшественник, на практике выразилось в том, что Вашингтон стремится к улучшению отношений с великими державами (на пример «перезагрузка» отношений  с Россией) и менее энергичная критика  деспотических режимов за рубежом (к примеру, «Зеленая» революция в Иране). Обстановка в некоторых случаях (в частности в России), улучшилась, отчасти именно потому, что Вашингтон решил игнорировать вопиющие нарушения прав человека в этих странах. Выбор встал между вежливыми и приятными отношениями с недемократическими державами и четкой политикой демократии. Нельзя иметь и то и  другое, и  Обама, взвесив все «за» и «против», выбрал первое.

Теперь, когда президент, по крайней мере риторически, поддерживает усилия по демократизации на Ближнем Востоке и в Беларуси, готова ли его администрация к менее теплым отношениям с великими державами-конкурентами Россией, Ираном и Китаем?

Причины нашей наивности

Убеждение, что поддержка демократии не исключает хорошие отношения с соперниками – авторитарными державами имеет глубокие корни в нашем интеллектуальном и бюрократическом «генетическом коде» (прим. пер. – ДНК). Новейшая история отчасти виновата в тенденции недооценки связи великих держав с демократизацией. 

1989 г. «весна народов» в Центральной и Восточной Европы удалась, хотя бы отчасти потому, что одна великая держава, Советский Союз, отошел от «шахматной доски», окончательно покончив с многолетней борьбой за контроль и влияние в Европе.  Результат столкновения стало поражение и крах советской власти,  что предшествовало и, таким образом способствовало восстановлению демократии в Восточной и Центральной Европе.

Более того, многие ученые и политики утверждают,  что демократия является беспроигрышным вариантом игры на международной арене. Демократия, утверждают они, приносит стратегические преимущества не только для народа государства, где она развивается, но и для соседних держав, поскольку она является источником политической стабильности и движущей силой экономического роста. Таким образом, конфликт между великими державами за демократизацию государства, а также непонимание и заблуждения, могут и должны быть разрешены  путем переговоров. Это настоящая цель демократизации.

Наконец, интеллектуальные и политические круги, которые имеют дело с демократизацией и те, кто имеет дело с великими державами, как правило, работают в разных сферах. Академически продвижение демократии сосредоточено на внутренней динамике зарождающейся демократий, в то же время вторые (политические круги) заняты геостратегическими вопросами и вопросами безопасности, которым уделяют больше внимания, чем внешней политики государства по этому вопросу. Точно так же, как правительство США выступает за организованное видение демократизации в плане развития и переговоров (USAID и Госдепартамент), а Великие державы за власть в условиях конфликта (Министерства обороны). Это, конечно, упрощение, но я сомневаюсь, что многие в USAID будут думать о своих действиях в отношении «игр» великих держав.

Увы, реальность иная. Демократизация происходит не в вакууме, а в тени великих держав.

Противники демократизации    

Беглый взгляд на карту мира делает очевидным, что во многих регионах, где Соединенные Штаты и их союзники развивают демократию, другие державы соперничают за влияние, либо подрывают наши усилия, либо пытаются исказить  результат. В Восточной Европе, а также на территории «пояса», простирающейся от Беларуси до Молдовы, а затем дальше на юг до Кавказа, Россия тщательно наблюдает за призывами США и Европы к  демократизации. Украинскую «оранжевую революцию» несколько лет назад приветствовали в Европе как шаг на пути укрепления демократии. Москва увидела в этом потерю влияния.

В Африке и  Азии  Китай достигает нужных ему результатов и  заключает нужные ему контракты со всеми видами автократических режимов, независимо от состояния дел с правами человека, имея целью расширения своего коммерческого и стратегического влияния. Продвижение демократии в таких странах, как Бирма или Судан поставило бы китайские инвестиции под угрозу или, по крайней мере, так Пекин, скорее всего, это расценивает.

Наконец, в наиболее нестабильном регионе мира – на Ближнем Востоке и в  Северной Африке к процессам демократизации, которые могут возникнуть в результате  «арабской Весны», вероятно, будут относиться с подозрением и тревогой многие «региональные заинтересованные». Американские, европейские и израильские политические лидеры опасаются иранского вмешательства и укрепления про-Тегеранских групп или отдельных лиц в некоторых из этих государств, то есть они опасаются повторения сценария Газы. Иран, с другой стороны, может опасаться явлений с точностью до наоборот, и западный импульс к укреплению либеральных демократических партий в регионе только усилит напряженность в отношениях с Тегераном. Результатом является конкурирующие интересы между двумя державами, а точнее - между Ираном и Западом, во главе с Соединенными Штатами. И это будет иметь существенное влияние на робкие проявления демократизации стран региона.

Хотим мы этого или нет, демократизации не может быть отделена от великих держав. Для того, чтобы быть успешным в области содействия созданию демократических государств, мы должны найти активный способ противодействия другим державам, таких как Россия, Китай и Иран.

В самом деле, если мы хотим поддерживать усилия по демократизации, мы должны быть готовы к повышенной конкуренции с недемократическими великими державами. Для такого расклада, создание подлинно демократических государств в их окрестностях представляет собой рискованный план, так как это может поставить под угрозу их влияние на собственном «заднем дворе». Что могло бы поощрить их собственное население к поиску большей свободы; и это непосредственно бросило бы вызов идеологическому фундаменту их режимов.

Что же нам делать?

Прежде всего, мы должны быть реалистами в оценках опасности относительно выборов. Выборы не являются беспристрастным и неподкупным процессом, который неизбежно приводит к демократии. На самом деле, выборы могут служить механизмом, посредством которого внешние силы могут «смастерить» исход наиболее благоприятный для их собственных интересов, например, за счет поддержки фракций и лиц с наиболее лояльных к ним. Следовательно, наша любовь к демократии не должна заслонять тот факт, что не каждый диктатор наш враг и не каждый павший диктатор будет сменен дружественным нам правительством.

Кроме того, образно говоря, мы должны поместить стратегов USAID и Пентагона в одно «помещение», чтобы их политика и действия были скоординированными. Наше международное развитие и усилия по продвижению демократии является частью нашей стратегии национальной безопасности. И мы должны координировать их роль в наших попытках сдерживания влияния Ирана на Ближнем Востоке, чтобы подготовиться к возможности конфронтации с Китаем или чтобы укрепить и расширить европейскую безопасность и стабильность.

Наконец, мы не можем поощрять продвижение демократии наших маленьких региональных союзников. Хотя они могут иметь больше знаний и интересов в своих общинах, но они не имеют возможности противостоять враждебным силам, которые могут воспринимать демократические государства как угрозы, а демократизацию в них в качестве угрозы их влияния. Иными словами, наши союзники вполне могут быть способны продвигать демократию, но они имеют мало козырей против великих держав. Особенно это касается наших европейских союзников. В самых разных условиях и самыми разными средствами, европейские государства поддерживают демократические группы и институты в странах Восточной Европы, а также попытки смены режима в Ливии посредствам войны. Но если эти и другие будущие действия  наших европейских союзников вызовут напряженность со стороны Россия, Ирана или Китая вряд ли они (наши европейские союзники) смогут сохранить стойкую позицию по поддержке демократии. Только США имеют достаточное политическое влияние и военную мощь для сдерживания и противодействия агрессивному поведению консервативных региональных держав. Если усилия Запада по продвижению демократии в самом деле приведут  к серьезной напряженности в отношениях с враждебными великими державами, Соединенные Штаты не смогут выступить в качестве «субподрядчика» для попыток своих союзников изменить политические системы других государств. Наши союзники могут быть способны на это (хотя случай Ливии показывает ограниченность их возможностей), но они не готовы иметь дело с потенциально опасными геополитическими последствиями своих действий.

Поэтому президент Обама может либо твердо и недвусмысленно поддержать демократизацию или настроиться на гармоничные отношения с великими державами. Он не может делать то и другое одновременно. В течении его первых двух лет пребывания в должности, он стремился улучшить отношения США с некоторыми из наших геостратегических конкурентов. Сейчас настало время, чтобы встать на сторону демократии и прав человека.