В зависимости от результатов, полученных на Ближнем Востоке, где внедряется новая геополитическая технология, будет приниматься решение о ее использовании в других регионах мира

Начнем с занимательной конспирологии. В 1944 году один осведомленный американец предрек будущему ЦРУ 12-летние функциональные циклы — по завершении каждого из них американской разведке ставится новая глобальная задача. О пророчестве вспомнили лишь в 1956 году, когда вспыхнул антисоветский мятеж в Венгрии. Наступивший через 12 лет 1968 год запомнился событиями в Чехословакии. В 1980-м заявила о себе польская «Солидарность». К 1992-му окончательно разрушилась социалистическая система с Советским Союзом во главе. 2004-й стал пиком «цветных революций». В том же году заговорили о новом геополитическом проекте США под названием «Большой Ближний и Средний Восток» (ББСВ). Перспективу реализации этого проекта тогда же отнесли к 2015—2016 годам. Закономерность, однако…

Уже в нынешнем году произошли едва ли не самые драматические изменения в новейшей истории арабского мира. И хотя политические процессы в нем не завершены, специалисты сходятся в главном: регион из периода относительной предсказуемости перешел в фазу непросчитываемой турбулентности, задаваемой извне. По дальней, но не лишенной смысла аналогии арабский мир во многом схож с православным славянством. Русские и, скажем, македонцы никак не соседи, хотя при желании могут друг друга понять и вообще наделены одинаковыми окончаниями отыменных фамилий на -ов. В политическом же прошлом даже Россию-освободительницу и освобожденную Болгарию развели обе мировые войны. Арабский мир консолидирован в еще меньшей степени. Даже при внутренних, правда, ситуативных, и выраженных внешних интеграционных предпосылках проект «Объединенной Арабской республики» потерпел неудачу. Так что череду антиправительственных выступлений в соседних, но далеко не близких друг другу странах никак не объяснишь принципом домино.
Ближневосточный расклад

Проект ББСВ соответствует планам переформатирования североафриканского и центрально-азиатского пространства с целью создания зоны долговременного управляемого хаоса. В практическом смысле этому региону уготована роль пусть и не «турбулентного», но аналога Восточной Европы. Той, что гордится принадлежностью к «общеевропейской цивилизации», но не нужна никому, кроме Америки. По аналогии с восточноевропейцами ББСВ может сколь угодно ощущать себя частью арабской, суннитской или исламской цивилизации, но все жизненно важные вопросы решать за него будут за океаном. Почему американцы спешат?

Потому что на Ближнем Востоке да и во всем мусульманском мире многое стало зависеть от саудитов и Ко, ставших самодостаточными регуляторами глобальных энергетических, следовательно, финансовых потоков. При этом порядка 150 из более 300 саудовских «исламских центров» (от Балкан до Индонезии) локализуются все тем же ББСВ. Так укрепляется база не столько исламского влияния (чего его укреплять в мусульманских-то странах?), сколько именно саудовского. Когда же саудиты осознали себя владельцами как минимум трех из 14 триллионов сомнительно обеспеченных американских долларов, на ближневосточной палубе послышался опасный ропот. Пока дело не дошло до бунта, в Вашингтоне решили предупредить Эр-Рияд примером его соседей. Тем более что далеко не конспирологи склонны считать, что арабское обновление началось не с предновогодних (2010 г.) беспорядков в египетской Александрии, а с разоблачения американцами тайного флирта саудитов и Пакистана, ядерной, заметьте, державы. Кстати, не потому ли спустя полгода ликвидировали бен Ладена, чтобы предъявить место его пребывания — недалеко от пакистанской военной академии в Абботабаде? Это во-первых.

Во-вторых, политические под вижки безотносительно сауди тов неизбежно обновят состав и потенциал региональных экономических партнеров Запада — строптивых в том числе. Их послереволюционные заботы не только снизят градус ностальгии по вчерашним планам-соблазнам, но и усилят зависимость от сиюминутных доноров-спасителей. Тем более что эмиссия их суверенных валют зависит от долларовой выручки, а держат они ее в американских же ценных бумагах. Существеннее, впрочем, другое: не за горами те времена, когда нерукотворные богатства будут не делить, а отнимать. В последнем случае сподручнее иметь дело с «турбулентными», поэтому не жадными…

В-третьих, впервые после Второй мировой войны возникла перспектива кардинального вытеснения России из региона. Речь идет о предсказуемом — при смене власти в Дамаске — закрытии последней средиземноморской базы российского ВМФ в сирийском Тартусе. И хотя «победа сирийской оппозиции» еще не свершившийся факт, догадливый смекнет, чьи канонерки тут в законе, а чьи — нет. Показательно, что одним из первых внешнеполитических шагов новых ливийских властей стал отказ от российских военных поставок. При подвешенности прочих контрактов — суммарно на четыре с чем-то миллиардов долларов. Учите матчасть…
Проект ББСВ

Насколько предрешен исход нынешних ближневосточных событий? Иными словами, насколько реализуем проект ББСВ? На первых порах многое зависит от реакции прежде всего саудитов. Точнее, от доли, которую они получат от американского бигмака. Саудиты могут поддержать проект на условиях западной «нейтрализации» Ирана. Но кто и как это гарантирует? Инородцы редко выигрывают на мусульманском поле, если за них не выступают сами же мусульмане. Да и на какую перспективу рассчитан проект? На те же 12 лет?

Кстати, примерно столько же лет разделяют два симптоматичных обстоятельства — формирование в конце 1980-х годов исламистского интернационала для борьбы с просоветским Кабулом и террористическую атаку на США в 2001 году. В нашем же случае местом действия, а заодно и субъектом преобразований является арабская улица, которая на Ближнем Востоке всегда исламистская. Ей противостоит армия, традиционно придерживающаяся более светских, но националистических воззрений. Кто в этом тандеме станет проводником управляемого хаоса? Кто, когда и под каким флагом попытается побороть смуту?

Во всех «преобразованных» странах пока устанавливается по-разному проявляемая охлократия, то есть власть толпы во главе с малоизвестными чиновниками или перебежчиками из прежних правящих кругов. Пока не выстроилась новая иерархия, управлять хаосом будет легко, но неразбериха не будет длиться вечно. Отсюда вопрос о концептуальной проработанности проекта ББСВ. Одним из его авторов считается Залмай Халилзад — первый высокопоставленный дипломат США мусульманского (пуштунского) происхождения. Он же известен как автор идеи «демоисламского Афганистана», то есть сочетающего в себе ценности западной демократии и традиционного ислама, что звучит вообще как оксюморон. А каково будет встроить в проект ББСВ незатухающий палестиноизраильский конфликт? И что делать с конфронтационными амбициями Турции, не в меньшей степени, чем саудиты, претендующей на региональное, а то и общеисламское лидерство? В качестве промежуточного резюме приведем афоризм Черчилля: «Американцы всегда находят единственно правильное решение — после того, как перепробуют все остальные».
Операция прикрытия

Меньше вопросов оставляет международно-правовой итог арабского обновления. Ливийская хроника указывает не просто на преобладание силовой составляющей в международных делах. Взломана международно-правовая система, отныне можно действовать по праву сильнейшего. Иначе как связать ооновский запрет на боевую деятельность ливийских ВВС со штурмом Триполи британскими и французскими «коммандос»? Притом что даже их участие не закрыло «дело полковника Каддафи». Кто же противостоял полковнику, накануне подраспустившему собственную армию? ООН приняла свыше 150 рекомендаций по «внешней воздержанности от внутреннего конфликта». Не включить ли сюда неучастие в нем чужих спецназовцев?

Еще карикатурнее выглядит общекомандная перестройка западных СМИ в органы информационной войны. В репортажах о Сирии не менее шести раз «полиция расстреляла похоронную процессию». Неужели в сирийской полиции служат патологические убийцы и неизлечимые идиоты? По закону парности тоже шесть раз фигурировали телесюжеты о нанесении авиацией Каддафи ударов по «безоружным повстанцам». И никто из «свободной прессы» не озаботился ни абсурдностью самого словосочетания unarmed rebel (почти вооруженный пацифист…), ни отрывом «небесной» картинки от «земной», ни тем, что один и тот же эпизод снят с нескольких ракурсов… Не менее показательно то, что вездесущие американские СМИ воспроизводят кадры, отснятые в основном европейскими репортерами. Это похоже на операцию прикрытия главных действующих лиц. Что соответствует стратегическому масштабу событий, объяснимых лишь проектом ББСВ. То же объясняет и солидарность мирового правозащитного и медийного сообществ с покровителями «безоружных повстанцев».

С этой стороны оценим последствия арабского обновления для России. На ближнесрочную перспективу они главным образом моральные и экономические. И Ливия тому подтверждение. В случае падения режима Башара Асада они дополнятся политическими, прежде всего военно-политическими. Не только об угрозе потерять сирийскую базу, а заодно и доступ на арабские рынки вооружений уже сегодня следует думать военным специалистам. События на ББСВ едва ли не впервые воплотили в жизнь принципы «теплой войны». Не как переходного этапа от холодной к горячей, а в качестве прообраза военно-политических конфликтов XXI века.

При неисключаемом приближении зоны управляемого хаоса к Кавказу последствия для нас могут стать витальными. Ибо в современном конфликте верх одерживает тот, кто встраивается в проект сильнейшего. В глобальной войне смыслов и интерпретаций мы сколь-нибудь «союзничаем» с Западом лишь по северокавказской тематике. Ради поддержания хотя бы видимости международного антитеррористического фронта с нами соглашаются, что Доку Умаров и Ко — это преступники, а не «безоружные повстанцы». Но если на нашу сторону Кавказского хребта посмотрят иначе, гексоген станет средством суверенизации «снизу», а федерал — террористом. При любом будущем ББСВ на этом поле мы играем вторым номером. С этой данностью нам предстоит считаться как с законом Ньютона. А вот собственная информационная гигиена уже сегодня становится фактором нашей национальной безопасности. В том числе при осмыслении не столь уж далеких от нас ближневосточных перипетий. Безотносительно свободы слова нельзя давать равное время Богу — для провозглашения десяти заповедей, и дьяволу — для их опровержения.