Во все времена находились люди, не удовлетворенные представлениями окружающих о посмертной жизни и пытающиеся найти собственный рецепт бессмертия. Сего­дня они делают ставку на технологии.

В детстве я очень боялся смерти. Ужас вызывала сама идея небытия, полного исчезновения навсегда. Уже лет в семь я не давал родителям спать расспросами об успехах геронтологии и о том, почему ученые так мало работают над продлением жизни.

Став подростком, я прочел утешительную книжку Моуди с рассказами людей, переживших клиническую смерть, о выходе из тела, путешествии по туннелю и встрече со «светящимся существом». Ужас отступил — я уверил себя в том, что «там все-таки что-то есть». К тому же возраст стал брать свое, выплески гормонов не давали надолго отвлекаться от порхающих вокруг девушек. Так я присоединился к большинству людей, спасающемуся от тревоги в мире уютных фантазий о посмертном существовании, которые теперь легко выбирать на свой вкус — к нашим услугам все мировые религии плюс море эзотерических вариантов.

Есть, однако, меньшинство, которое продолжает ужасаться и пытается что-то предпринять. В конце сентября в Москве на площади Революции состоялся странный митинг — собравшиеся выступали против смерти. Под лозунгами «Мы за бессмертие», «Люди должны жить», «150 лет жизни каждому» на площади собрались трансгуманисты — чудаки, продолжающие задаваться вопросом о том, почему так мало усилий предпринимается для радикального продления жизни. Трансгуманизм — это идеология технологического преобразования человека. Трансгуманисты надеются, что бурное развитие науки в скором времени позволит нам стать «постчеловеками» — сверхразумными, могущественными как боги, не знающими болезней и смерти.

Для радикального продления жизни трансгуманизм предусматривает несколько путей. Одни надеются на биотехнологии, такие как блокирование части нашего генома, в которой запрограммирована смерть. В России наибольшие надежды сторонники этого способа возлагают на исследования академика Владимира Скулачева. «Ионы Скулачева», омолаживающие роговицу, вошли в легенду, от него ждут чего-то вроде алхимической субстанции, дарующей вечную жизнь. Ну, пускай не вечную, а просто долгую — важно протянуть подольше, а там и еще что-нибудь изобретут.

Другие надеются переждать в замороженном состоянии, пока ученые не придумают по-настоящему радикального способа продления жизни. У нас этим занимается компания «КриоРус», на счету которой уже десятки замороженных тел и мозгов. Сторонники крионики заключают «криоконтракт» и надеются умереть где-нибудь неподалеку от специалистов компании — считается, что заморозку важно произвести как можно скорее после смерти, пока мозг окончательно не протух. Воскрешать их пока не умеют, зато в деле замораживания трупов достигнуты немалые успехи — процедуру вроде бы научились производить так, чтобы кристаллы льда не разрушали клетки мозга.

Третьи ратуют за киборгизацию человека — замену устаревших органов на искусственные и более функциональные. Пропагандой этой идеи у нас занимается корпорация «Бессмертие», стремящаяся объединить исследователей, работающих над искусственными органами, в проекте массового производства кибертел-аватаров. Главная проблема киборгизации — как заменить мозг. Есть например, проект постепенной замены частей мозга искусственными деталями. Трансгуманисты надеются, что по мере такой замены неуловимая субстанция сознания, спрятанная где-то в сплетениях нейронов, мало-помалу перетечет в микросхемы. Это представить легче, чем быструю «загрузку» — перемещение сознания из мозга в компьютер. Трансгуманисты попроще представляют загрузку как копирование содержимого человеческой памяти на жесткий диск — и все, ты внутри компьютера! Более искушенные догадываются, что при этом сознание никуда не «перетечет». Радикалы предлагают гениально простой путь к бессмертию — сразу после копирования убивать ненужного более человека, остальные надеются либо на постепенную загрузку, либо на какой-нибудь квантовый или кварковый компьютер, в который сподручней будет загружаться. Вера в науку тоже допускает чудеса, лишь бы они не противоречили духу материализма и техно-компьютерной эстетике.

Многие из этих воззрений кажутся наив­ными, но все же здорово, если активность трансгуманистов приведет к активизации исследований по продлению жизни. Одно смущает — сложно представить себе сносное бессмертие. Я всегда поражался унылости описаний рая — там попросту нечего было делать, и так целую вечность. Какой смысл длить себя, если душа состарилась и все уже было? А хотелось бы жить не только долго, но и со смыслом.