Несмотря на лихорадочную суету политиков, которые любой ценой стараются отодвинуть неизбежное, финансовый мир укрепляется в мысли, что с евро, каким мы его знали, вскоре будет покончено и нужно уже сегодня готовить стратегии аварийного выхода. Иначе завтра, когда немыслимое произойдет, тряхануть может не только финансы, но и весь общественно–экономический строй.

В вопросе о судьбе евро на кону много чего: упразднение единой валюты станет политическим шагом назад. Ведь именно появление единой валюты знаменовало завершение процесса, который должен был положить конец войнам и национализму. Речь в данном случае идет не только о политике, но и о математике: после введения национальных валют долг европейских стран, выраженный в евро, может значительно вырасти, к примеру, Франции — на 20%, Испании и Греции — на 50%.

Министр иностранных дел Германии Гвидо Вестервелле воспользовался трибуной Франкфуртской книжной ярмарки для громкого заявления: "Нам нужны изменения в договоре (Маастрихтский договор 1992 года, положивший начало ЕС. — Ред.), чтобы преодолеть недостатки европейской конституции. Мы должны развивать Европу как регион стабильности. Кто бы ни нарушил правила, он должен знать, что в будущем последуют санкции — не на бумаге, а на практике". Немцы имеют в виду перезагрузку ЕС, при которой центральные органы могли бы штрафовать государства, нарушающие финансовую дисциплину, а специально назначенный "комиссар стабильности" ездил бы, как Хлестаков, с инспекциями к разным там еврогородничим. Европейское содружество намерено созвать съезд представителей всех образующих его государств, чтобы образовать "Европейский механизм стабильности" — фонд для тушения финансовых пожаров размером 500 млрд евро.

Возможно, уже поздно. Эти меры, сами по себе не лишенные смысла, стоило принимать вчера, а еще лучше лет десять назад, сразу после запуска единой европейской валюты. Сегодня судьбу евро многие эксперты считают практически решенной. Речь идет уже не о греческом дефолте (на рынках ценных бумаг, судя по sovereign credit default swaps, никто уже не верит в способность Греции платить по долгам) — речь идет об экономическом цунами куда большего масштаба.

Почему это происходит? История взлета и падения евро имеет много аспектов, но последний из них по времени — это экстренное спасение банковской системы в 2008 году. Помните, тогда по всему миру правительства вкачивали в банки гигантские деньги, обеспечивая влиятельным международным спекулянтам возврат их вложений? Пример — Ирландия, где шесть ведущих банков финансировали пузырь на рынке недвижимости. В 2008 году правительство гарантировало вклады в этих банках. Стоит ли удивляться, что государственная помощь банкам бумерангом ударила по госбюджетам. Это и произошло в общеевропейском масштабе.

Кстати, в России у финансистов было свое ноу–хау: банки, включая государственные, стали массированно вывозить полученные у государства дешевые деньги за рубеж, стараясь нажиться на падении национальной валюты. Свои люди в правительстве даже подводили под этот пир во время чумы идеологическое обеспечение: мол, так повышается конкурентоспособность российских товаров на внешних рынках. Интересно, какие наши товары в итоге сумели завоевать зарубежные рынки?

Европолитики пока предпочитают делать вид, что все под контролем. Нужно принять очередное европостановление, спустить вниз евроциркуляр, созвать очередную пресс–конференцию; китайцы, арабы или марсиане скупят европейские суверенные долги — и как–то все само собой наладится.

Оно и понятно, ведь вся размеренная жизнь десятков тысяч бюрократов в Страсбурге и Брюсселе впрямую зависит от судьбы евро. Отсюда и решения дать финансовой системе блока, который испытывает ломку, еще дозу, впрыснуть в банки еще несколько инъекций ликвидности — и тогда, глядишь, "все будет как при бабушке".

На днях советник по экономике бывшего президента США Джорджа Буша Филиппа Мальмгрен заявила, что в течение нескольких недель немцы объявят о возвращении к дойчемарке.

Когда бывшего главу Федерального резерва Алана Гринспена спросили недавно, распадется ли еврозона, тот в свойственной ему осторожной манере сказал: "Если начинать все сначала, им было бы лучше иметь еврозону в составе Германии, Австрии, Люксембурга, Финляндии и Нидерландов. Тогда это работало бы". Немного подумав, Гринспен добавил в список Швейцарию.

Французский экономист Эммануэль Тодд полагает, что евро — зомби уже сегодня. Профессор парижской Высшей школы социальных наук Жак Сапир еще в конце прошлого года предсказал, что "окончательный крах евро произойдет зимой 2011/12 года".

Евро стал неподъемным не только для Греции — единая европейская валюта тянет вниз экономику таких стран, как Италия, Испания или даже Франция. Финансовые аналитики предсказывают, что самым слабым звеном сегодня является финансовая система Бельгии, где, кстати, уже год как правит временное правительство. Стоимость финансирования госдолга уже сегодня неподъемна для Бельгии. Может быть, поэтому ни одна из политических сил страны не хочет брать на себя ответственность за грядущий крах.

Конечно, политические элиты европейских стран изо всех сил цепляются за иллюзию стабильности, которую пока дает евро, но уже начинаются поиски козлов отпущения на тот случай, если все быстро рухнет.

Испанский премьер Хосе Сапатеро говорит, что европейский финансовый кризис устроен в попытке вывести международный капитал из еврозоны, для того чтобы такие страны, как США или Великобритания, могли и дальше финансировать свои гигантские бюджетные и внешнеторговые дефициты. Сапатеро поручил испанской спецслужбе CNI расследовать роль "англосаксонских средств массовой информации" в разжигании кризиса.

Звучат и призывы расследовать роль инвестиционного банка Goldman Sachs, который обвиняют в масштабной продаже греческих государственных бумаг как раз перед их резким падением. Политики юга Европы возлагают все надежды на немцев и, шире, страны Севера — но эти надежды вряд ли оправдаются. У северных стран свои проблемы, свои избиратели, и они не хотят, чтобы к этим проблемам прибавлялись еще и долги.

В августе финский парламент потребовал от Греции залог в обмен на поддержку общеевропейского пакета финансовой помощи. Греки были вынуждены пойти финнам навстречу, но Австрия, Голландия, Словения и Словакия возмутились и потребовали таких же условий и для себя. Залогом должен послужить депозит в наличных, так что, получается, часть пакета помощи ЕС пойдет на выплаты финнам в случае греческого дефолта. Почему только финнам?

Американцы с тревогой следят за развитием событий в Европе и уже просчитали варианты. Bloomberg предложил, что в случае греческого дефолта Германии стоило бы покинуть еврозону, вернуться к дойчемарке и девальвировать ее 1 вместо мер жесткой экономии, которые, кажется, в нынешнем кризисе себя не оправдывают. The Wall Street Journal согласна с этим, но как вариант видит возможность создания новой валюты для стран из "списка Гринспена", к которым добавляет страны Скандинавии и, возможно, Прибалтики.

"Чтобы разрешить кризис, в котором невозможное становится возможным, необходимо мыслить о немыслимом", — пишет Сорос в статье, опубликованной в ведущих изданиях: от New York Times Book Review до Reuters. Главный тезис статьи Сороса таков: необходимо срочно создать общеевропейское казначейство для спасения евро — учреждение с правом взимать налоги и занимать в долг, то есть с реальными функциями общеевропейского правительства. Время работает против властей европейских стран, шаги которых по определению запаздывают, считает Сорос, — запаздывают потому, что те следуют общественному мнению.

Очевидно, принятие мер по рецепту Сороса требует жесткой, если не авторитарной руки, и инициатива при этом должна исходить от Германии, без решительных шагов которой преодолеть кризис невозможно. Навести порядок в распадающейся европейской финансовой системе могут только немцы, и этот порядок потребует от других стран Европы подчинения жесткой дисциплине.