Газета "Наш Мир" В 1930-е в в СССР так и не смогли достичь уровня потребления алкоголя при царизме. В целом, страна тогда трезвела. Крест на этой тенденции поставила ВОВ, когда Сталин сделал в армии потребление водки каждодневной практикой. Архивы того времени также показывают, как обжиралась и опивалась рать чинуш и карателей в тылу.
В книге «Веселие Руси. ХХ век» (М., изд-во «Пробел-2000», 2007 г., 500 экз.) даётся как экономико-статистический анализ, так и приводится множество архивных данных по проблеме алкоголизма в Российской империи и СССР. Значительная часть книги приведена «перелому» в алкогольной отрасли, когда страну подсадили на водку – 1939-1945 годы.
Начнём с того, что в 1930-е годы страна по сравнению с царским временем была относительно трезвой. Так, в 1936 году душевое потребление водки составляло 3,6 литра против 8,1 литра в 1913 году. В 1935 году выпуск водки в СССР составлял 320 млн. литров год против 432 млн. в 1913 году. Более того, в 1936 году Сталин поставил вопрос о наращивании выпуска виноградных вин и постепенном сокращении выпуска водки. Фактически планировалось на 1941 год увеличить выпуск вина по сравнению с 1913 годом в 4 раза, а выпуск водки сократить в 1,5 раза. В итоге в 1940 году в СССР было переработано 300 тысяч тонн винограда и выпущено 135 млн. литров вин. План был выполнен.
Положение изменилось в Финскую войну 1939-40 гг. Знаменитые «наркомовские 100 граммов» появились именно тогда, а не в ВОВ (тогда они уже были широко распространённой практикой). Плохо подготовленную, деморализованную армию вперёд гнали не только политруки или заградотряды (с 1942 года), но и водка, затуманивавшая мозги.
В декабре 1939 года Экономическое совещание при СНК «в связи с низкой температурой в Карелии и Заполярье и в целях профилактики обморожений в частях Красной Армии» с 1 января 1940 года установило дополнительный паёк для участвующих в боях бойцов и командиров – 100 граммов водки в день и 100 граммов сала через день. Лётчикам вместо водки полагался коньяк.
Несложно подсчитать, что за год боевых действий солдат выпивал 36,5 литров водки (или 73 бутылки).
В июле 1941 года Анастас Микоян ходатайствовал Сталину о возобновлении спаивания бойцов КА. С 1 сентября 1941 года в Красной Армии снова стали выдавать по 100 граммов водки ежедневно. А по праздникам – 200 граммов. Причём кроме общепринятых «красных дней календаря» (типа 1 мая иди 7 ноября) в перечень «пьяных праздников» вошли даже такие: Всесоюзный день физкультурника (19 июля), Всесоюзный день авиации (16 августа), день формирования соответствующей воинской части, и т.п. Микоян требовал включить в этот перечень даже Международный юношеский день (6 сентября), но тут уже Сталин наложил вето на такую «праздничную дату».
По 50 граммов водки ежедневно было положено тыловым частям, а также раненым (если были согласны врачи). Но даже эта небольшая, на первый взгляд, доза означала потребление 18 литров в год на человека.
С 23 октября 1943 года по 100 граммов ежедневно стали потреблять и войска НКВД.
В 1942 году Красная Армия ежемесячно потребляла 45 железнодорожных цистерн водки. По фронтам, к примеру, дело обстояло так: с 25 ноября по 31 декабря 1942 года Карельский фронт выпил 364 тысячи литров водки, Сталинградский – 407 тысяч, 1 млн. 200 тысяч литров вина (там водка заменялась вином) выпил Закавказский фронт.
Водка, действительно, придавала удали войскам. В книге описывается случай, произошедший в канун 1943 года в части штрафников. Бойцы там изрядно выпили в землянках, но им показалось мало. Тогда один из них умудрился ползком добраться до окопов немцев, вбить там колышек и протянуть верёвку. Затем штрафники привязали к верёвке табличку «Мы вам валенки, вы нам шнапс», и отправили её к немцам. Немцы прислали на обмен водку. Вскоре вся рота разулась за немецкую водку.
В Новый год их пришёл поздравлять офицер. И увидел пьяные тела, валявшиеся на полу в землянках. Да ещё и разутые. Он поднял роту и приказал до утра возвратить валенки. Штрафникам ничего не оставалось делать, как без криков «ура» ночью идти на немецкие окопы. Без единого выстрела, одними ножами, штрафники заняли окопы, кого-то прирезали, кого-то просто побили. И возвратились к себе и с валенками, и с новой порцией водки.
Повальное пьянство в частях вызвало и новую для власти беду – анархию и антисоветчину. Каждый месяц происходили десятки, если не сотни случаев неповиновения солдат власти. Так, 27 июля 1944 года нарком НКВД Берия в служебной записке Сталину, Молотову, Щербакову (ЦК) и Антонову (Генштаб) отмечал один только случай (но типичный). «На станции Знаменка Одесской области 15 пьяных краснофлотцев учинили дебош на рынке. Один из них – Шелохвост – был задержан милицией и доставлен в КПЗ. Через некоторое время группа краснофлотцев ворвалась в помещение милиции, избила и обезоружила милиционеров и освободила из КПЗ 13 арестованных, в т.ч. Прохорова, получившего по 58 статье пункт 1, 15 лет».
Такие случаи происходили по всей стране. Вот ещё несколько докладных записок Берии:
«7 июля 1944 года на станцию Дарница Юго-Западной ж/д прибыл воинский эшелон №42759. Толпа пьяных офицеров из эшелона напала на милиционеров, сопровождавших снятых с поезда мешочников, и распустила задержанных. Через некоторое время пьяная толпа офицеров избила и разоружила постового милиционера, ворвалась в помещение оперпункта милиции, избила, обезоружила и пыталась застрелить начальника пункта Мигунова. Вмешательство начальника эшелона подполковника Колесниченко результата не дало. Дебош был ликвидирован с помощью бойцов войск НКВД».
«29 июня на станции Славянск Южно-Донецкой ж/д к работникам милиции, снимавшим с поезда мешочников, подошли 13 пьяных краснофлотцев, избили работников милиции и, угрожая оружием, стали возвращать мешочникам изъятые продукты. Один из краснофлотцев – Мельник – выстрелами из револьвера тяжело ранил в голову милиционера и ранил сержанта войск НКВД. Мельник при задержании оказал сопротивление и был убит. Остальные краснофлотцы задержаны».
«29 июля на станцию Красноармейская Южно-Донецкой ж/д прибыл поезд, в котором находились до 200 мешочников и краснофлотцы. По прибытии эшелон был оцеплен работниками оперативной группы. Мешочники и краснофлотцы оказали сопротивление, избили двух работников опергруппы. Бойцы войск НКВД были вынуждены применить оружие, в результате чего были убиты 3 мешочника, 1 ранен. Арестованы зачинщики бесчинств краснофлотцы Косинов, Коршунов и др. Следствием установлено, что в пути краснофлотцы занимались грабежами, брали у мешочников продукты и самогон, обещая защитить их в пути от милиции».
В противовес фронту, в тылу во время войны был дефицит водки. Горячительный напиток был положен только активистам режима, а также служило-карательному сословию. Так, водка выдавалась только стахановцам, раз в месяц они получали такой набор: несколько метров холста, кусок хозяйственного мыла, 1 кг соли, 1 литр керосина, 2 бутылки водки.
Впрочем, окопавшееся в тылу чиновничество во время голодных лет войны ни в чём себе не отказывало. Так, обеспечение спиртным и деликатесами самого молодого сталинского наркома, 34-летнего Дмитрия Устинова было таково: «Доставлено 6 июня 1942 года на дачу наркома водки 3 бутылки, отборного вина и шампанского 8 бутылок, ящик пива, икра зернистая, колбасы, севрюга, сухая дыня, лимоны, шоколад в наборах».
В книге приводится письмо жительницы Челябинска Роговской Р.А. на имя члена ЦК ВКП(б), заместителю председателя СНК Р.С.Землячке, от сентября 1942 года: «Я в течение 2-х месяцев работала в центральной столовой города и была свидетелем банкетов, устраиваемых Наркомстроем, обкомом ВКП(б) и Облисполкомом. Теперь, когда каждый грамм продовольствия расценивается на вес золота, руководящие организации г.Челябинска, находясь в глубоком тылу, не желают переносить трудностей войны. На фронтах льётся кровь, а здесь – водка».
Партийная проверка из центра выявила, сколько же сожрали и выпили чинуши Челябинска. Так, на 4-х банкетах с 1 июля по 7 октября 1942 года они съели 680 кг хлеба, мяса 616 кг, сыра 122 кг, сметаны 102 кг, сливочного масла 84 кг, икры кетовой 77 кг. Водки выпито 535 литров, портвейна 133 литра. На десерт было съедено 135 кг торта, 108 кг мороженого и 1514 штук пирожных.
Как вы думаете, как были наказаны провинившиеся чинуши Челябинска? Организатору банкетов и.о. председателя исполкома Челябинского горкома Павлову В.Д. был объявлен строгий выговор и наложен на него штраф в 3 тысячи рублей «за утрату партийной бдительности» (видимо, предполагалось, чтобы в следующий раз Павлов В.Д. не оставлял свидетелей его обжорства). Больше никто наказан не был.
При приближении победы власти начали щедро поить и тыл, но – в основном высший и средний состав чиновничества и специалистов. Вот нормы отпуска водки на 2 месяца, январь-февраль 1945 года по Наркоматам: Н. путей сообщения – 2,5 млн. литров водки, Н. авиапрому – 1,3 млн., Н. углю – 1,8 млн., Н. чермету 1,4 млн., и т.д.
За 1942-1944 годы в СССР было построено 26 (!) новых спиртовых заводов, столько не строилось за вместе взятые 1920-30-е годы. Такими же темпами росло и производство табака – в 1945-м +22% к 1940 году (для сравнения: сахар -79% за тот же период, мука -49%, мыло -67%).
В товарной структуре розничного товарооборота водка в 1940 году составляла 11,8%, в 1943-м уже 25,1%, а в 1945 году 35,1%.
«Социальное воздействие водки на военное и послевоенное общество было многообразным. Здесь можно говорить о комплексе негативных последствий и, в первую очередь, о приобщении к алкоголю огромной массы ранее не пивших людей, включая миллионы женщин и подростков. А пуританство высших лиц в 1920-30-е сменилось системой иерархический привилегий для новой знати», – заключают исследователи.
Кроме того, после ВОВ цены на водку в абсолютных величинах (от средних зарплат) выросли в разы, власть начала выкачивать деньги из карманов людей, подсевших на алкоголь в это время. Так, в 1939 году средняя зарплата составляла 331 рубль, а бутылка водки стоила 6 рублей 15 копеек. А в 1947 году, как указывают исследователи, зарплаты составляли 500-1000 рублей, а бутылка водки стоила 60 рублей. Т.е. в 1939-м на зарплату можно было купить 50 бутылок водки, а в 1947-м, даже по верхней планке в 1000 рублей, всего 16-17 бутылок.
Пьяный угар, ставший нормой в годы Великой Отечественной, было уже не остановить и после войны. Его последствия Россия пожинает до сих пор.
|
