Любое общество — это не некие абстрактные модели, а конкретные люди и группы людей. Имеющие интересы, вытекающие из их деятельности. А деятельность людей — это всегда экономика. Марксизм абсолютно прав, выдвигая идею о том, что экономическая деятельность всегда является базовой — это закон, который подтверждается эмпирически. Мы можем не знать закона всемирного тяготения, но повседневная практика убеждает нас в том, что камень всегда падает вниз.

Чем сложнее устроена экономика, тем сложнее устроено и общество — и тем больше в этом обществе существует противоречий и конфликтов. И именно поэтому всегда существует потребность в неком механизме, который бы согласовывал — а в некоторых случаях и принуждал к компромиссу. Таким механизмом является государство. Оно, безусловно, несёт и иные функции, однако эта функция — одна из наиважнейших.

Именно поэтому система управления, лежащая в основе государства, не может быть плохой, хорошей, нравственной или еще какой. Она эффективна или нет. Если диктатура позволяет согласовывать интересы общества эффективнее демократии — значит, это будет авторитарное государство с диктатором во главе. Не будет — значит, у диктатуры нет перспектив.

Каддафи, решив задачу взятия власти, был вынужден решать вторую задачу — ее удержания. И поэтому он обязан был создавать такой механизм, который обеспечил консенсус внутри ливийского общества. Будучи бедуином в стране бедуинов, Каддафи не изобрел ничего нового — он создал Джамахирию — то есть механизм согласования интересов, понятный и отработанный веками именно бедуинами. Структура ливийского общества начала 70-х годов была такова, что Джамахирия стала наиболее оптимальным механизмом управления страной и ее народом. Несогласные с таким механизмом жители прибрежных городов были вынуждены принять Джамахирию просто потому, что их доля в бедуинском обществе была хотя и существенна, но невелика. Примерно 800 тысяч полуатомизированных горожан из разных, зачастую враждебных городов против полутора-двух миллионов жителей пустыни. Каддафи в этом механизме был точкой консенсуса. Гарантом стабильности системы. Именно поэтому для Полковника было бессмысленно изобретать должности — он сам был такой должностью. Лидером Революции.

Кстати, именно поэтому считать Джамахирию идеалом для всех — нелепо. Для этого все должны жить в Ливии и быть ливийцами. Как проект и эксперимент по созданию социально ориентированного государства исламского мира ливийский проект был очень интересным и перспективным. В том случае, если бы он развивался.

Объективные причины развития вынудили Каддафи продолжить и даже существенно ускорить курс на индустриализацию страны. Индустриализация была очень однобокой, во многом уродливой — по тем же объективным причинам — однако именно она привела к существенным и резким сдвигам в ливийском обществе. Доля городского населения страны стала расти, а в условиях существования очень высоких социальных стандартов темпы роста городского населения за 40 лет Джамахирии были колоссальными — оно выросло в 8-10 раз.

Однако. Первое поколение горожан было теми же выходцами из пустыни. Бедуинами. "Понаехавшими". Их менталитет, привычки, понятия практически ничем не отличались от своих родственников за пределами городов. И поэтому механизм Джамахирии вполне уверенно работал первые десятилетия стремительной урбанизации страны.

Тем не менее, с появлением новых поколений ливийцев они по мере своего взросления уже ощущали себя жителями совершенно иной цивилизации — городской. У них были совершенно иные интересы, высокие социальные стандарты обеспечивали их потребности на уровне, позволявшем не беспокоиться о выживании. Люди хотели странного.

Эта ситуация не уникальна. Она неоднократно возникала в разных странах и в разные времена. Скажем, катастрофа СССР — это несовпадение целей общинного социализма крестьянской Советской России и потребностей поколения горожан 70 годов — именно в 70 годы новое и массовое поколение городских улиц вошло во взрослую жизнь. Советское руководство не сумело понять это противоречие — и отреагировало на него с существенным опозданием, когда противоречия перешли в фазу демонтажа умирающей структуры. Единственная цивилизация, которая пока без катаклизмов решает эту задачу — Китай. Но у Китая в силу его специфики есть технология реформирования общественного и государственного устройства — и пока ему удаётся проводить эту чрезвычайно сложную настройку без катастроф.

Учитывая невероятную сложность возникшей перед Каддафи задачи реформирования Джамахирии, нельзя ставить ему в вину неудачу этого реформирования. Но проблема в том, что Каддафи даже не сформулировал задачу по такой реформе. Он продолжал жить в представлениях общинного бедуинского уклада, которые уже критически противоречили реалиям ливийской жизни.

В силу того, что общество и психика человека чрезвычайно инерционны, конфликт интересов находился в хронической, латентной стадии, прорываясь иногда — но не выходя на поверхность. Тем не менее, любое противоречие и любой конфликт, если их не разрешать, накапливаются — причем накопление происходит всё стремительнее.

Именно поэтому к февралю 2011 года все причины для перехода из хронической в острую фазу конфликта в Ливии сложились. Шкурные интересы конкретных людей, интересы Запада, движение звёзд и прочая эзотерика стали катализатором процесса — но глубинные причины для недовольства существующей системой и механизмов согласования интересов уже существовали. И они находились внутри ливийского общества.

Возможно, без мятежа и вмешательства НАТО Ливия и Джамахирия просуществовали бы еще какое-то время. Год, пять, десять. Но в конечном итоге речь может идти лишь о степени ожесточения конфликта — чем глубже и неразрешимее такие противоречия, тем более бессмысленным и беспощадным бывает бунт.

Мое мнение относительно войны в Ливии таково. На сегодня закончился ее первый этап — этап демонтажа прежнего механизма. Внутри него были свои подэтапы — по моим подсчетам их было семь. Убийство Каддафи, как точки консенсуса, окончательно закрывает вопрос об этом демонтаже. Джамахирии больше нет и не будет. Теперь ливийцам предстоит находить новые механизмы и новые гарантии их выполнения. Крайне тяжелая задача. Она совершенно очевидно будет решаться вначале силой — как это будет, пока непонятно. Мисуратские против варфалла или бенгазийцев или как-то ещё — я пока не знаю. Но то, что это будет долго, трудно и кроваво — факт.

Они могут не решить эту задачу вообще — и тогда Ливия будет дезинтегрирована. Они могут решить задачу неверно — как неверно решили ее Россия или Украина — и тогда конфликт будет продолжаться. До правильного решения или катастрофы. Наконец, ливийцы могут найти правильное решение проблемы — на какое-то время. Но если они вновь повторят ошибку Каддафи и не будут постоянно адаптировать найденный механизм к реалиям жизни — они вновь наступят на те же самые грабли.

Кстати, именно здесь можно найти ответ на вопрос — почему Джамахирия сопротивлялась так долго. Во-первых, конфликт действительно был подстегнут мятежом и интервенцией НАТО. Он еще не "вызрел" окончательно к февралю 2011. Во-вторых, сама структура Джамахирии, крайне децентрализованная и мало зависящая от распада отдельных её частей, требовала от мятежников и НАТО чрезвычайных усилий по полному демонтажу всех ее структур по всей территории страны.

Именно здесь можно понять, какова судьба исламистов в Ливии. Они — вне причин конфликта, породившего эту войну, и именно поэтому у них нет будущего в Ливии. Это не означает, что они не сумеют повлиять на ситуацию, но фундаментальная исламская Ливия — это фантастика.

Я не даю оценок ни одной из сторон. Я пытаюсь понять, что произошло, и поэтому эмоции, предпочтения и лирика будут только мешать. Я приходил к пониманию причин этой войны довольно долго — но именно то, что я понял их так, и послужило причиной изменения моего отношения к этой войне.