После взятия Триполи, ознаменовавшего собой конец режима Джамахирии, вторым важнейшим событием стала смерть полковника Муаммара Каддафи, которая остро поставила вопрос единства и однородности Переходного национального совета. Кроме того, нельзя упускать из виду возможные политические противоречия, борьбу за лидерство и, конечно же, неизбежные споры между гражданскими и военными, исламистами и чиновниками бывшего режима, а также городами, регионами и племенами. В целом гибель бывшего диктатора еще больше проливает свет на вопрос отношения ПНС к процессу перехода к демократическому государству. Основные лидеры совета, которые уже объявили о планах по принятию Конституции менее чем через год и проведении всеобщих выборов через 13-14 месяцев, также пообещали создать настоящее переходное правительство для руководства текущими делами и подготовки политических событий. Тем не менее, вопрос будущего Ливии до сих пор остается открытым.   

В целом, несмотря на свое большое символическое значение, смерть гротескного диктатора никак не отражается на проблемах власти внутри ПНС, распространения оружия (в частности ракет земля-воздух) и как следствие безопасности всего региона. Более того, будучи изгнанным из своей триполитанской крепости Баб эль-Азизия, полковник Каддафи представлял собой виртуальную и символическую угрозу. Еще несколько месяцев назад он лишился возможности нанести новому режиму хоть какой-то ущерб и не мог даже надеяться в один прекрасный день вернуть себе власть. Думать обратное – значит, верить журналистским фантазиям и теоретическим умствованиям телевизионных экспертов. Каддафи потерпел политическое поражение и проиграл войну силам мятежников, у которых было решающее преимущество в виде военного превосходства НАТО и последних операционных сводок благодаря отслеживавшим наземные цели англичанам и французам. То есть он висел на их шее скорее моральным, символическим грузом. То, что в итоге произошло с ним, попахивает местью, самосудом и профанацией. Войне необходимы символы, в том числе эффектный конец диктатуры.    

Теперь давайте рассмотрим первый вопрос, вопрос единства и сплоченности ПНС. На протяжении нескольких месяцев трения между различными фракциями и группами видны невооруженным взглядом. Доказательством тому служат неоднократные угрозы уйти в отставку от второго лица во временной власти Махмуда Джибриля, который в эпоху Джамахирии отвечал за планирование и экономическое развитие. Различные течения внутри ПНС, гражданские, военные, исламисты и светские силы, видные граждане и представители племен, местные военные лидеры, которые участвовали в крупнейших сражениях в Бреге, Рас-Лануфе, Мистрате, Джебель-Нефусе, Триполи, Бени-Валиде и Сирте - всех их объединяло существование Муаммара Каддафи, служившее угрозой и цементом для нового строя. Таким образом, его исчезновение ставит под вопрос способность тех и других сохранить единство.

Еще по теме: Чавес уверен, что над Каддафи учинили самосуд

Политические противоречия внутри ПНС и сама природа этого неустойчивого сочетания различных течений, центробежных сил и антагонистических амбиций в значительной мере способствуют  возникновению борьбы за легитимность или скорее даже конфронтации нескольких источников легитимности, самым мощным из которых, вероятно, станет оружие. То есть военные лидеры на местах или на уровне ПНС, как, например, командующий Абдель-Хаким Белхадж, он же Абу Абдалла Асадек, инженер по образованию и бывший боец афганского, чеченского и иракского фронта. Этот исламист, который занимает видное место в Ливийской исламской боевой группе, уже открыто выступил против перехода революции в руки «светских» лидеров из ПНС. Речь идет о бывших высокопоставленных чиновниках режима Каддафи, в частности Мустафе Абдель Джалиле и Ахмеде Джибриле, которым отдают предпочтение западные державы. Таким образом, в стране существуют два источника легитимности: теоретический, формальный, показной, короче говоря, официальный, который представляют гражданские из ПНС, и более четкий, эффективный и решительный, который представлен вооруженными, и в том числе исламистскими группами.   

Кроме того, сам Махмуд Джибриль говорил, что правила политической игры в современной Ливии определяют «течения, у которых есть оружие, деньги и структуры, а иногда даже и информация». Этот четкий намек явно относится к связанным с «Братьями-мусульманами» исламистским, салафистским и пиетиским группам, которые «сами решают, применять им на практике директивы ПНС или нет». Помимо подобного неутешительного соотношения сил, Махмуд Джибриль всерьез обеспокоен сценарием, который не на шутку пугает соседей Ливии и ее западных союзников, таких как Франция, Великобритания и США. Речь идет о том, что различные вооруженные группировки могут отказаться сдать имеющееся у них в распоряжении оружие, если политический расклад покажется им неблагоприятным. 

Кроме того, существует вероятность, что исламисты могут все равно решить сохранить за собой оружие, чтобы не терять имеющегося у них преимущества в соотношении сил. Это соотношение, кстати, проявляется также в масштабах племен и на уровне регионов. Война с сохранившими верность Муаммару Каддафи вооруженными силами сформировала нынешний военный расклад, опорами которого служат три региональных центра влияния: Бенгази, Триполи и Мистрата. Длительное и где-то даже эпическое сопротивление Мистраты со всей очевидностью продемонстрировало значимость этого города, который с самого начала был оплотом мятежников, а также родиной экономической и университетской элиты страны.

Как уже было видно по событиям в Тунисе и Египте, демократизация арабского мира будет долгим, трудным и сложным процессом. Как и в Ираке, ей придется столкнуться с сопротивлением суннитской, шиитской, алавитской, друзской или христианской конфессий, чьи особенности, различия и разногласия долгое время заглушались диктатурами. Кроме того, различные радикальные течения также попробуют навести свои порядки. Избежать этого Ливии не удастся. Поэтому было бы наивно верить, что арабские протесты, в том числе и в Ливии, могут обойтись без фазы жестких столкновений, попыток свести счеты или даже восстановить старый режим (такие скачки непостоянной истории всегда следовали за вдохновившими их революциями). Сами понимаете, в революционные времена ничего не бывает просто.   

С другой стороны, эти сложности поднимают вопрос распространения оружия, которое было разграблено из богатых арсеналов режима Каддафи, а сейчас идет по самым разным маршрутам в страны Сахеля (географическая область Северной Африки, проходит узкой полосой через весь континент, разделяет северные и более плодородные, южные государства. В Сахель входят Сенегал, Мавритания, Мали, Буркина Фасо, Нигер, Нигерия, Чад, Судан, Эритрея – прим. ред.) и попадает в том числе в руки террористов «Аль-Каиды в исламском Магрибе». Превращение Ливии в рынок оружия под открытым небом вызывает серьезные опасения в странах региона, в том числе и Алжире, а также западных державах, у которых кровь стынет в жилах при мысли о 5000 исчезнувших без следа ракет земля-воздух «Стрела-2» советского или болгарского производства. По словам руководства ПНС и представителей НАТО, это оружие было взято из общего арсенала в 20 000 «Стерл-2», которым располагала армия Муаммара Каддафи. Как сообщил генерал Мохаммед Адия, который занимается вопросами вооружения в Министерстве обороны ПНС, к настоящему моменту 14 000 этих ракет были использованы, уничтожены или сняты с вооружения. Большая часть из них находилась на складе близ восточной границы гор Джебель-Нефуса. Около 500 из них были взяты войсками ПНС, а еще 180 уничтожены.     

Военные и представители спецслужб опасаются, что эти ракеты могут быть использованы против гражданских лайнеров. Риск подобных происшествий тем более реален, что в прошлом такое уже случалось. В ноябре 2002 года в Момбасе «Стрелу-2» выпустили по израильскому пассажирскому самолету, однако ракета прошла мимо цели. В ноябре 2003 года при взлете из багдадского аэропорта пострадал и едва не рухнул самолет DHL.