21 октября 2011 года представитель России в НАТО Дмитрий Рогозин высказал несколько соображений насчет реакции западных лидеров (назовем их американо-западным блоком, АЗБ) на сообщение о смерти Муаммара Каддафи. Разумеется, эти наблюдения следует воспринимать в свете варварских обстоятельств его гибели, о которых нам стало известно благодаря демонстрирующей эту сцену видеозаписи.

В своем микроблоге в Twitter Рогозин раскритиковал детский садизм западных руководителей: «Такая радость на лицах лидеров «мировых демократий», будто вспомнили, как в детстве бездомных котов в подвалах вешали». В четверг вечером Рогозин заявил по радио, что, по его мнению, НАТО было напрямую связано с устранением бывшего ливийского лидера. В частности он выразил серьезные сомнения насчет политического поведения и психологии этих лидеров: «Видимо, существовали приказы, которые ориентировали военнослужащих, находящихся в Ливии, и предписывали им обеспечить физическое устранение Каддафи […]. Мы должны иметь в виду,  с кем мы имеем дело в лице западной демократии…».

21 октября 2011 года Russia Today опубликовала короткую заметку о реакции официального представителя Путина на заявления сенатора Маккейна по поводу смерти Каддафи. Последние слова из приведенного нами отрывка ставят под вопрос умственное состояние и психологическое равновесие сенатора, которого можно с полным основанием занести в категорию «лидеры АЗБ»: «В высказываниях Джона Маккейна становится все «меньше и меньше здравого смысла», - сообщил пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков, прокомментировав заявления американского сенатора о том, что российский премьер может «нервничать» после смерти Каддафи. «Считаем ниже своего достоинства как-то реагировать на эти слова», - заявил Песков в пятницу агентству «Интерфакс». Пресс-секретарь премьер-министра также отметил, что американский сенатор, вероятно, «сильно устал» (Отметим, что Маккейн реагирует таким образом отнюдь не впервые, проявляя тем самым настоящую одержимость Путиным. Он уже выдвигал мысль о том, что события в Ливии предвосхищают аналогичные процессы в России. Состояние одержимости характеризуется патологической приверженностью какой-либо идее, пусть даже она и явно противоречит реальному положению дел. Иначе ее еще называют «идея-фикс».)

Разумеется, все эти новости необходимо рассматривать в той же перспективе и том же контексте, что и более чем необычные публичные высказывания Хиллари Клинтон, которая отреагировала на смерть Каддафи («Ого») или «прокомментировала» его смерть («Пришли, увидели, он умер»). Подобные заявление с полным основанием можно рассматривать как «кудахтанье возбужденной и умственно отсталой женщины», хотя мы, конечно, не будем делать упор на слове «отсталый», потому что, как бы то ни было, речь идет скорее о нервном возбуждении.  

Как вы поняли, мы отобрали комментарии, которые затрагивают психологию (к тому же они прозвучали предельно естественно и выражают неподдельные чувства). Как мы подозреваем, сделано это было не случайно. Когда Рогозин говорит: «Мы должны иметь в виду, с кем мы имеем дело в лице западной демократии», когда Песков отмечает, что Маккейн проявляет все «меньше и меньше здравого смысла» и что он «сильно устал», они определенно говорит о психологии, один намеками, а второй открыто. Они неоднократно пытаются сообщить нам, что лидеры АЗБ так торопятся, так истощены психологически, что начинают вести себя ненормальным образом, скатываясь в патологию… Да мы безусловно предпочитаем говорить о «ненормальном поведении» и «патологии», а не цинизме, жестокости, полном отсутствии человечности и сострадания. Во втором случае нам пришлось бы выделить «подлецов» в несколько устарелом и не лишенном иллюзий сартровском понимании этого слова (если есть «подлецы», то обязательно есть и «честные парни»). Однако не все могут быть «подлецами», вообще, в отличие от Сартра, мы сомневаемся, что такой «абсолютный подлец» вообще существует. То есть «подлец», который проявляет цинизм, жестокость и т.д., проявляет их с позиции силы, некой опорной точки во зле, находящейся у его ног империи… Его нельзя назвать одержимым какой-то идеей или неспособным подавить и удержать под контролем эмоциональную, непоследовательную и безрассудную реакцию. В то же время совершенно оторопелый вид Хиллари Клинтон, которая продемонстрировала еще большие глубины низости, чем в 1999 году (тогда она всеми силами торопила своего мужа начать бомбардировки Сербии), говорит о патологии или чем-то очень похожем на нее, а не (пусть даже и злонамеренном) обдуманном поведении и политическом проекте, которые можно было бы записать на счет «подлеца». 

Другой важный момент, который нельзя не отметить в шумихе вокруг убийства Каддафи, это коллективный характер поведения. В данном случае Рогозин совершенно прав. Если уточнить нашу мысль, мы полагаем, что когда он говорит «Мы должны иметь в виду, с кем мы имеем дело в лице западной демократии», он имеет в виду, что эти западные лидеры страдают от чего-то вроде общей патологии, что все они действуют сообща (доходит до того, что кажется, будто речь идет вообще об одном человеке), что пусть все они может быть еще и не сошли с ума, но полным ходом движутся по этому пути. Так получается, если мы придерживаемся слова «безумие», то есть не привычных медицинских, неврологических или даже психиатрических заключений, а поведения, связанного с коллективной психологией. (…)

Ликвидация Каддафи принесла видимость освобождения (именно что обманчивую видимость, иллюзию освобождения) умов, которые, ни много ни мало, оказались в плену у самих себя. Мы абсолютно убеждены, что ни один из этих окрыленных своей должностью кретинов (в патологическом смысле слова) так до конца и не понял, что аплодируя смерти Каддафи именно в таком ключе (то есть без оговорок и осторожных комментариев), они превозносят варварство. Это не делает из них еще более «негодяистых» «негодяев», потому что они таковыми и не являются. Это не делает их людьми, которые стоят на краю нервного срыва (такой удачей может похвастаться лишь горстка счастливчиков, которых выведут на запасной путь, остановив самоубийственное движение), а теми, кто близок к психологическому истощению и патологии, определяемой внешними условиями. (…)

Разумеется, ситуация в Ливии не была первым в своем роде случаем, который подверг суровому испытанию психологическое состояние лидеров АЗБ, давайте назовем это «коллективной психологией», так как подобное явление можно не только представить (пусть это, как нам кажется, и немного отдает орнитологией), но и наблюдать на деле. С 2008 года и осеннего кризиса возникло немало событий, которые шли вразрез с их «политикой» и «инстинктами» и тем самым усилили и углубили чувство коллективной усталости. Все это свело на нет споры и разногласия между лидерами, на которые все насмотрелись в эпоху Буша. Все увлечены единым порывом, но не американистской политикой или чем-то похожим на нее (то есть подразумевающим неравенство или даже подчинительные обязательства): осталась одна лишь сплоченная свободным падением когорта, вызванная к жизни своего рода «системной политикой», которая превосходит ее понимание и восприятие. В итоге мы получаем ситуацию, когда очень значительное число политических инициатив дает совершенно отличные от запланированных результаты, и как следствие ощущение одновременно бессилия и бурной деятельности, которая объективно приводит к совсем не тем последствиям, что ожидалось. То есть речь здесь идет не о политике, а о психологии, и если точнее, коллективной психологии.       

В ожидании 2012 года
(…)

В таких условиях политическое руководство превращается в пародию на само себя, демонстрируя выходки, которые выставляют ее в нелепом свете и лишают легитимности, и воплощая самые заметные и шокирующие проявления всеобщего кризиса на вершине политической иерархии. В данном контексте критика и обвинительные филиппики становятся все радикальнее, как, например, рассуждение Рогозина о западных лидерах (при том что он является официальным представителем такой страны, как Россия, в такой организации, как НАТО). Тем не менее, эта критика проходит как письмо на почте, не вызывая ни малейших протестов, ни малейшей реакции. Все выглядит так, словно у этих политических руководителей, которых обвиняют в детском садизме, больше нет ни сил, ни присутствия духа, чтобы заявить о несоответствии этих высказываний хорошему дипломатическому тону. (В другие времена, всего 20 или 30 лет назад, нечто подобное привело бы к настоящему скандалу между НАТО и Россией, а от Рогозина потребовали бы объяснений или даже сняли с занимаемой должности). Дело в том, что критика Рогозина настолько оправдана, психологическая слабость западных лидеров настолько глубока, а «хороший дипломатический тон» покрылся таким глубоким слоем исторической пыли, что все выглядит так, словно ничего и не произошло… Дело в том, что все эти инциденты и выходки говорят не о нормально подготовленной и разработанной политике, а о непрерывном накоплении противоречий, таких как реакции отдельных людей и целых групп (политическое руководство АЗБ).

В таких условиях инцидент вокруг реакций на смерть Каддафи напоминает отчаянный поступок (всего лишь последнее звено в цепи бессмысленных и безрассудных решений) психологически истощенных умов, которые хватаются за видимость события в надежде превратить его в символ триумфа политической авантюры с непонятным никому исходным смыслом (пусть даже прозвучавшие уже после нанесения удара рациональные объяснения и попытались заполнить этот пробел). Учитывая, что процесс состоит лишь из фальшивых поступков и иллюзорных решений, его результат является жестокой и позорной карикатурой, которая лишь проливает свет на то, что по задумке она должна бы скрыть.  

Именно в этом психологическом климате и нужно рассматривать важность (мы уже не раз пытались подчеркнуть ее) 2012 года, который ознаменует собой обновление политического руководства в целом ряде крупных государств: президентские выборы в России, Франции, Мексике, США, вероятно, в Египте, новые люди в китайской компартии и т.д. В этот период вполне возможно формирование ситуации потенциально взрывоопасного наложения различных кризисов, а именно кризиса краха Системы, требований граждан, которые все больше теряют терпение из-за кризиса и осознания необходимости радикального пересмотра системы, и, наконец, описанного нами всеобщего психологического кризиса политического руководства.