В контексте сирийского кризиса Москву и Тегеран все больше беспокоит возможность дальнейшего сближения интересов США и Турции, а также монархий Персидского залива в целях перекройки сложившейся геополитической конструкции Большого Ближнего Востока

СМИ: комментарии «оппонентов»

Пусть не будет сомнений, дело не в военном вмешательстве. Дело не в Ливии... Это дешевая уловка тех, кто предпочитает продавать сирийскому режиму оружие, а не вставать на сторону сирийского народа. В это время перемен народы Ближнего Востока теперь могут ясно увидеть, какие страны решили игнорировать их призывы к демократии и вместо этого поддержать отчаянных и жестоких диктаторов. (Сьюзан Райс, постоянный представитель США при ООН)

Я бы привлекла ваше внимание к тому, что происходит на вебсайтах и в блогах сирийской оппозиции, в которых можно увидеть ярость, злость и разочарование, направленные в основном на страны, которые наложили вето. Сегодня утром я видела отвратительную иллюстрацию на одном из сирийских вебсайтов, которая изображала два крана, похожих на нефтяные, из которых текла кровь. На них были наклеены названия этих двух стран. (Виктория Нуланд, официальный представитель Госдепа США)

Решение России и Китая заблокировать принятие резолюции и тем самым поддержать брутальный режим, а не народ Сирии, является в корне ошибочным и прискорбным. Мы удвоим свои усилия с тем, чтобы вести работу с другими странами, чтобы увеличить давление на режим во всех областях, где это возможно, и чтобы уверить сирийский народ, что о них не забудут. (Уильям Хейг, министр иностранных дел Великобритании)

Месяцы подготовки и переговоров не принесли ожидаемых плодов: даже после волны жестоких репрессий с тысячами убитых, раненых и без вести пропавших, измученных пытками и арестованных сирийцев Совбез ООН не смог договориться о единодушном осуждении сирийского режима. Это стало пощечиной для сирийской оппозиции – не только для тех ее представителей, которые выполнили «домашнее задание» международного сообщества, сформировав Национальный совет, но и для простых жителей страны, которые, выйдя на улицы, надеялись быть услышанными. Россия и Китай подталкивают страну к хаосу. Это ее не успокоит, наоборот: мирные демонстранты, отчаявшись быть услышанными международным сообществом, потеряют веру в прежние средства и начнут все больше хвататься за оружие. («Der Standard», Германия)

В нынешнюю эпоху кризиса и урезания социальных расходов Кремль в немалой степени опасается народного восстания. Отказавшись поддержать резолюцию, он тем самым дал понять россиянам и всему миру, что будет решать внутренние проблемы, как ему вздумается. Путин, который публично выразил недовольство решением Медведева воздержаться на голосовании по Ливии в Совете безопасности, сообщил своим коллегам, что теперь он снова держит в своих руках бразды российской внешней политики. Отказавшись даже от устной критики в адрес Сирии, Россия подала сигнал другим диктатурам: Ливия была всего лишь исключением, правящий клан в Москве продолжит вести с вами дела и не даст вам рухнуть. («Le Nouvel Observateur», Франция)

Разбирая невероятное желание россиянского Кремля не допустить падения режима Асада в Сирии, нам приходится констатировать, что оно может иметь только оккультную причину. То есть Сирия, как и Ирак, стоящая на руинах древнего Вавилона, каким-то образом метафизически связана с режимом в СССР и россиянской федерацией – ментальных правопреемников Вавилона. Нигде еще, кроме Вавилона, не строили зиккуратов центре страны, а в СССР такой был построен и функционирует до сих пор, называясь «мавзолей» В.И. Ленина. Падет Сирия – падет и режим в Москве. И поэтому за нее так уцепились. Вето по Сирии и совершенно нелогичная позиция РФ – серьезнейшее этому подтверждение. Сирия все равно падет, а вместе с ней и власть жрецов зиккурата. (Георгий Кутузов, Агентство русской информации – АРИ)

СМИ: комментарии «апологетов»

Такой текст мы поддержать не сможем. Он неприемлем, потому что в нем есть перспектива введения санкций в отношении Сирии, отсутствует положение о невмешательстве во внутренние дела и недопустимости военного вмешательства извне соответственно и нет призыва к началу политического диалога между властями и оппозицией. Это ключевые моменты, которые делают для нас невозможным поддержать такой текст. (Геннадий Гатилов, замглавы МИД России)

Исход сегодняшнего голосования – это не столько вопрос приемлемости формулировок, сколько конфликт политических подходов. Российская делегация с самого начала предпринимала интенсивные конструктивные усилия по выработке эффективной реакции Совета безопасности на драматические события в Сирии. Не принятый сегодня проект был построен на совершенно иной философии. Философии конфронтации. В нем, в частности, не были учтены формулировки о недопустимости внешнего вооруженного вмешательства. Не можем согласиться с его односторонним обвинительным уклоном в адрес Дамаска. На фоне заявлений некоторых западных политиков об утрате президентом Асадом легитимности такой подход может спровоцировать в Сирии полномасштабный конфликт и как следствие дестабилизацию региона в целом. Распад Сирии в результате гражданской войны оказал бы самое деструктивное воздействие на ситуацию на всем Ближнем Востоке. (Виталий Чуркин, постоянный представитель России при ООН)

Мы с самого начала предупреждали, что попытки превратить произошедшее с резолюцией ООН по Ливии в модель для действий западной коалиции – НАТО – абсолютно неприемлемы. (Александр Лукашевич, официальный представитель МИД РФ)

Некоторые страны предложили проект резолюции, чтобы слепо оказать давление на Сирию и даже пригрозить введением санкций. Такие меры не позволили бы улучшить ситуацию. (Ма Чжаосюй, представитель МИД КНР)

Этот враждебный тон указывает на то, с каким предубеждением и необъективностью относятся некоторые западные лидеры к моей стране и ее руководству. Это вызвано тем, что Сирия всегда занимала независимую позицию на международной арене и не потакала Западу. Западные страны до сих пор отказываются признать, что в Сирии действуют вооруженные террористические группировки, и, более того, оказывают поддержку этим группировкам. (Башар аль-Джафари, постоянный представитель Сирии при ООН)

Асад является светским лидером, он хорошо образован, у него широкое мировоззрение, и мы думаем, что у него есть шанс модернизировать страну. (Михаил Маргелов, специальный представитель президента РФ по Африке)

То, что Россия сделала в Ливии, было исключением. Увидев, как быстро запрет на полеты авиации превратился в полномасштабные военные действия, она твердо и решительно вернулась к своей линии, направленной на предотвращение всего того, что может привести к непреднамеренным последствиям. (Федор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»)

Это очень хороший и правильный шаг. Россия еще раз показала, что она не поддерживает агрессию против суверенной страны, уважая и признавая суверенитет всех стран. США же и их европейские союзники исходят из понятия «ограниченного суверенитета». Они считают, что только они сами суверенны, а другие страны таким суверенитетом не обладают, поэтому против них можно применять любые санкции. Пример Ливии и ранее Ирака наглядно показывает, что даже резолюция, в которой ничего не говорится о вооруженном вторжении в суверенную страну, очень быстро начинает истолковываться как разрешение делать в ней все что угодно. (Исраэль Шамир, писатель и публицист, Израиль)

Вмешайся Запад в сирийские дела, он увяз бы там надолго и вряд ли избежал бы политической и военной катастрофы. Ситуация в Сирии – это мина для Запада, наступить на которую он считает своей обязанностью. Прямая вооруженная демократизация воинственной Сирии выльется для Запада в настоящую кровавую баню наподобие Кореи или Вьетнама. Фактически, Россия вынуждена сдерживать Запад и США от ошибки, которая станет для тех роковой. И какой же будет благодарность? (Сергей Исрапилов, Агентство политических новостей – АПН) 

Наш комментарий

Россия и Китай воспользовались в Совете безопасности ООН своим правом вето для того, чтобы заблокировать проект резолюции по Сирии. Резолюция, против которой выступили РФ и КНР, предусматривала введение санкций в отношении Сирии, если власти этой страны в течение 30 дней не выполнят требование о прекращении насилия в стране. Такой вариант проекта резолюции был вынесен на голосование Совбеза ООН европейскими странами. Резолюцию не поддержала ни одна из стран БРИКС, в число которых кроме Китая и России также входят Бразилия, Индия и Южная Африка.

Резолюция, которая была предложена четырьмя европейскими членами Совета безопасности – Великобританией, Францией, Германией и Португалией – в сотрудничестве с Соединенными Штатами, была ощутимо ослаблена в выражениях в надежде добиться российской поддержки. В частных беседах представители Соединенных Штатов отмечали, что европейцы сделали слишком много уступок. Но в конце концов они поддержали этот вариант. Россия, в свою очередь, предложила формулировки, в которых говорилось о насилии с обеих сторон, но западные страны отвергли такой вариант.

Россия и другие страны БРИКС возражали против идеи санкций, отмечая, что резолюция Совета безопасности по Ливии была искажена и использована таким образом, чтобы дать возможность НАТО начать войну против ливийского правительства, и заявляли, что они полны решимости не допустить повторения такой ситуации.

Голосование по резолюции стало дипломатическим провалом для Запада в его попытке оказать давление на правительство президента Башара Асада. Американский представитель в ООН Сьюзан Райс (Susan E. Rice) произнесла одну из своих самых воинственных речей в Совете безопасности, обвинив тех, кто выступает против предлагаемых мер, в том, что они стремятся продолжать продавать оружие в Сирию.

Между тем раскол в ООН не стал сюрпризом: Россия изначально заявляла, что воспользуется своим правом вето по антисирийской резолюции. Более существенный характер имеет то обстоятельство, что российскую позицию поддержал Китай. Это первое российско-китайское вето с 2008 года, когда обе страны заблокировали в ООН введение санкций против режима президента Роберта Мугабе в Зимбабве. Впрочем, по мнению экспертов, такое решение Пекина также нельзя считать неожиданным: Китай не хочет в одиночку выступать против Запада по вопросам, которые не относятся к его зоне влияния. Если бы Москва не решила проголосовать против, Пекин, вероятно, воздержался бы.

Российская сторона назвала неприемлемой ультимативную угрозу применения санкций в отношении сирийских властей, отметив, что такой подход противоречит принципу мирного урегулирования кризиса на основе общесирийского национального диалога. «Мы не раз предупреждали, что будем выступать против любых попыток превратить "ливийский сценарий” в некую норму», – говорится в сообщении МИД РФ.

В качестве альтернативы был предложен российско-китайский проект резолюции, где речь шла об уважении национального суверенитета, территориальной целостности Сирии и невмешательстве, в том числе военном. Впрочем, всерьез рассчитывать на то, что западные партнеры примут предлагаемый Россией и Китаем проект, не приходится. И дело не только в различии предлагаемых формулировок, позволяющих или не позволяющих (как в российско-китайском варианте) расширительно трактовать мандат СБ ООН. Учитывая, что Китай и Россия заблокировали предыдущий проект резолюции, страны Евроатлантики не могут позволить себе потерять лицо, не ответив любезностью на любезность. Поэтому проект, внесенный в СБ ООН Россией и Китаем, позволяющий согласовать коллективную позицию по сирийской ситуации, имеет все шансы быть отвергнутым.

На фоне голосования России по резолюции в СБ ООН несколько неожиданно прозвучало заявление президента Дмитрия Медведева о ситуации в Сирии. «Россия не меньше, чем другие страны, хочет, чтобы Сирия прекратила кровопролитие, и требует, чтобы сирийское руководство проводило необходимые преобразования. Мы используем свои контакты и активно работаем с сирийским руководством», – заявил Дмитрий Медведев на заседании Совбеза РФ.

В то же время он подчеркнул, что в случае, если сирийское руководство не сможет эти преобразования провести, «ему придется уйти». «Но это решение должны принять не в НАТО, не в отдельных европейских странах, а должен принять народ Сирии и руководство Сирии», – подчеркнул глава государства. «Россия будет и в дальнейшем выступать против легитимизации через Совет безопасности ООН односторонних санкций для смещения различных режимов. ООН создавалась не для этого», – добавил Медведев.

Эксперты связывают данное заявление российского президента с тем обстоятельством, что решение Москвы воспользоваться своим правом вето в Совете безопасности ООН разозлило Вашингтон и его союзников, вызвав серьезные вопросы по поводу того, не намерен ли Кремль проводить существенно более жесткую внешнюю политику в преддверии президентских выборов, на которых, как ожидается, победит Владимир Путин. В сложившейся ситуации Кремль вынужден вести двойную игру, блокируя усилия западных партнеров по смене режима в Сирии, пытаясь в то же время не складывать все яйца в одну корзину на случай, если позиции этого режима окажутся не столь устойчивыми, как того хотелось бы. Впрочем, не стоит забывать, что в свое время и позиция Москвы по Ливии начиналась с обтекаемых фраз, из которых лидеры антиливийской коалиции услышали только те слова, которые были созвучны их интересам.

Соединенные Штаты, Франция, Великобритания и другие сторонники жесткой резолюции по Сирии сейчас проводят перегруппировку. Некоторые страны предпринимают собственные попытки оказать давление на Асада. Так, после голосования в ООН турецкий премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что его правительство готовит собственные санкции по отношению к Сирии. Европейский Союз уже применяет санкции и может ввести дополнительные, считают западные дипломаты.

Между тем, по оценке ряда наблюдателей, несмотря на высказанную критику, многие западные лидеры вздохнули с облегчением после того, как Россия и Китай заблокировали резолюцию. На данный момент нет ни внятной программы урегулирования ситуации на международном уровне, ни понимания, как регион будет жить без Асада и так далее. Говоря языком политических стратегов, отсутствует не только «стратегия выхода», но даже более-менее внятная «стратегия входа»: о тиражировании ливийского прецедента речи быть не может, так как этому воспротивятся не только Россия и Китай в СБ ООН, но и военные стратеги в Брюсселе и Вашингтоне.

Опыт так называемой арабской весны показал, что на самом деле мировое сообщество не было готово к такому развитию событий. Поэтому нет никаких внятных сценариев урегулирования подобных ситуаций, выстраивания отношений с этим регионом в условиях краха старых, порядком надоевших, но все же понятных, предсказуемых и вполне договороспособных правящих режимов. Никто к этому не готов, и поэтому сейчас международное сообщество подстраивается под развитие ситуации на Ближнем Востоке.

Это понимают и американцы, и европейцы. Но в то же время и США, и Европа загнали себя в тупик своими резкими заявлениями в адрес сирийского руководства. Они уже не могут отыграть назад в плане политической риторики. Так что баталии по поводу Сирии еще впереди, и хорошо, если в обозримом будущем они будут проходить только под щелчки затворов и вспышки фотокамер в стенах ООН.

Что касается дальнейших перспектив, если ситуация в Сирии не претерпит каких-либо резких изменений, ожидать обращения евроатлантических союзников к односторонним силовым действиям едва ли есть основания. Им нужны международные санкции, официальное признание международным сообществом необходимости проведения интервенции против режима Асада. И если в случае с Ливией у НАТО были на руках такие весомые козыри, как резолюция СБ ООН №1973 и единогласное решение Лиги арабских государств (фактически потребовавшей, чтобы Запад предпринял какие-то силовые действия против опостылевшего всем Каддафи), то в случае с Сирией на такую широкую поддержку рассчитывать явно не приходится.

Это принципиально важно для Обамы, так как он продолжает позиционировать себя как моральный лидер, обращенный не только к западному, христианскому, но и к восточному, исламскому мирам. Впрочем, лауреату Нобелевской премии мира Бараку Обаме очередной вооруженный конфликт не нужен не только как моральному лидеру, но и как вполне прагматичному политику: в Соединенных Штатах в преддверии избирательной кампании подобная военная операция была бы на руку скорее республиканцам, конкурентам действующей Администрации Белого дома.

Если же ситуация в Сирии резко дестабилизируется, начнется полноценная гражданская война, не исключено несанкционированное применение силы в обход ООН. Если Запад почувствует, что режим Асада рушится, то он не будет оставаться в стороне, а поддержит сирийскую оппозицию при помощи НАТО. Катализатором такого сценария может стать прямое военное вмешательство армии Израиля, руководство которого ясно понимает, что по существу любой режим, который может возникнуть на руинах нынешней Сирии, будет иметь ярко выраженный антиизраильский характер, подобно тому, как это уже произошло в Египте. Будучи поставлен перед перспективой конфронтации на два фронта, с севера и юга, Израиль сделает все возможное, чтобы максимально интернационализировать кризисную ситуацию, дабы не остаться с этой угрозой один на один.

Тем временем, несмотря на провал антисирийской резолюции в СБ ООН, ситуация остается крайне напряженной, и у некоторых, похоже, начинают сдавать нервы. Так, Иранское информационное агентство «Фарс» процитировало заявление президента Башара Асада о том, что Сирия нанесет массированный ракетный удар по Тель-Авиву, если НАТО введет свои войска в эту страну. «Мне понадобится не больше шести часов, чтобы выпустить сотни ракет по Тель-Авиву и Голанским высотам», – сказал Асад. Он также сообщил, что в случае нападения сил НАТО поддерживающий сирийский режим Иран «в последующие три часа атакует военные корабли США в Персидском заливе».

Любопытно, что данное заявление было сделано еще в августе во время встречи сирийского лидера с турецким министром иностранных дел Ахметом Давутоглу, однако иранское агентство сочло нужным опубликовать его только сейчас, очевидно, желая подлить масла в огонь. Кроме того, подобное заявление свидетельствует о серьезном ухудшении ранее дружественных отношений между Анкарой и Дамаском.

В этой связи необходимо заметить, что нынешний сирийский кризис по существу – один из эпизодов большой международной игры, которая в последние годы завязывается вокруг всего Ближнего Востока в контексте противостояния восходящих региональных центров силы: Ирана и суннитского саудовско-турецкого блока. Позиции Тегерана и Анкары в плане понимания динамики развития сегодняшней ситуации в Сирии имеют куда больший вес, чем позиции Вашингтона и Брюсселя. Идет подготовка к настоящему большому сражению новой Оттоманской империи и ваххабитских монархий Персидского полуострова с новой Персидской империей, и судьба Башара Асада предопределена (к лучшему или к худшему – сегодня об этом еще рано судить) тем, что он является союзником Тегерана. Судьба Сирии как государства волнует региональных игроков не больше, чем судьба Польши во времена, когда Третий рейх и Советский Союз готовились к серьезному соперничеству на европейском театре. Для них Сирия – малый фрагмент той Большой шахматной доски, на которой они разыгрывают свои далеко идущие комбинации.

В этом ключе становится понятным то агрессивное, если не сказать воинственное, отношение к событиям в Сирии со стороны Турции, в недавнем прошлом военного союзника и экономического партнера, который на протяжении уже полугода обрушивает на Дамаск поток критики, принимает на своей территории самых радикальных оппозиционеров и превращает лагеря сирийских беженцев в центры антиправительственной пропаганды.  

В сложившейся ситуации едва ли не единственным эффективным противовесом крепнущим стратегическим взаимоотношениям между Соединенными Штатами и Турцией, в их стремлении избавиться от режима Асада в Сирии, видится сближение дипломатических позиций России и Ирана. Хотя отношения между Россией и Ираном больше напоминают брак по расчету и не основаны на взаимном доверии, общая заинтересованность в спасении правящего алавитского режима в Сирии может оказаться значимым фактором, способствующим выводу отношений между Тегераном и Москвой из тупика, в котором они оказались в последние годы.

Впрочем, Иран не всегда проявляет готовность подыгрывать России, более того, в последние месяцы Тегеран считает нужным публично озвучивать свои обиды и недовольство в адрес Москвы, в чем он не был замечен в прежние годы. Возможно, это стало следствием укрепления позиций Ирана в регионе и роста его уверенности. Отчасти это объясняется ростом иранского влияния в Ираке и снижением вероятности нанесения по Ирану ударов со стороны США и Израиля. Чем больше Иран будет защищен от внешних угроз, тем более открыто он сможет выражать свое недоверие России.

Впрочем, эти соображения не способны затмить то обстоятельство, что в контексте сирийского кризиса Тегеран и Москву все больше беспокоит возможность дальнейшего сближения интересов США и Турции, а также монархий Персидского залива в целях перекройки сложившейся геополитической конструкции Большого Ближнего Востока.

Иран, самоутверждаясь в регионе и решая проблемы напряженности в отношениях с Турцией, стремится показать, что у него остались сильные зарубежные сторонники и защитники. Москва же знает, что Иран – это тот рычаг, на который она может надавить, если переговоры с США и ЕС по широкому кругу проблем