Газета "Наш Мир" Почему суд над сыном Муамара Каддафи Сейфом аль-Исламом в Международном уголовном суде (МУС) будет весьма неоднозначным?
Если верить последним сообщениям средств массовой информации, самый известный сын Муаммара Каддафи и некогда наследник «престола» подумывает о сдаче Международному уголовному суду (МУС). В июне суд выдвинул против него, а также против его ныне убитого отца, и главы разведки Ливии, обвинение в военных преступлениях и преступлениях против человечности. Согласно большинству свидетельств, Сейф аль-Ислам сейчас находится где-то на юге Ливии или в Нигере, ведя переговоры с Международным уголовным судом через посредников. Сейчас пока неясно, насколько серьезны эти переговоры, но человек, которого только что бомбила НАТО, отца которого казнили, а самому ему пришлось бежать через пустыню, возможно, сочтет для себя достаточной комфортной и привлекательной камеру в тихой голландской глубинке.
Если Сейфу удастся прибыть в Гаагу, он сразу станет самым известным заключенным этого молодого суда. МУС, который отворил свои двери в 2002 году, столкнулся с проблемами, пытаясь добиться заключения для своих самых известных обвиняемых, включая президента Судана Омара аль-Башира и командующего Господней армией сопротивления Джозефа Кони (Joseph Kony). Так 39-летний завсегдатай модных курортов, который некогда написал диссертацию по глобальному управлению в Лондонской школе экономики (LSE), может стать ключевой проверкой для Международного уголовного суда, который по-прежнему старается доказать свой авторитет.
Однако для самого суда превращение драгоценного содержания под стражей в фактический приговор станет непростой задачей. Собственные правила МУС и странность и таинственность режима Каддафи могут доставить неприятности международным прокурорам. Первой задачей прокурорской службы суда станет хотя бы просто удержать свой приз. Новые власти Ливии, вероятно, захотят его вернуть, и устав суда дает им такое право. МУС предназначен для дополнения, а не для подмены собой национальных судебных систем. Ливийский представитель недавно настаивал на том, что Сейф аль-Ислам должен быть судим в своей собственной стране. «Мы не согласимся, чтобы наш сувернитет нарушался подобным образом, - сказал он. - Мы отдадим его под суд здесь».
Если Ливия действительно начнет дело против Сейфа на родине, Международному уголовному суду сначала придется решить, что новые власти страны не способны или не хотят проводить настоящий судебный процесс. У судей будет полно свидетельств такой точки зрения - казнь полковника Каддафи теми, кто его захватил, не вызывает особого доверия к ливийской судебной системе. По мнению многих, десятилетия правления Каддафи оставили страну без самых базовых институтов. Но международные судьи в Гааге могут также испытывать колебания в связи с тем, что им придется осудить новое правительство Ливии как неспособное осуществлять правосудие.
Если МУС будет настаивать на том, что Сейф аль-Ислам должен оставаться в Гааге, то основным правовым вопросом будет вопрос о том, какой властью он обладал в Ливии в ключевые недели февраля и марта, когда правительство решило сокрушить движение протеста. Полковник Каддафи тешил себя верой в то, что Ливия действительно управляется массами в рамках его самопровозглашенной философии под названием «джамахирия», и на деле ни он, ни его сын не занимали никаких официальных государственных постов. Сам Сейф вел странствующую, квазиофициальную жизнь. Квалифицированный архитектор, бегло говорящий на нескольких иностранных языках, он также возглавлял благотворительный фонд, несколько лет учился в Лондонской школе экономики, имел связи и по-свойски общался с британской элитой и заботился о ручных тиграх. Порой он вел переговоры от имени своего отца, но он также и критиковал политику режима, и в 2008 году даже публично отрекся от политики. Вне пределов Ливии он часто воспринимался как человек, ратующий за реформы. Политический теоретик Лондонской школы экономики Дэвид Хелд (David Held) некогда описал Сейфа как «человека, который смотрит в сторону демократии, гражданского общества и глубоких либеральных ценностей, и именно в этом черпает свое вдохновение».
Выдавая ордер на арест, судьи МУС пытались разобраться с путаницей вокруг роли Сейфа в функционировании режима. «Есть резонные основания, - писали они, - полагать, что Сейф аль-Ислам Каддафи, хотя и не занимал формального поста, является негласным наследником Муаммара Каддафи и наиболее влиятельным человеком в его ближайшем окружении, и что он… имел контроль над критически важными частями государственного аппарата, включая финансы и логистику, и обладал фактическими полномочиями премьер-министра». Какими бы убийственными не были эти слова, у адвокатов Сейфа тут будет много пространства для маневра: допустим, суд может выдавать ордера на арест при наличии «обоснованных» свидетельств, но чтобы приговорить человека, требуется гораздо большее. А тот факт, что столь много информации о режиме Каддафи является «негласной», «подразумеваемой» или «фактической», может чертовски осложнить задачу выстраивания цепочки доказательств на бумаге.
Гибель главного обвиняемого по этому делу также может осложнить стратегию обвинения. В ордерах на арест делался основной акцент на роли отца Сейфа, которого там называли человеком, обладавшим «абсолютным, тотальным и не вызывающим вопросов контролем над ливийским государственным аппаратом власти». Теперь, когда старший Каддафи мертв, прокурорам, возможно, будет проблематично предоставить конкретные свидетельства, которые в основном связанны с его действиями, отмечает Джеймс Голдстон, исполнительный директор Правовой инициативы Открытого общества (Open Society Justice Initiative) и бывший федеральный прокурор. А Дэвид Кей из Центра по правам человека Университета Калифорнии в Лос-Анджелесе крайне скептически относится к тому, что суд сможет просто повесить грехи отца на шею Сейфа. «В конечном счете, это суд над ним, а не над его отцом», - говорит Кей.
Хотя он часто рассматривался как наследник власти его отца, Сейф не занимал официально никакой руководящей позиции, не имеет воинского звания, и никакой официальной роли в правительстве у него тоже не было. По мере развития конфликта, однако же, он часто появлялся на публике как лицо, представлявшее режим. «Даже за счет его первых заявлений в первые дни революции можно сделать вывод, что Сейф поставил себя в центр ответственности за те действия», - говорит Пол Сейлс, вице-президент Международного центра по правосудию переходного периода (International Center for Transitional Justice) и бывший официальный сотрудник прокуратуры МУС. Профессор юриспруденции Кевин Джон Хеллер уверен, что следствие сможет убедить судей в том, что молодой Каддафи провоцировал или подстрекал к преступлениям от имени режима, даже не имея формального контроля. «Пособничество, помощь не обязательно должны быть вещественными, материальными. Психологического ободрения, которое делает совершение преступления более вероятным, вполне достаточно», - говорит Хеллер.
Многие наблюдатели, включая прокурора МУС Луиса Морено-Окампо, уверены, что интервью Сейфа 20 февраля по государственному телевидению имело именно такой катализирующий эффект. В эфире младший Каддафи пообещал: «Мы будем бороться до последнего человека, до последней женщины и до последней пули», и предупредил, что прольются «реки крови». В другой раз Сейф очевидным образом пообещал толпе сторонников, что он предоставит им оружие. Но одних лишь зачастую беспорядочных и двусмысленных публичных заявлений Сейфа может оказаться недостаточно, чтобы отправить его за решетку.
Позиция прокуратуры станет гораздо тверже, если она сможет продемонстрировать, что Сейф фактически командовал какими-то подразделениями сил режима. Командир, который знает о нарушениях и не пресекает их, может нести уголовную ответственность, даже если он сам не отдавал приказа о совершении нарушений. Но как много Сейф аль-Ислам действительно знал о том, что делают правительственные силы? В феврале в интервью журналистке Кристиан Аманпур из АВС Сейф настойчиво отрицал, что режим осуществлял атаки на мирных граждан.
«Покажите мне конкретное нападение, конкретную атаку, - требовал он, - покажите хотя бы одну бомбу. Покажите хотя бы одну жертву. Ливийские ВВС уничтожили только места с боеприпасами». Сейф может заявить на суде, что никто никогда не говорил ему о нарушениях, и тогда именно прокуроры должны будут явно доказать обратное.
И у них вполне могут быть улики, чтобы это сделать. Прокуроры МУС, предположительно, имеют в своем распоряжении десятки текстовых сообщений, отправленных ливийскими чиновниками, которые могут помочь опровергнуть заявления Сейфа о неосведомленности. Свидетельства бывших инсайдеров режима, которые могут подтвердить, что Сейф отдавал те или иные конкретные приказы или получал послания, также подкрепят позицию обвинения. Как отмечает Джеймс Голдстон, крах режима Каддафи сделает задачу получения признательных показаний со стороны бывших участников режима и приближенных к руководству страной более легкой, чем в случае с Суданом, где осужденный президент Омар аль-Башир сохраняет полный и твердый контроль над страной.
В МУС судьба Сейфа Каддафи будет находиться в руках профессиональных судей, а не присяжных. А что же помешает ему попытаться превратить этот несомненно обреченный на то, чтобы быть продолжительным, процесс в разоблачение западного лицемерия и двойных стандартов? Ему уже не раз удавалось поставить западных политических деятелей в неудобное положение. После того, как он содействовал освобождению террориста, установившего бомбу, взорвавшуюся над Локерби, Али Мохаммеда аль-Меграхи, Сейф заявил на камеру, что дело Меграхи всякий раз оказывалось на повестке дня, когда Ливия вела переговоры о нефтяных договоренностях с западными правительствами или компаниями. Эти комментарии произвели фурор в Великобритании и Шотландии, где ведущие политики были вынуждены отрицать факт любых переговоров в стиле «услуга за услугу» с ливийским режимом.
39-летний Сейф Каддафи также может пойти по пути бывшего сербского президента Слободана Милошевича, и начать атаку на сам суд как на нелегитимный орган. И тут может помочь его диссертация в Лондонской школе экономики. На более чем четырехстах страницах этого сочинения - некоторые части которого были, предположительно, списаны из других источников - он выводит, что ключевые международные институты, такие как Всемирная торговая организация и Международный валютный фонд испытывают недостаток легитимности, так как находятся под пятой у ведущих стран. Что может быть лучше свидетельства о том факте, что МУС может заниматься расследованием ливийского дела только в том случае, когда ему даст на это зеленый свет влиятельный Совет Безопасности ООН?
Подобного рода аргументы не особо убедят судей МУС. Но в сочетании с любыми прорехами в тех доказательствах, которые подготовит прокуратура, они могут превратить этот пользующийся самым пристальным вниманием судебный процесс в МУС в настоящее соревнование. Как заявил бывший сотрудник МУС Пол Сейлс о судебных процессах над известными военными преступниками, «всегда в таких случаях мудро ожидать чего-то неожиданного».
|
