Самыми сильными среди факторов среды для эволюции человека оказались паразитические черви: различия в генотипах популяций человека в большей степени происходят из-за разных паразитов, с которыми приходилось сталкиваться людям при их миграциях.

Примерно 100 тысяч лет назад человечество начало мигрировать из Африки, где Homo sapiens возник как вид, на другие территории. Естественно, людям приходилось сталкиваться с разными условиями для жизни: на новом месте их встречал другой климат, им надо было по-новому добывать себе пищу, наконец, древних атаковал незнакомый набор патогенов и паразитов, и к ним надо было как-то привыкать. Считается, что разбегание популяций само по себе является причиной генетического различия. Разным популяциям случайно достаются разные варианты генов, которые при отсутствии межпопуляционного скрещивания начинают доминировать и отличать одну группу от другой. Но местные условия, в которые попала популяция, несомненно, тоже имеют значение: выживают те, чьи гены более всего приспособлены к данной экологической обстановке.

Учёные из Калифорнийского университета в Беркли (США) утверждают, что из всех факторов среды наибольшее влияние на генетику человека оказывают паразитические черви. Исследователи использовали данные более чем по 1 500 людям из 55 различных популяций, анализируя генетические различия. Затем была построена статистическая модель, с помощью которой можно было группировать эти различия в соответствии с тем или иным фактором естественного отбора. Факторов было три: климатические условия, стратегии добывания пищи (рыболовство, земледелие, животноводство и пр.) и разнообразие патогенов. Все они оказывали существенное влияние на генетический портрет популяций, но самыми главными названы паразиты.

Полностью результаты исследований опубликованы в сетевом журнале PLoS Genetics. Авторы отмечают, что наибольшее значение имеют даже не вирусы с бактериями, а именно паразитические черви. Объясняется это следующим образом. Бактерии и вирусы слишком изменчивы и очень быстро преодолевают системы защиты, которые ставит перед ними человеческий организм; их проще воспринимать как неизбежное зло. Черви же изменяются не в пример медленнее, и наш организм в состоянии запомнить такого паразита и закрепить в геноме способ борьбы с ним.

Сильнее всего с патогенным окружением коррелировали изменения в 103 генах. При этом четверть из них в той или иной степени отвечала за иммунитет, от распознавания патогена до управления воспалительной реакцией. Но такая дрессировка иммунитета против паразитических червей не прошла бесследно для человека: по словам учёных, в числе иммунных генов, эволюцию которых подталкивали паразиты, оказались и связываемые с развитием аутоиммунных заболеваний. Иммунитет становится слишком бдительным и, помимо «чужих», начинает время от времени бить по «своим».

В то же время другие учёные говорят, что подобный вывод требует перепроверки: хорошо бы установить строгое соответствие между «паразитическими» изменениями в генах и способностью этих же генов служить причиной аутоиммунных расстройств. Кроме того, не следует так уж сильно отодвигать в сторону два других фактора среды. Очевидно, что ассортимент паразитов в той или иной местности более чем тесно связан с климатом, так что климатический фактор может оказывать вот такое опосредованное действие на генотип популяции. То же самое и со способами добывания пищи: люди и животные нередко делят друг с другом одних и тех же паразитов, и наш иммунитет вполне мог тренироваться на патогенах, которые перешли к нам от рыб или свиней.