Казалось бы, у исламистов, предлагающих надплеменную объединяющую идеологию, есть серьезный шанс вернуть стране единство. Вопрос, однако, заключается в том, что большинство племен не желает признавать их диктата, а племенная верхушка желает управлять сама, без очередного Полковника.

 Сегодня становится очевидно, что трайбализм, племенной фактор, о котором применительно к африканским конфликтам сказано уже немало, стал одной из важнейших причин краха Каддафи. И произошло это в первую очередь из-за неравномерного доступа к национальному богатству. Впрочем, эта проблема с его уходом представляет опасность уже для всей Ливии в целом.

 Противостояние западных племен Триполитании и восточных племен Киренаики чувствовалось в Ливии давно. Представители племенной верхушки последней жаловались на то, что Каддафи их «грабил» и делился с ними лишь крохами их же богатств. Дело в том, что именно на их территории находятся основные нефтяные месторождения и объекты инфраструктуры. Чувствовали себя обделенными и берберы Джебель Нефусы, которые, кроме ущемления по национальному признаку якобы недополучали причитавшиеся им средства из «общего котла».

 Ряд западных экспертов указывал на то, что в обострении племенного фактора виноват сам Каддафи, который-де, опирался на три главных и крупнейших по численности племени Триполитании и Феццана (Каддафа, Варфалла и Маграха), угнетая остальные (страна представлена 140 племенами, наибольшее влияние имеют около 20).

 Однако это не совсем верно. Во-первых, это слишком упрощенная картина. К примеру, отношение Полковника к национальным меньшинствам вроде тебу (тубу) и туарегов, далеко не всегда было негативным.

 Во-вторых, нарисованная некоторыми западными аналитиками картинка управления времен Каддафи уже давно изменилась. Ведь уже к началу 1990-х гг. «Союз трех племен» канул в лету.

 Несмотря на свое привилегированное положение, выходцы из Варфалла и Маграха были недовольны «засилием» на всех важных должностях представителей Каддафа. Особенно это относится к первым.

 Показательной в этом отношении является история взаимоотношений Муаммара Каддафи с его лучшим другом Абдельсаламом Джеллудом, долгое время считавшимся вторым человеком в Ливии после самого Полковника. Их связывало очень многое: будучи друзьями детства, они вместе участвовали в заговоре и свержении короля Идриса I и долгое время совместно управляли страной.

 Однако лучший друг Каддафи принадлежал к племени Маграха, второму по численности племени страны после Каддафа, насчитывавшему на тот момент, по данным антропологов, более миллиона человек. По понятным причинам Джеллуд пытался продвигать интересы своих соплеменников из Маграха. При нем они вышли за рамки традиционного Феццана и поселились в более комфортном районе Сирта и на побережье.

 Разумеется, при этом не обошлось без конфликта с племенем Варфалла и кланом Мисраты, которые все больше чувствовали себя не только обойденными, но и ущемленными.

 Как следствие, в октябре 1993 г. представители Варфаллы подняли восстание, в котором роль ударной силы сыграли более двух тысяч военнослужащих. Они были недовольны в первую очередь тем, что Каддафи не дает роста офицерам, выражавшим интересы этого племени.

 Причем целый ряд выходцев из Маграха поддержали восстание Варфаллы, жестоко подавленное Полковником при помощи авиационных частей, в основном укомплектованных его соплеменниками из Каддафа.

 Примечательно, что незадолго до того Полковник вступил в жесткий конфликт с самим Джеллудом и был вынужден сместить его с поста премьер-министра, назначив на его место своего родственника из Каддафа. А уже в мае 1993 г. Джеллуд сделал резкие заявления, в которых обвинил Полковника в причинении «жестоких страданий Ливии», подразумевая под этим введенные против нее санкции.

 А в последующие годы недовольство Маграхи действиями Полковника лишь усиливалось. С особым возмущением восприняли его представители тот факт, что Каддафи решил выдать Великобритании двух агентов ливийских спецслужб, являвшихся исполнителями теракта над Локерби и бывших выходцами из этого племени.

 Причем именно обида на Полковника представителей Варфаллы и Маграхи во многом и обусловила его падение. Один из секретов быстрого падения Триполи — итог переговоров, проведенных ПНС с племенами на западе Ливии. Их удалось склонить к сотрудничеству благодаря тому, что Каддафи не мог отразить авиаудары НАТО, а также простому подкупу и обещанию портфелей в будущем правительстве.

 В довершение всего в критический момент боев за Триполи, 19 августа 2011 г., Джеллуд перешел на сторону повстанцев. Причем Себха, один из главных опорных пунктов Маграха на юге страны, был сдан повстанцам почти без боя.

 Варфалла во время боев за Мисрату занимала выжидательную позицию, хотя у нее с мисратским кланом были давние счеты. Как, впрочем, и с самим Каддафи. Когда же повстанцы при помощи НАТО взяли Триполи и подошли к Сирту, Варфалла выступила против них. Однако обороняли они Бани-Валид лишь как «третья», независимая от Каддафи сила. Упорство, с которым сопротивлялись защитники города, отчасти объяснялось тем, что представители мисратского клана выдвинули неприемлемые условия сдачи.

 Сегодня, пожалуй, только ленивый не упрекает Каддафи в ошибках, допущенных при дележе «национального пирога». Но что он мог сделать с исторической племенной враждой? Пустить во власть всех — значит, не только оскорбить людей из своего племени, но и получить риск того, что попавшие на высокие государственные посты чужаки попытаются взять ее целиком. Ведь вопрос физического выживания лидера в «трайбалистской стране» в немалой степени зависит от того, кто его окружает.

 Напротив, Каддафи прекрасно понимал опасность сохранения трайбализма, раскалывавшего страну. Но его мечта получить единую ливийскую нацию путем слияния арабов, берберов и негроидных племен на практике была неосуществима.

 Так что итог был закономерен — Каддафи, в конце концов, не мог не поссориться с выходцами из других племен, поскольку не мог удовлетворить интересы всех, пустив во власть чужаков и обидев собственное племя.

 По сути, эти правила игры не изменились и сейчас. После свержения Каддафи, который 42 года был для племен судьей и арбитром, пусть и не всегда, с их точки зрения, справедливым, все противоречия, помноженные на вопросы дележа ресурсов (вода, гуманитарная помощь, контроль за добычей и транспортировкой нефти, газа, оружейными потоками), выплеснулись наружу.

 Под предлогом ликвидации еще остающихся каддафистов в стране идут массовые расправы с представителями различных кланов и племен. В числе первых, еще в марте-феврале в Киренаике были отмечены случаи резни представителей чернокожего меньшинства тебу, большинство из которых проживали на юго-востоке страны.

 В августе были отмечены факты уничтожения туарегов. А сейчас наблюдается острое противостояние и между арабо-берберскими племенами. После массовой резни жителей Сирта представители ряда ливийских кланов начали мстить тем, кто участвовал в этой расправе.

 Теперь выплеснулась наружу вражда между берберским кланом Мисраты со своими соседями из Варфалла и Каддафа. Мисратцы-берберы, во многом утратившие за время правления Полковника свою национальную идентичность, сохранили ненависть к выходцам из крупнейших арабских племен Ливии. И сегодня эта ненависть дает о себе знать.

 Перед нами — лишь несколько примеров, характеризующих исторически непростые внутриплеменные отношения в Ливии. Важный момент — отношения племенной верхушки повстанцев с исламистами, чьи отряды обладают реальной силой в раздробленной противоречиями стране.

 Казалось бы, у исламистов, предлагающих надплеменную объединяющую идеологию, есть серьезный шанс вернуть стране единство. Вопрос, однако, заключается в том, что большинство прочих племен не желает признавать их диктата, а племенная верхушка желает управлять сама, без очередного Полковника.

 Ситуацию дополнительно обостряет тот момент, что значительная часть племенных и клановых представителей не желает принимать навязываемого им строго ислама с шариатом, какой, к примеру, уже установился в ряде районов Киренаики или на западе страны в ряде «берберских земель».

 О том, что племенная проблема с падением Каддафи никуда не делась, наглядно свидетельствует и расклад сил в самом ПНС, где главным образом представлены восточные племена, в том числе выходцы из Тобрука, которые намерены исправить «ошибки Полковника» по-своему.

 При этом важную роль будет играть позиция тех племен к югу от побережья, на территории которых добывается вода. Дело даже не в том, что ее основные источники расположены далеко к югу и многие не контролируются восточными племенами. Важную роль играет то, что владеет территорией, по которой проходит поврежденная «Великая рукотворная река».

 Впрочем, определяющим фактором на долгое время будет контроль за добычей и транспортировкой нефти и газа. Представители целого ряда кланов и племен уже заявили о том, что желающие добывать их иностранные компании в первую очередь должны договариваться об этом с теми, кто владеет теми или иными территориями.

 Так что нефтегазовый фактор дополнительно подпитывает проблему сепаратизма. Но позволят ли все остальные племена и кланы небольшой группе, чья доля среди ливийцев составляет лишь 15 процентов, бесконтрольно распоряжаться судьбой нефтегазовых богатств?

 В будущем нельзя исключать варианта, при котором Магарха, Каддафа, Варфалла и другие западные племена объединятся против восточных. Исходя из всего вышесказанного, можно дать прогноз, согласно которому в ближайшей, а возможно, и в среднесрочной перспективе страну ожидают длительные кровавые межэтнические конфликты.